Роберт Уилсон - Вихрь

Признаки назревающего краха были заметны мне уже теперь, в поездке по городу: поголовная угрюмость, которой Турку по неопытности было не разглядеть, но для меня ошеломляющая, как гром серди ясного неба.

— Как нам от этого уберечься?

— Если мы останемся здесь — никак.

— Если бы мы смогли отсюда выбраться, то бежать все равно было бы некуда. Боже, Эллисон! — Его взгляд приковывал расплавленный горизонт, гниющий на корню лес. — В былые времена это была такая чудесная планета!

Я подошла к нему вплотную, потому что мы наконец-то добрались до самой сути.

— Слушай. На Воксе есть суда, способные пролететь от полюса до полюса без дозаправки. Поскольку ты Посвященный, Арка для нас до сих пор открыта. Мы можем сбежать. Если повезет, мы сможем вернуться на Экваторию.

А там можно будет сдаться заклятым врагам Вокса — тем, кто подверг Вокс-Кор ядерному удару в попытке не позволить нам провоцировать гипотетиков. Кортикальные демократии презирают Вокс и боятся его, но не откажутся принять парочку чистосердечных беженцев — так я по крайней мере надеялась. Может, они даже помогут нам перебраться с Экватории на один из более симпатичных Срединных Миров, где мы смогли бы зажить спокойно.

Турк выразительно посмотрел на меня.

— Ты умеешь пилотировать такие машины?

— Я — нет. Зато ты умеешь.

Я все ему выложила. Раскрыла план, придуманный бессонными ночами, когда одиночество Трэи угрожало прорвать оборонительные порядки Эллисон, когда почти невозможно было найти себе место между этими двумя сторонами меня самой, когда невозможно было даже уверенно сказать себе: я это я.

Я была уверена, что мой план может сработать. Но для этого от Турка требовалась жертва, которую он мог и не захотеть принести.

Поняв, о чем я его прошу, он не стал мне отвечать сразу. Сказал, что должен подумать. Я согласилась и предложила подняться сюда через несколько дней и продолжить этот разговор.

— А пока, — сказал он, — мне нужно сделать еще кое- что.

— Что?

— Я хочу повидать другого выжившего, Айзека Двали.

Из кондоминиума Боуза Сандра поехала к себе домой переодеться и опоздала на работу на целый час. Впрочем, теперь это ее мало заботило. Накануне Оррина Матера обвинили во вспышке бешенства: если Боуз сказал ей правду, то причиной обвинения стало то, что Конгриву или кому-то над ним заплатили (наличными или долголетием), чтобы Оррин и дальше сидел взаперти. За рулем Сандра старалась сдержать гнев, но все равно кипела, хотя со стороны это было не очень заметно.

Артур Конгрив не понравился ей сразу, как только был назначен начальником, но раньше ей как-то не приходило в голову считать его продажным. Она знала о его связях с городскими властями — двоюродный брат Конгрива заседал в муниципальном совете, и хотя полицейские Хьюстона ворчали, что он слишком часто дает от ворот поворот потенциальным питомцам приюта, глава городской полиции уже дважды посещал при Конгриве приют и оставался доволен.

Сандра кое-как припарковала машину и бегом преодолела металлодетектор на входе. Она поспешила в то крыло здания, где находился изолятор. С виду оно ничем не отличалось от всех остальных. Здесь не должно было быть камер, как в федеральной тюрьме. Разве что побольше замков на дверях и неломающейся мебели в помещениях. Просто здесь содержались потенциально агрессивные пациенты — их ведь следовало изолировать от безобидных. Собственно, агрессивные были наперечет: приют предназначался для хронически бездомных, а не для отъявленных психов. Последние как раз доставляли меньше всего хлопот: сотрудники быстро приходили к согласию на их счет и без промедления переправляли их в психиатрические лечебницы.

Оррин Матер был кем угодно, только не психопатом, Сандра даже не побоялась бы в споре об этом поставить на кон свой диплом. Она намерена была как можно скорее положить конец его изоляции. Для этого требовалось узнать его версию случившегося.

Ей сразу не повезло: дежурила сегодня на входе в изолятор сестра Уотмор. Вместо того, чтобы без слов пропустить Сандру, она заявила:

— Извините, доктор Коул, у меня строгие инструкции.

Пришлось Сандре, у которой все закипало внутри, ждать, пока дежурная вызовет Конгрива. Тот, правда, не замедлил явиться — благо что его кабинет находился рядом, через несколько дверей. Он взял Сандру под руку и повел туда.

Закрыв за собой дверь, он сложил руки на груди. В его кабинете было ощутимо прохладнее, чем в коридоре, благодаря запущенным на полную катушку кондиционерам, но все равно пахло затхлостью. На столе валялось множество бумажных пакетов от съеденного фастфуда. Сандра открыла было рот, но Конгрив остановил ее властным жестом руки.

— Прежде всего я хочу, чтобы вы знали, что в последнее время вы сильно разочаровываете меня своим непрофессиональным поведением.

— Не понимаю, о чем вы. Какое непрофессиональное поведение?

— Вы говорили с пациентом Оррином Матером после того, как я передал его дело доктору Фейну. Видимо, сейчас вы опять к нему направлялись?

— Проконтролировать своего недавнего пациента, по-вашему, непрофессионально? Во вступительной беседе я сказала, что буду им заниматься. Я хотела убедиться, что после того, как им занялся доктор Фейн, он не чувствует себя брошенным.

— После того, как я забрал у вас его личное дело, это перестало вас касаться.

— Забрали безо всяких на то оснований.

— Я не обязан оправдываться перед вами за такое свое решение, как и за любое другое. Не обязан перед вами, доктор Коул. Вот когда совет назначит начальницей вас — милости прошу, ставьте под сомнение мои распоряжения. А пока что выполняйте те обязанности, которые я на вас возлагаю. Кстати, у вас это лучше получится, если вы не будете впредь опаздывать.

Это было ее первое опоздание за год, а то и за полтора. Но она так завелась, что уже не могла остановиться.

— Что там за история с нападением Оррина на санитара?

— Прошу прощения — вы что, присутствовали при этом? Или знаете что-то, о чем мне не сообщили?

— Это выдумки. Оррин мухи не обидит.

Довод был хилый, она знала, что совершает ошибку, приводя его. Конгрив закатил глаза.

— Таков ваш вывод на основании двадцатиминутной беседы? Да вы непревзойденный диагност! Нам повезло, что среди нас такой есть.

У нее вспыхнули щеки.

— Я говорила с его сестрой…

— Неужели? Когда?

— Этот было вне стен нашего учреждения. Но…

— То есть вы консультировали родственников пациента в нерабочее время? Этот должно стать предметом служебного рапорта или по крайней мере служебной записки мне и доктору Фейну. Но вы ничего подобного не сделали, не так ли?