Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 14

А потому он остановился на другом выходе, наилучшем при таких обстоятельствах.

Он поручил своему фонду обыскать весь мир, чтобы найти для нее наилучшего товарища в ее уединении. После трех месяцев ему вручили список возможных кандидатов. Их оказалось двое. Всего двое.

Во-первых, красивый молодой человек Томас Гриндел, веселый, остроумный, говорящий на семи языках. Он написал оригинальную историю человечества, много путешествовал, был общителен и во всех остальных отношениях представлялся идеальным собеседником в одиночестве.

Во-вторых, малопривлекательная женщина Иоланда Лоеб. В образованности она не уступала Гринделу, была замужем, развелась, писала очень хорошие стихи и посвятила жизнь борьбе за различные социальные реформы.

Даже Карл Мейнос был не настолько погружен в свои изыскания, чтобы не заметить, чем был чреват тот или иной выбор. Он вычеркнул Гриндела.

Иоланде Лоеб он предложил два соблазна: увеличение срока жизни и финансовое вознаграждение, которого ей с лихвой хватило бы на три жизни. Она согласилась.

Карл Мейнос провел ее в дом и перед дверью комнаты, прежде чем набрать открывавший ее код, сказал:

— Я хочу, чтобы она чувствовала себя счастливой. Нашла бы себе занятие. Чего бы она ни захотела, ее желание должно быть исполнено. Вот все, о чем я прошу вас.

— Я сделаю все, что в моих силах, мистер Мейнос.

— Она чудесная натура. Я уверен, что вы ее полюбите.

— Да, конечно.

Он открыл тамбур, и они вошли. Затем он нейтрализовал временность, внутренняя дверь открылась, и он вошел вместе с Иоландой Лоеб.

— Привет!

Глаза Лоры широко раскрылись при виде незнакомой женщины, но, когда Карл объяснил, что мисс Лоеб составит ей компанию, будет подругой, в которой она нуждается, по ее губам скользнула улыбка, и она поцеловала ему руку.

— У нас с Лорой есть сколько угодно времени, чтобы познакомиться, — сказала Иоланда Лоеб, — так почему бы вам пока не побыть вдвоем? — И она отошла в дальний угол комнаты к книжным полкам и взяла том Диккенса.

Лора обняла Карла Мейноса и поцеловала его.

— Ты так добр ко мне!

— Но я же люблю тебя. Что может быть проще? Жаль только, что не все так просто.

— И как продвигаются исследования?

— Медленно, но продвигаются.

Она словно бы встревожилась из-за него.

— Ты выглядишь таким усталым, Карл!

— Утомленным, а не усталым. Это большая разница.

— Ты постарел.

— По-моему, седина в бороде придает мне большое благообразие.

Она весело засмеялась, а он обрадовался, что выбрал мисс Лоеб, а не Гриндела. Проводя наедине в запертой комнате бесчисленные месяцы, которые для них там, где Время почти остановилось, не были бы месяцами, кто знает, как они повели бы себя? Лора — необыкновенно красивая женщина. В нее влюбился бы любой мужчина. Но если ее компаньонкой будет мисс Лоеб… Теперь беспокоиться не о чем.

— Ну, мне пора. Сегодня мы испытываем новый катализатор… Вернее, испытывали много дней назад, когда я вошел сюда. Береги себя, любимая. Я вернусь, как только смогу.

Лора кивнула:

— Теперь, когда у меня есть подруга, мне не будет так одиноко до твоего возвращения, любовь моя.

— Что ты хочешь, чтобы я принес в следующий раз?

— Сандала для курильницы.

— Непременно.

— Теперь мне не будет так одиноко, — повторила она.

— Да. Надеюсь, что да. Благодарю тебя. И он оставил их вдвоем.

— Вы знаете Неруду? — спросила мисс Лоеб.

— Прошу прощения?

— Чилийского поэта. «Вершины Мачу-Пикчу»? Одно из лучших его творений?

— Боюсь, что нет.

— Я захватила с собой эту вещь. Потрясающая мощь. В этих стихах скрыта сила, которая, подумала я…

— …придаст мне смелости перед лицом смерти. Нет. Благодарю вас, но нет. С меня достаточно вспоминать все, что те немногие, кого читала я, наговорили о конце жизни. Я трусиха, и я знаю, что рано или поздно все должны умереть. Но в отличие от них у меня есть расписание. Произойдет это, потом это, а потом все кончится. Между мной и смертью стоит только мой муж.

— Мистер Мейнос замечательный человек. И очень вас любит.

— Благодарю вас. Я знаю. А потому если вы хотели бы утешить меня, то мне это не нужно.

Однако Иоланда Лоеб сжала губы, коснулась плеча Лоры и сказала:

— Нет. Не утешить. Вовсе нет. Помочь вам обрести мужество, может быть, веру. Но не утешать, не уговаривать смириться с неизбежным. — И она продолжала:

— Откуда это?

— Начало четвертой песни.

Лора опустила глаза, а потом сказала:

— Прочтите мне все целиком.

Иоланда начала низким выразительным голосом с чуть заметным акцентом:

Лора слушала: в этом, казалось, была скрыта какая-то новая истина.

А потом она протянула руку, и их пальцы нежно соприкоснулись.

Иоланда рассказала ей о своей юности в кибуце и своем неудачном браке. Она рассказала, как жила потом, о своих страданиях. Лора плакала, слушая печальные слова.

И потом несколько дней ей было очень скверно. Но для Карла Мейноса речь тут шла не о днях, и у него тоже была причина чувствовать себя скверно. Он познакомился с девушкой, чье общество ему очень нравилось, пока она не сказала, что любит его. Тогда он отшатнулся от нее, как от пропасти, как от жгучей крапивы. В конце-то концов Время — их друг-враг — прочно вошло в жизнь Лоры и Карла. В их роковом mé nageatrois [4] Брак втроем (фр.) . не было места для посторонних.

Он чертыхался, уплачивал по счетам и изыскивал способы еще больше подчинить себе Время.

Но внезапно его начала терзать боль. Он ничего не знал о Пабло Неруде, или о Пастернаке, Лорке, Евтушенко, Йитсе, Бруке, Дэниелсе — ни о ком из них, — а Лора теперь только о них и говорила. Ему нечего было сказать, и он только кивал. Все кивал и кивал…

— Ты довольна? — спросил он наконец.

— О да! Конечно, — ответила она. — Иоланда чудесная женщина. Я так рада, что ты пригласил ее.

— Отлично. Хотя бы что-то.

— О чем ты?

— Иоланда! — Внезапно он повысил голос. — Как вы? Иоланда Лоеб вышла из отгороженного угла комнаты, куда тактично удалялась во время его посещений. Она кивнула ему и чуть улыбнулась:

— Прекрасно, мистер Мейнос. Благодарю вас. А вы?

Ее голос на миг прервался. Она подошла к нему, и, заметив, что ее взгляд прикован к его бороде, он усмехнулся в эту бороду и сказал:

— Иногда я начинаю чувствовать себя преждевременным патриархом.

Она улыбнулась — его тон был шутливым, но он опять испытал боль.