Илья Шевцов - Такие как мы

— Немо, наша задача, вбить в головы твоих сородичей уважение к новому вождю, и к жителям Аурума. Жалеть нельзя. Убивать тоже. Задача ясна?

Немо с любовью огладил учебное оружие, посмотрел на бывших родичей, и ни говоря, ни слова, начал выбивать из грязных тел пыль, грязь, а из голов, дурь.

Посмотрев на воспитательный процесс со стороны, я присоединился к нему.

Мне не нужны свободные индивиды, мне нужны покорные моей воле подчинённые. Надо ставить точку в дикарской вольнице, и прекратить раз и навсегда, игру в выборы вождя. Это было у них, в последний раз.

Мирума, я забил насмерть. Оппозиция, подстрекающая МОИХ людей, к бунту, мне не к чему.

Победа. Я получил, что хотел, но морального удовлетворения нет. Дрыст был ловчее, и выносливее. Меня спасло неведомое в этом мире оружие, и осознание последствий поражения. Дрыста подвели, глупая дикарская замашка, недооценивать противника, и прежние победы. Дикий мир. Дикие нравы.

Во вторых я потерял половину охотников. Осталось семь плюс Немо. Ох, как мало. Из двадцати пяти человек, что Верка с женщинами загнали на огороженную территорию, есть ещё три подростка лет по тринадцать — четырнадцать, которые вот-вот должны пройти посвящение, принеся мне последующую головную боль. Посвящение проводит вождь! То есть — Я. А как это делать? Ну, это пустое. Новый порядок изобрету. Курс молодого бойца проведу, и присягу приму. Лично мне. И Ауруму.

Осталось пятнадцать женщин старше двенадцати лет, и тринадцать — моложе двенадцати лет. Есть ещё четыре мальчика, но им всего по четыре — шесть лет.

И куда это «богатство» девать? В прямом, и в переносном смысле.

Другого имущества, на что надеялся, я с них не получил никакого. Голь перекатная, поубивал бы гадов. Лодыри и тунеядцы. На Земле, как утверждают историки-исследователи, антропологи, археологи, этнологи, любое кочевье представляла из себя небольшую фабрику по переработке даров природы. Выделанные шкуры, глиняные, костяные, каменные изделия, всё это было в изобилии. Очень много на раскопах находили выброшенных, отработавших своё скребков, каменных ножей, костяных игл, а в палеолите и керамические черепки. У аборигенов ничего подобного нет.

Например, нам по зарез нужны шкуры. Много шкур. И желательно выделанных, а их нет. То, что есть, можно выбросить в помойку, они не пригодны не то, что для зимы, но и для прохладной летней погоды. Плохо выделанные лоскутки, могли прикрыть только срам.

Эти товарищи, даже огонь добывать не умеют. Если повезёт, пользуются, если нет — здравствуй сырое мясо. От этого экологически чистого продукта убыль населения, просто колоссальная.

Беда!

Ещё мне досталось несколько десятков каменных изделий, от примитивных скребков, и ножей, до наконечников копий и пару каменных топоров. Топоры, совсем не приспособлены для рубки дерева. Ими разбивали кости крупных животных, чтобы добраться до костного мозга.

Было ещё несколько предметов изготовленных из кости, типа игла марки «шило», и…. всё.

Грабить местных дикарей, смысла нет, на фоне земных первобытных людей, они выглядят бледно и бедно. Украшений, почти нет, только у охотников, и то не у всех, висели жидкие ожерелья из зубов животных и… людей.

Никаких особых специалистов, среди присоединённых дикарей не нашлось…. Лодки делать не умеют. Рыбу ловят копьями. О верши слышат в первый раз. Некоторые женщины, вроде, умеют делать силки на мелкую дичь, но боятся…. Охотников. Охота, у них, понимаете ли, дело мужское. Конкуренцию со стороны женщин, местные мужики не терпят.

На Земле то же ещё встречаются «мастодонты» со средневековыми взглядами. Оные боятся деловых и активных женщин, особенно склонных к самостоятельности. Не редки, семейные конфликты и разногласия на этой почве. Но таких извращённых форм, мужской шовинизм, на Земле не достиг. Именно благодаря этому, человеческая цивилизация, развивается быстрее, не говоря о том, что прирост населения, в первобытные времена, напрямую связан с активной деятельностью женской половины. Здесь женщина, это вьючный скот, и утеха для охотников, иногда рожающая детей. Не имеют местные женщины особенных навыков. Корешки только собирать, травки съедобные, да ягодки. Грибов здесь нет… пока. Пока опята, с одного пня не разойдутся по планете. К сожалению ассортимент поганок больше.

Только одна, «старуха», лет двадцати пяти, порадовала осведомлённостью в лечебных травах. Её охотники в степь не прогнали, даже иногда подкармливали. Раны лечить, кому-то надо.

— Вер, принимай пополнение, — я подвел к девушке травницу с маленькой, лет пяти, девочкой. — Лекарка она. Самый нужный человек из остальных тунеядцев.

Оглядев травницу, Верка посмотрела на меня с укоризной.

— Почему не мыта?

— Вот, ты этим и займись. Или ты думаешь, это должен делать вождь? Послушай Вер, может мне тебе ещё и задницу подтереть?

Верка смутилась, но оставлять позиции не собиралась.

— Но, она же старая. Девчонку оставь, а эту гони в степь. Только еду на неё переводить.

Да, старше здесь не бывает. Только среди мужчин, и то не намного.

— Вер, а где настоящие старики? Ну, такие, как в кино. Помнишь?

— У нас таких нет, Алекс. Старых прогоняют. Зачем охотникам старые женщины? Молодых больше.

— А охотников кто прогоняет?

— Охотников не прогоняют. Они погибают.

— А если нет.

— Тогда вождь, убивает его сам.

— Как убивает?

— Не знаю. Они не рассказывают, а убитые не говорят. Ты у Немо спроси, он посвящённый охотник.

Спросил у Немо.

— А вот так, — не задумываясь ответил Немо, — помнишь, как Омум прорывался?

— Ну, и….

— Охотник погиб, восьмым был.

— Помню, но смутно. Он до ворот не дошёл.

— Правильно, его Омум напротив хищников в заслон поставил….

— Так, это он специально его под них кинул?

— Ага. Опасен, силён, конкурент Омума. Старый.

— И, что, так всегда поступают со «старыми» охотниками?

— Да. Пока прав на место вождя не заявил, должен слушаться. А заявить права, это внутри рода не просто. Видел у Дрыста ожерелье из зубов? Вот такое и надо предъявлять. Нету, никто слушать не будет, убьют.

— А как же… — я непроизвольно пощупал свою грудь, лишённую такого украшения.

— Ты вождь другого рода, у тебя могут быть свои порядки.

Успокоил, блин.

— Немо, а куда делся твой отец?

Немо замер, посмотрел на меня безразличным взглядом, и как-то обыденно произнёс, — Дрыст, его вместе с братом на льва бросил. Они, метили на его место с Мирумом.

— А мать?

— Старая была. Её отец, ещё до моего посвящения в степь прогнал.

— Всё хотел спросить…. Ева, откуда взялась?

— Старая. Выгнали.

— А Лёлик с Боликом почему с ней?

— Никто не взял. Охотников в роду мало. Прокормить не могли.