Артур Макгваер - Пришелец

— Эх ты! Новую вещь спортил! Ладно, иди Бронштейн. Командир вытащил из под стола бумаги и стал их демонстративно просматривать.

Отойдя на пару километров от лагеря кавалеристов, Макаров вдруг так безудержно захохотал, что заставил общее тело остановиться. Окончив веселиться, он вдруг погрустневшим голосом сказал опешившиму Бронштейну:

— Вот видишь, Митя, какие люди бывают? И ТЫ с ними коммунизм строить хочешь? Понимаешь теперь смысл поговорки «когда хохол родился, еврей заплакал»?

Всю дорогу до дома Бронштейн молчал.

Во дворе дома Матвей встретил брата, который ничтоже сумнящееся хотел ехать в горсовет на велосипеде.

— Исидор, отдай велосипед, и задержись, разговор есть.

Исидор отдал велосипед без лишних слов, и сказал:

— Говори, быстрее. Мне нужно в горсовет успеть.

— Значит так, на велосипеде мы ездить не будем, — произнёс Бронштейн, поднимая двухколёсное транспортное средство по лестнице. У меня его вчера чуть не украли.

— Я следить буду!

— Не уследишь! — жёстко ответил Матвей.

— Что на тебя Митя нашло? — обиделся Исидор.

— Вечером поговорим. Иди на работу, не опаздывай.

В квартире Бронштейн занёс велосипед в комнату, и протерев колёса от засохшей грязи, поставил его по центру «верх ногами». Затем полез в чулан, за ключами.

— Кстати, Бронштейн, откуда у тебя велосипедные ключи дома? Или раньше у вас был велик?

— Был, да сплыл лет пять назад.

— А что случилось?

Некоторое время Бронштейн молчал.

— Давняя история, — наконец ответил он. Я, научившись ездить на отцовском велосипеде, возвращался из дома в деревеньку, где мы снимали комнату во время революции — так было безопаснее, у дачников ничего не было, и в захолустном местечке бандиты почти не появлялись. Так вот, еду я на велосипеде, и вдруг бац — налетел на бревно, лежащее поперек дороги. Очки потерял…

— И оказалось, что бревно подложила местная гопота, чтобы ссадить тебя с велосипеда?

— Нет, бревно лежало там случайно, никто на меня тогда не напал. Просто я раздавил задним колесом велосипеда очки, и пришлось ехать вслепую. Ну и свернул не туда. А там — действительно были грабители. Дали мне по голове так, что я сознание потерял, и украли велосипед, часть одежды и ботинки.

— Тебе повезло, что тебя оглушили. Могли и убить, по революционному-то беспределу.

— Угу, — согласился Бронштейн. Я когда в себя пришёл, от того, что меня дёргали за ногу, услышал:

— Жидок-то как, готов? Может, добавить для надёжности?

— Готов.

— Я и не рыпался, дождался, когда грабители уйдут, и побежал в одних подштаниках домой.

— А почему гопники тебе нижнее бельё оставили? Трупаки в гражданскую обчищали догола.

Матвей смутился и, выждав немного, признался:

— У меня в бессознательном состоянии мышцы расслабились… Не стали грабители подштаники забирать, побрезговали. А рубаху нательную забрали. Я подштаники в канаве, где чистая вода была, помыл, сырые одел и домой побежал…

Закончив смеяться, Макаров ободрил Бронштейна:

— Вот видишь, прошёл по лезвию ножа. Всё, что не калечит и не убивает, делает нас крепче.

Быстро раскидав велосипед на части, благо что сборка его была отменная и гайки откручивались после не очень сильного нажима на ключ легко, Матвей собрал мелочёвку в пустую бутылку с широким горлом которую спрятал в чулане, а крупные части велосипеда поставил у стены. Затем разбортовал колёса, сняв покрышки и вытащив камеры. Пощупав гладкую резину камер, Макаров удивлённо заметил:

— Смотри-ка, а камеры-то, не чёрные, а белые!

— А что тут такого? — удивился Бронштейн. Самые качественные камеры как раз белые, из бразильского каучука.

— Удивительно просто, в моё время камеры были, как правило, чёрные.

Ниппель на камере оказался, как заметил Макаров, «старого типа» — сам ниппельный механизм представлял из себя фигурную трубочку из латуни, запаянную с одного конца, с двумя отверстиями в трубке около пайки, закрытыми ниппельной резинкой. Колпачки, накручивающиеся на ниппель были на цепочках, закреплённых на расположенных рядом с отверстием соска спицах.

Всё было очень качественно обработано. Никаких заусенцев, острых граней. Подшипники колёс и каретки педального вала были без сепараторов. Фактически это были просто металлические шарики, свободно крутящиеся в подшипниковых пазах, в количестве, достаточном для заполнения кольцевого паза. Втулка задней оси оказалась до боли знакомой Макарову конструкции — «торпедо». Лишь несколько большие размеры отличали её от тех, что стояли на велосипедах времён детства пришельца.

Накачав спущенные во время разборки камеры при помощи насоса, Матвей вложил их в покрышки и также спрятал в чулан.

— Кататься на велосипеде пока не будем. Думаю, что вел в разобранном виде можно будет забрать в Питер, когда ты туда поедешь завоёвывать Олимп столичной науки. Там соберём. По крайней мере, там не будет людей, что гарантированно попытаются спереть его у тебя, — подвёл итог Макаров. И нужно бы противоугонный замок для велосипеда собрать, раз мы к заводскому оборудованию доступ получили.

Пообедав, Матвей направился на велозавод.

— Здравствуй! — немного раздражённым тоном встретил его Семён. Опаздываешь!

— Разве? — удивился Матвей. У нас занятия после шести часов.

— Всё равно, мог бы прийти после обеда, а ты на час опоздал! — не успокаивался секретарь. У ребят затруднения возникли…

Пройдя в цех, Матвей увидел группу рабочих, стоявших вокруг монтажного стола, на котором лежали детали небольшого, Макаров опознал велосипедный двигатель, мотора.

— Привет трудовому классу! — попривествовал собравшихся Матвей.

— Здорово, — отозвался бригадир, руководивший группой. Спасибо тебе за вчерашнюю «сортировку». Удачно получилось — знания рабочих в твоих группах дополняют друг друга, так что мы сегодня десять генераторов собрали.

— Я так понял, у вас возникли какие-то затруднения?

— Да вот исчерпали мы запас мощных бензиновых моторов от мотоциклеток. Есть дюжина велосипедных моторчиков «Фафнир». Но… Слабые они. Всего одна лошадь мощности по паспорту. Для генераторов мало, у нас требуют чтобы мы выпускали генераторы минимум на четыре лошадиные силы. И это электрической мощи. Вот, думаем, как соединить четыре таких мотора в один многоцилиндровый…

— А что за моторы? Четырёхтактные или двухтактные?

— Двухтактные.

— Какой объём?

— Чуть меньше полулитра.

— Хех, движок-то для своего литража слабоват. С пятидесяти кубиков, почти вдесятеро меньшего объёма вполне можно пяток лошадей в номинальном режиме снять!

— С пятидесяти?!! Врёшь! Рабочие, сгрудившиеся вокруг стола, возбуждённо загомонили.