Александр Громов - «Если», 2004 № 05

А в сердцевине статуи происходили перемены.

Ухо зайца дернулось. Хэммонд видел, как поверхность бронзы растянулась, пошла волнами.

Заяц поднял голову.

Визг сменился треском. Кирпичи, устилавшие землю под правой передней лапой зайца, крошились в пыль. Лапа шевельнулась, скованно-ревматически приподнялась. Поверхность бугрилась от напряжения, связки и сухожилия с трудом сгибались и разгибались.

К этому времени некоторые из детей успели заметить происходящее. Какой-то малыш дернул мать за руку и ткнул пальцем в скульптуру. Женщина ошеломленно открыла рот.

В парке стало тихо. Бесчисленные туристы, подростки, родители замерли — все как один. Никто не двигался. Они смотрели на ожившую статую.

После стольких лет бесплодных усилий заяц наконец смог почесать за ухом и опустил лапу. Металл застонал: лапа разогнулась, коснулась земли — и бронза растянулась, как резина, в трех-четырех местах.

Шум на несколько мгновений стих, и Хэммонд позволил себе надежду, что на этом все кончится.

Но тут заяц подпрыгнул. Задние ноги напряглись, прежде чем оторваться от земли. Во все стороны полетели кирпичные осколки. Один из них попал Хэммонду в лицо. Он коснулся щеки: ладонь окрасилась кровью.

Заяц с громким плеском приземлился в фонтан. Бетон треснул от удара, раскалываясь и вминаясь под весом зайца. И немудрено: скульптура была размером с большую собаку и отлита из цельной бронзы, так что заяц оставил бы следы на тротуаре с такой же легкостью, как его настоящий собрат — на свежевыпавшем снегу. И теперь он выскочил из воды, легко скакнул между двумя обелисками рядом с фонтаном и, обломив бетонный бортик, умчался на улицу.

Хэммонд, уронив рукопись, ринулся по следам зайца. Плюхнулся в фонтан, поднимая брызги, пробрался к краю, перевалился на тротуар и с отчаянием огляделся. Заяц топал вниз по Бойлстон-стрит, распугивая стайки собравшихся под деревьями голубей.

Хэммонд помчался за ним, слыша скрежет лап, замечая маленькие смятые комочки дерна, остававшиеся на асфальте при каждом прыжке… Статуя времени не теряла. Она уже была на полквартала впереди и уходила все дальше. Огни города отражались в полированной бронзе. Легкие Хэммонда обжигал холодный воздух.

Лайм еще только выбиралась из фонтана. Вырвав из кармана полицейскую рацию, она оглушительно закричала.

— Машину сюда! Я не могу догнать чертову тварь!

Выключив рацию, она помчалась по тротуару. Хэммонд обогнал ее на пятьдесят ярдов, заяц — на сто. Громко топая, она летела вперед, едва успевая огибать пешеходов.

А Хэммонд уже начинал уставать. Заяц был почти в квартале от него и бесцеремонно расталкивал выходивших из магазина покупателей, разбрасывая во все стороны их пакеты и сумки. Хэммонд из последних сил бежал за ним. Кровь стучала в висках. Мышцы ног сводило судорогой. Воздух со свистом вырывался из горла.

Все же он сумел добраться до угла Бойлстон и Кларендой-стрит. У обочины пережидала красный свет «тойота». Хэммонд, не раздумывая, ринулся к машине и распахнул дверцу со стороны водителя.

— Какого черта? — выпалила сидевшая в машине женщина.

— Простите, — попытался сказать Хэммонд, но хватило сил только на невнятный шепот. Он схватил женщину за плечо и рывком вытащил из машины. Та сыпала проклятьями и норовила вцепиться ногтями ему в лицо. Хэммонд сел за руль и отъехал. Лайм едва успела заметить его маневр.

— Черт, — рявкнула она и, выхватив пистолет, еще ускорила бег. А Хэммонд тем временем таращился в ветровое стекло, стараясь не Упустить статую из виду. Наконец он увидел зайца: тот как раз вознамерился перескочить через припаркованную машину, но рухнул на Крышу, проломив металл и подняв фонтан разбитого стекла. Правда, он тут же выбрался и попрыгал дальше. А перед Хэммондом образовалась пробка, объехать которую не представлялось возможным.

По мостовой. Но не по тротуару!

— Неплохая мысль, — процедил Хэммонд сквозь стиснутые зубы и, выехав на тротуар, нажал клаксон. Испуганные пешеходы брызнули в разные стороны. Он ударил бампером урну, и та покатилась, усеяв мусором асфальт.

Сидевший в микроавтобусе Хуанг схватился за голову.

— Иисусе! Хочешь, чтобы я тоже полез за ним на тротуар?

— Есть другой выход? — спросила Лайм, вынимая сотовый.

— Кому ты звонишь?

— Группе наблюдения в Хэнкок Тауэр. Пусть проследят, куда направляется этот тип.

Она набрала номер, но едва успела услышать ответ, как Хуанг, оглушительно вопя клаксоном, свернул на тротуар, и трубка выпала у нее из рук.

— Потише, — прошипела она, пытаясь ее схватить.

— Сама хотела, — буркнул Хуанг, объезжая группу растерянных туристов.

Лайм выпрямилась и поднесла телефон к уху.

— …вы здесь?

— Здесь, — откликнулась Лайм, глядя вперед. За полквартала от того места, где они находились, ехала вторая машина. Расстояние между Хэммондом и зайцем неуклонно сокращалось.

— Какой счастье, что тротуар широкий, — пробормотал Хуанг, сворачивая, чтобы не врезаться в толпу.

— Какого черта у вас творится? — рявкнула трубка.

— Старая добрая сцена погони, — пояснила Лайм. — Послушайте, я хочу, чтобы вы определили, где мы находимся и куда ведет улица.

Перехватив телефон в левую руку, она наскоро записала продиктованные данные.

— А улица? — переспросила аналитик, поднимая голову. — О, Боже!

— Что еще у вас там?

— Мы направляемся к туннелю. Сейчас потеряю сигнал.

Хэммонд тоже увидел оранжевый свет, обрамлявший въезд в туннель. Заяц семенил уже в нескольких футах от бампера. Металл покорежился, потерял форму, но задние лапы продолжали энергично работать. Бронза растягивалась и складывалась, как живая. Уши зайца подрагивали. Огни фар Хэммонда отражались в бронзе.

— Я тебя достал! — выдохнул Хэммонд и нажал на газ, сокращая расстояние. Мотор взревел. Заяц проворно повернулся и метнулся к туннелю, скребя лапами по асфальту. Хэммонд выехал за ним на мостовую и, огибая машины, ворвался в туннель.

Шум двигателя эхом отражался от полукруглых стен.

До зайца было всего два ярда. Хэммонд почти настиг его. Он снова вдавил педаль газа.

И все кончилось.

Еще в прыжке заяц снова превратился в слиток бронзы. Хэммонд на полном ходу врезался в него, да так, что капот смялся. Поспешно ударил по тормозам, и машину занесло так, что борт царапнул стену туннеля. Он выключил зажигание и вышел из «тойоты», замершей на самом краю пешеходной дорожки.

Потерявшая всякую форму статуя лежала на боку. Какая статуя — просто оплавленный кусок горячего металла. Хэммонд пнул его. В воздухе стоял запах гари.

За спиной щелкнул курок.

— Хэммонд!

Он медленно повернулся. Лайм и какой-то мужчина стояли перед ним с пистолетами наготове. В туннель одна за другой просачивались полицейские машины, завывая сиренами, мелькая синими проблесковыми маячками.