Роберт Рид - «Если», 2004 № 06

— Странные у вас, физиков, шутки, — вставила Элис и озорно улыбнулась.

— Не могу не согласиться. У нас свои причуды… — К примеру, такие, как сегодня, выходы «в люди». Чарлз отваживался на что-либо подобное всего несколько раз в год, буквально силком вытаскивая себя из кабинета, хотя и знал, что в их захолустье встретить нового человека практически невозможно. Но сегодня ему повезло. Он встретил незнакомку — да какую! Молодую, красивую женщину, которая к тому же интересовалась теоретической физикой. Или, если точнее, не питала к ней отвращения. Это было настолько необычно, что Чарлз преисполнился поистине небывалого воодушевления.

— Проведя необходимые математические расчеты, — с жаром продолжал он свой рассказ, — Калюзо получил несколько уравнений, которые, казалось, не имели никакого отношения к специальной теории относительности. Скорее, они напоминали формулы, описывающие, гм-м… электрический заряд. Выглядели эти уравнения довольно убедительно, но вот беда — не укладывались в рамки господствовавшей в те времена теории строения материи. Последовали новые разработки, расчеты, и сейчас большинство физиков считает, что пространственных измерений может быть не менее одиннадцати.

— Не многовато ли? — Элис с сомнением пожала плечами. — Впрочем… И что, для каждого нового измерения существует своя формула, свое уравнение?

— Думаю, можно сказать и так… В общих чертах.

— Ну а зачем нужно столько измерений? Ведь, насколько я знаю, существует четыре основных типа физических взаимодействий, верно? Неужели для каждого из этих новых измерений удалось вывести соответствующие законы?

— Работа пока далеко не завершена, но у нас уже есть первые достижения.

— Но зачем это нужно? Зачем вам… или нам одиннадцать измерений?!

Чарлз снова машинально пожал плечами.

— Дело не в том, что они кому-то нужны, просто они есть, и их — одиннадцать. Или, может быть, десять; именно столько измерений способен описать имеющийся в нашем распоряжении математический аппарат. Впрочем, я, кажется, понимаю вас. Соответствующие уравнения настолько сложны, что любой теоретик предпочтет с ними не связываться. Тем не менее моя статья, о которой я упоминал, как раз касается одного из этих измерений. Понимаете, у теории струн есть одна пренеприятная особенность — она обосновывает существование магнитных монополей.

— Моно… Как вы сказали, это называется?

— Монополь — это тяжелая субатомная частица, обладающая уникальными магнитными свойствами. Она монополярна — отсюда ее название. Грубо говоря, это крошечный магнит, у которого есть только отрицательный или только положительный полюс.

На лице Элис появилось задумчивое выражение.

— Да-да, — проговорила она, — помнится, я что-то такое слышала,

— Все это — чистая теория, разумеется, — добавил Чарлз. — Еще никто никогда не выделил магнитный монополь, однако их существование вытекает из уравнений, описывающих семи- или восьмимерное пространство. И от этого, увы, никуда не деться!

— Любопытно… — протянула Элис, и хотя Чарлз не был уверен, что она говорит искренне, ему оставалось только продолжить лекцию.

— Еще несколько лет назад, — сказал он, — некоторые ученые отказывались признавать существование монополей. Они считали, что предсказанные теорией свойства этих частиц противоречат факту существования гравитонов, но моя статья как раз показывает, что одно вовсе не исключает другого. Все дело в ортогональной топологии…

— Ах вот ты где! — прогремел над самой его головой чей-то бас, и Чарлз невольно вздрогнул. Подняв глаза, он увидел брата Элис, который, держа в каждой руке по бокалу пива, наклонился к их столику.

— Познакомься, Томми, — спокойно сказала Элис. — Это Чарлз. Он преподает в твоем университете физику и был так любезен, что пригласил меня за свой столик.

Томми кивнул.

— Я вижу, ты зря времени не теряешь, сестренка! Уже начала охоту за материалом для очередной статьи, так? — сказал он с ухмылкой, и Чарлз невольно отметил его сильный южный акцент, практически отсутствовавший у сестры. — А я нашел ребят! Они стоят у…

— Стоят?!.. — перебила Элис, не скрывая своего ужаса. — Нет уж, лучше я останусь здесь, если Чарлз не возражает…

Чарлз кивнул, стараясь не смотреть на братца Элис.

— Да, разумеется… То есть я хотел сказать, что нисколько не возражаю. Напротив, я буду очень, э-э-э… рад.

— Ну, как хотите, — заявил Томми, ставя один бокал на стол перед Элис. — А я пойду к ребятам. Если нам удастся занять столик, мы тебя позовем. — И с этими словами он снова исчез в толпе.

— Томми неплохой парень, — негромко сказала Элис. — Только слишком разбрасывается, никак не может выбрать что-то одно. Впрочем, я готова спорить, что на ваших лекциях он не был ни разу.

— Увы, нет, — ответил Чарлз, хотя по совести сказать, он понятия не имел, так ли это на самом деле. — Но в сообразительности ему не откажешь — ваш брат сразу понял, что вы ищете материал для новой статьи или книги.

Элис лукаво улыбнулась, и Чарлз в очередной раз подумал, что она очень красива. Вот еще бы она хоть на минутку сняла свои дурацкие очки!

— Боюсь только, — со вздохом добавил он, — в данном случае вам не повезло. Положения теоретической физики с их сложным математическим аппаратом вряд ли заинтересуют неподготовленного читателя.

— Я это понимаю, — кивнула Элис. — Но я никогда не боялась трудностей. Скорее, наоборот — чем сложнее задача, тем сильнее мне хочется ее решить. Конечно, популяризовать вашу математическую абстракцию гораздо труднее, чем, к примеру, астрофизику, которая предполагает богатый иллюстративный материал в виде эффектных снимков. Легко писать и о вещах, которые — пусть в очень отдаленном будущем — могут найти широкое практическое применение. К сожалению, теория струн не отличается наглядностью и не имеет утилитарного значения, так что мне, конечно, придется поломать голову, как лучше ее подать.

— Да, — подтвердил Чарлз и кивнул. — Я и сам никогда не думал о том, какое практическое применение может иметь моя работа. Скорее всего — никакого. Теория струн настолько далека от практики, насколько это возможно для естественных дисциплин. Дальше физика кончается — и начинаются самая настоящая метафизика и философия…

При этих словах улыбка Элис несколько поблекла, и хотя Чарлз не часто общался с популяризаторами науки, ему стало ясно, что писать о его работе Элис, скорее всего, не будет. Это его огорчило, хотя он и не мог понять — почему.

— Разумеется, — быстро добавил он, — мои последние слова не означают, что теория струн не может иметь вообще никакого применения. Просто я об этом не думал. Знаете, в ближайшее время я попробую взглянуть на проблему с этой точки зрения; быть может, мне что-нибудь придет в голову, и тогда вы сумеете написать о теории струн действительно интересную статью. Я же буду только рад посвятить вас в… технические подробности…