Артур Макгваер - Пришелец

— Хоть сейчас, если ребята отпустят. Как, товарищи, дадите мне испытать новый байк в «боевых» условиях?

— Не вопрос, Матвей! Ты, фактически, создатель этого велосипеда, тебе и испытывать! — дал добро на поездку Семён.

Подготовка к поездке однако, растянулась почти на неделю. Помимо необходимости тщательно продумать, что взять с собой в довольно неблизкий путь от Киева до Кичкасса, была и ещё одна причина задержки, скорее приятная для самолюбия Бронштейна, чем досадная.

На велозавод приехали кинокорреспонденты. Ранним солнечным майским утром во двор общежития въехало авто, весьма потрёпанного вида.

Глава шумной и нагловатой толпы, вывалившейся из него, Дзига Вертов, представившись, сразу спросил:

— Это здесь расположилась знаменитая коммуна «киберовцев»? Нам дано задание снять фильм про ваше житьё-бытьё.

Матвей, как раз выходивший из санитарного блока общежития после душа, направился к собравшейся вокруг приехавших толпе. Его заметил Семён, и представил Вертову:

— Вот наш Кулибин. Без него трудно пришлось бы.

— Привет, товарищ. Вертов крепко пожал руку немного растерявшемуся Бронштейну. Впрочем, Макаров, увидев затруднения Мити, сразу перехватил инициативу:

— И вам привет от трудового народа. С чем пожаловали? Откуда о нас знаете?

— Пожаловали из Москвы, снять фильму о вашем «союзе коммунистических фабрик». Это правда, что вы, опираясь только на свои силы, решили провести в Киеве «индустриальную революцию»?

— Пытаемся.

— Вами заинтересовались в Совнаркоме. Вот, должны по заданию товарища Дзержинского снать про вас фильм, разузнать, что у вас тут происходит.

— Товарищ, товарищ, Вертова безцеремонно оттёр в сторону невысокий человек «профессорско-донкихотского типажа». Вас зовут Матвей Петрович Бронштейн?

— Угу, я Бронштейн. А в чём дело?

— Это правда, что вы наладили выпуск синтетического каучука?

— Правда. А что здесь такого? — Макаров, который узнал «профессора», с трудом удержался от того, чтобы не улыбнуться.

— ПРАВДА?!!! Нет, на самом деле Вы освоили синтез синтетического изопрена?

— Я, Макаров продолжил игру «в непонимание», откровенно наслаждаясь сценой, не понимаю, почему вы так возбуждены, товарищ? Кстати, вы не представились.

— Лебедев, Сергей Васильевич. Я очень хотел бы взглянуть на установку…

— А вы уполномочены? — Макаров молча смеялся, продолжая играть в «непонимание и недоверчивость кондового коммунара».

— Уполномочен. До меня дошли неправдоподобные слухи о том, что в Киеве наладили выпуск синтетического каучука высокого качества и уже во всю им ТОРГУЮТ! Я, сам, по своей инициативе, обсудил этот вопрос с товарищем Дзержинским, и отправился в командировку, разузнать подробности. Если то, что Вы, товарищ Бронштейн, утверждаете, правда, то… Вы даже не представляете, какую революцию в химической науке, и конкретно, органическом синтезе, совершили!!!

— Так уж и Революцию! Всего лишь, вместе с энтузиастами-химиками, нашли способ получения стереорегулярного изопренового каучука из… светильного газа, смеси окиси и двуокиси углерода, и водорода.

При этих словах лицо Лебедева на несколько мгновений приобрело ошарашенный вид.

Затем он решительным тоном потребовал:

— Ведите! Я должен увидеть всё своими глазами!

Химический реактор располагался рядом с «регенератором». Газогенератор установки увеличили, и перешли с чисто воздушного, на парокислородное дутьё, после того, как был отлажен термодиффузионный разделитель воздуха, выделявший из последнего чистый кислород, который диффундировал через раскалённую тонкую пластину внутри аппарата, отделяясь от азота и других газов. Пар получался при утилизации избыточного тепла выходящих из «регенератора» газов. Кстати, для его получения недавно, изготовив из особого сплава трубы, использовали канализационные стоки санблока велозавода и технологические воды.

От газогенератора отходили две трубы. Большего диаметра подавала полученный генераторный водяной газ в камеру «обжига извести», который, обжигая порошок известняка попутно очищался от сернистых соединений, а затем восстанавливал окись железа, что содержалась в подаваемом в реактор мелком порошке железистой глины. Затем, после отделения восстановленного железа, глиняная и известковая пыли смешивались и дополнительно обжигались дожигом непрореагировавшего водяного газа кислородом. После в циклоне полученный цемент отделялся, а очищенный раскалённый газ поступал в парогенератор, затем, уже охладившись, выбрасывался в дымовую трубу велозавода.

Труба меньшего диаметра шла сначала на «ультрафильтр», очищаясь от посторонних, отличных от угарного газа и водорода, примесей. После чего очищенный водяной газ, поступал в «изопреновый реактор», где спецкатализатор превращал его в молекулярные нити стереорегулярного изопренового каучука. Причём молекулярную массу нитей можно было выбирать, просто меняя температуру в реакторе.

Лебедев, увидев реактор, испытал самый настоящий шок. Впервые Бронштейн и Макаров вживую видели выражение лица у человека, характеризующееся словами «уронил челюсть».

— Но как?!!! Боже мой, этого не может быть, — от волнения Лебедев выразился старорежимно. Впрочем, спустя минуту он пришёл в себя и перешёл на деловой тон:

— Как вы осуществляете реакцию? Я, интересовался разработками получения дивинилового каучука. И сам работал над технологией его синтеза. Дивинил получают на цеолитовом катализаторе из винного спирта. А у вас — смесь водорода и окиси углерода! Очень простых веществ, в отличии от молекулы спирта! Что у вас за катализатор? И, кстати, ваш реактор сейчас работает?!

— Ну да. Круглосуточно, по просьбе товарища Нагульнова. Резина очень нужна заводам Киева.

— Но как?! Лебедев снова пришёл в состояние сильнейшего волнения, потрогав стенку реактора.

— Он же чуть тёплый! Какое давление и температуру для синтеза вы используете?

— Практически комнатные. Вот смотрите, Бронштейн отвернул маховичок крана, располженного внизу реактора и набрал в химический стакан сметаноподобную жидкость.

— Синтетический латекс. Аналог сока гевеи, но без лишних веществ. Только вода и изопрен.

— Что у вас за катализатор?!!! — почти выкрикнул Сергей Васильевич.

— Если Вас интересует его название, то сей препарат называется «молекулярный станок номер 34».

— МОЛЕКУЛЯРНЫЙ СТАНОК? Что это за катализатор, и почему вы его так странно назвали?

— А вот Станислав Зайцев вам сейчас объяснит, — Матвей вызвал из глазеющих на засланного «варяга» сотрудников химической лаборатории велозавода неприметного паренька.

— Станислав Петрович Зайцев, — представился молодой парень восемнадцати лет по виду. Образование — три класса церковно-приходской школы, и наше специальное техническое училище. Химию знаю в объёме трёх курсов университета.