Дмитрий Шмелев - Темпус

Еще одна мысль, вдогонку за предыдущей, ударила в голову. Нет, этого просто не может быть . Если сменить цвет волос, обесцветить брови и смыть косметику, убрать загар, немного перекроить лицо и задрать нос… получится та самая "спящая красавица", которую я спас из бандитского гроба. Но это же невозможно! За такой короткий срок следы пластики не могли рассосаться!

Я забегал по лестничной клетке, в бешенстве кусая губы. Чертовщина, чертова чертовщина! Полотенце, не выдержав подобного обращения, окончательно развязалось и упало под ноги.

Именно в этот момент, как назло, распахнулась дверь напротив и оттуда показался любопытный нос Клавдии Семеновны.

— Оруть с самого утра, в звонки звонять — никакого порядка! — проворчала бабка и тут же наткнулась на меня взглядом.

— Террорист! — моментально буркнула она, заметив коробку в моих руках. Взгляд старушенции медленно сполз ниже, на голый торс и все что под ним. Лицо бабки начало медленно заливаться пунцовым цветом, а заспанные глаза медленно округляться.

— Карау-ул! — раздались на весь подъезд истошные вопли. — Насилу-ю-уть!

Молнией пропав из виду, Клавдия Семеновна с такой силой захлопнула за собой дверь, что с потолка должно быть посыпалась штукатурка. В наступившей тишине отчетливо защелкали многочисленные замки и задвижки. Тлять, не повезло. Жди теперь очередного визита милиции. Впрочем ладно — отомстил немного, хоть какая-то радость.

Тяжко вздохнув, я подобрал полотенце и буравящим взглядом уставился на полученную посылку. Раз до сих пор не рвануло, при всей этой беготне — значит не бомба. Хотели бы убить — не мудрствовали бы так. Идти на кухню за ножом было лень, так что коробку я начал потрошить едва зайдя в прихожую. Любопытство — жутко сильная вещь. Лишь содрав внешнюю упаковку, я усмирил свой пыл и таки поплелся на ножиком. Рисковать попросту лишний раз не стоит — кто знает, что там внутри? А вдруг с кислотой склянка, или с ядовитым газом? Или пакет сибирской язвы, разрывающийся при открытии.

Примотав нож к палке от швабры, я спрятался за дверью и, уперев другой палкой посылку в стену, принялся аккуратно разрезать картон. Захрустев, на пол посыпались мириады пенопластовых шариков, а следом за ними и обрывки пупырки, подогревая мой интерес. Черт, этот наполнитель кончится когда-нибудь или нет? Небольшая вроде коробочка, а упаковки как в здоровенном чемодане.

Наконец, мои усилия были вознаграждены. Маленькое, с кулак размером, растение, замотанное в целлофан. Уже в горшочке, с аккуратно стянутыми в пучок ветвями. Что-то мне страшновато его в руки брать — неизвестный науке вид. Вдруг ядовитое? Даже на картинках подобного не видел, а уж повидал много всякого — одна партизанская война в джунглях чего стоит.

Хотя постойте… Видел!

Больше всего росток походил на герб с посылки — золотистый дуб с широкими ветвями.

И как это прикажете понимать?

Не успел я отойти от двери, как звонок начал тут же надрываться вновь. Неужели прекрасная незнакомка передумала и решила сдаться?

Увы, но вместо красавицы-курьерши за дверью обнаружился сияющий Макс.

— Взяли! — радостно выпалил он. — Всех до единого!

— Очень рад. — зевнул я, захлопывая дверь прямо перед лицом напарника и спасая содержимое холодильника.

Звонок тут же начал яростно пиликать, передавая все нетерпение компаньона. От же не терпится человеку…

— Уйди, противный… — взмолился я. — Дай хоть позавтракать спокойно!

Трезвон и не подумал умолкнуть — наоборот, увеличил частоту, очередями трелей вгрызаясь в мозг. Пришлось открывать. Мой укоризненный взгляд не произвел на Макса никакого впечатления, равно как и палец, указывающий на часы.

— Потом пожуришь, потом. — засуетился он, пытаясь бочком протиснуться на кухню. — Знаю что рано.

— Кого взяли-то?

— Тех самых, что под руководством той сволочи работали.

— Депутата?

— Агась. На суде-то его оправдали, но если эти расколются — точно прищучим. Да и информация о той девке в гробу должна выплыть — они же ее похищали, а не кто-то другой. И вообще — одевайся давай поживей, а то самое интересное пропустим.

— Мм?

— Инквизитор допрашивать будет. — хитро прищурился напарник.

Да уж, на это и впрямь стоило посмотреть. С этим кадром — точно расколются, к гадалке не ходи. Инквизитор, в миру — Алексей, он же — брат Алексий, пришел в нашу контору… из монастыря. Естественно, первое время шутки не смолкали, но лишь до тех пор, пока наружу не вылезла истинная сущность новичка. В одиночку укатать банду из двадцати трех отморозков — дело, достойное уважения. Сам выследил, подловил, обезвредил и допросил, вызнав всю подноготную. Где и при каких условиях Боевой Батюшка приобрел свои навыки — так и осталось загадкой. В средствах допроса Алексий, мягко говоря… не стеснялся, осеняя пленников оплеухами пудового кулака едва ли не чаще, чем словом божьим. Благодаря такому нестандартному подходу допросы выходили на заглядение быстрыми и результативными — раскалывались все до единого. После того, как Алекс буквально за пару часов сломал серийного маньяка, имевшего очень и очень высоких покровителей, за ним плотно закрепилась соответствующая кличка — Инквизитор.

— Ладно, одеваюсь. — вздохнул я. — И не трожь салат, сволочь.

— Какой салат? — кристально честным голосом отозвался Макс с кухни. — Ничего не знаю.

Следом раздалось подозрительное шуршание.

Холодно. Жестко. Больно. Что со мной?

— Что с ним? — раздался приглушенный голос неподалеку.

— Да какая разница? — равнодушно бросили в ответ. — Пусть валяется. Бомж какой-то. К утру не очухается — в перегонку отправится. Сам знаешь — конвеер поползет и… чвяк его.

Нет. Не хочу чвяк. Очень.

И вообще — сам ты бомж! А я… Упс. Даже имя не могу вспомнить. Что это за конвеер? И запахи — мерзкие и вонючие. Как на свалку попал. Надо выбираться. А то чвяк.

Сил не было даже на то, чтобы поднять руку, но я все же смог превозмочь дурноту и рывком приподняться. Увы. Тело слушаться отказалось категорично, и мгновенно упало обратно навзничь, будто поломанная кукла. Больно. И холодно. На камнях что-ли лежу?

— Смотри-ка! Очухался!

— Воды… — просипел я пересохшим горлом. Звук получился премерзким, шипящим.

— И охота тебе со всякой алкашней возиться… — пренебрежительно фыркнули справа.

В тот же момент чьи-то крепкие руки обхватили меня за плечи и приподняли, аккуратно придерживая.

— Не оставь нуждающегося в беде, Глеб. — спокойно сказали над ухом. — Так сказано в писании.

— А про то, что он блохастый и заразный — в писании не сказано? — ехидно раздалось в ответ.