Александр Смирнов - Свечи

– Научились же делать! – сказала она. – Совсем, как настоящий.

– Опять ты мне не веришь! – взревел профессор.

Он схватил супругу за руку и потащил в коридор.

– Егорушка, что ты задумал? – кричала бедная женщина. – Куда ты меня тащишь?

– К стоматологу! Может быть, ты ему поверишь?

Через час профессор сидел в кресле стоматолога, а рядом с ним стояла его жена.

– Вы можете посидеть в коридоре, – обратился к ней доктор.

– Нет, нет, я останусь здесь!

– Что значит – здесь? У нас так не положено!

– Поверьте, доктор, так будет лучше для всех, – не сдавалась жена.

– Я ещё раз вам повторяю – не положено.

– Доктор, неужели нельзя сделать исключение? – пришёл на помощь жене профессор. – Сейчас при родах супругам присутствовать разрешено, а тут всего-навсего зуб.

Стоматолог снисходительно посмотрел на супружескую пару и сдался.

– Хорошо, – сказал он, показывая на стул, – сидите здесь и не мешайте.

– Ольга Ивановна, – попросил жену профессор, – посиди здесь, но только, ради бога, ничего не говори.

Супруга послушно села на стул и ладошкой прикрыла рот.

– Что беспокоит? – спросил профессора доктор.

Егор Степанович молча открыл рот и пальцем показал на зуб. Доктор взял в руки зеркальце и осмотрел его.

– В таком возрасте, и ни налёта, ни зубного камня нет, – удивился доктор.

– А вы в карточке посмотрите, – вдруг раздался голос Ольги Ивановны.

– Мы же договаривались! – сделал замечание доктор.

– А я ничего и не говорю. Просто обычно врачи осматривают всю полость и заносят результаты в карточку.

Доктор укоризненно покачал головой, но всё же взял в руки карточку.

– Странно, – сказал он. – Здесь какая-то ошибка. В карточке значится, что у вас этого зуба вообще нет.

– А вы ругаетесь на меня! – обиженно сказала Ольга Ивановна.

– Извините, – сказал доктор. – Такие ошибки часто бывают. Молодые доктора, зачастую, недобросовестно осматривают пациента и поэтому возможны такие недоразумения. Вы у какого доктора были в последний раз?

– У вас, – ответила за мужа Ольга Ивановна.

Доктор снова взял карточку в руки и стал её перелистывать.

– Действительно, – сказал он. – Как же это я так ошибся?

– А вы дальше полистайте, – продолжала жена.

Доктор уже не листал, а изучал карточку с самого начала.

– Вот здесь я вам лечил кариес, – комментировал доктор, – а здесь был пульпит. Посмотрите, это я вам и выписывал направление на удаление.

Доктор, говоря с пациентом, почему-то показывал записи его жене.

– Вот, посмотрите этот снимок. Здесь же живого места нет. Всё правильно, я поэтому и посоветовал удалить его.

Доктор ещё раз осмотрел зуб.

– Ничего не понимаю, не мог же он вырасти снова?

– А может быть, это протез? – спросила Ольга Ивановна.

– За кого вы меня принимаете? Вы хотите сказать, что я, отработав всю жизнь стоматологом, не способен отличить протез от живого зуба?

– Я ничего не хочу сказать, но вы сами изучали карточку. Давайте сделаем рентген, – предложила Ольга Ивановна.

– Бред какой-то! – говорил уже сам себе доктор. – Сделаем, конечно, но ведь такого просто не может быть!

Доктор выписал направление на рентген. Пациент с супругой ушли, а врач так и остался сидеть у кресла, погружённый в какой-то транс. В кабинет заглянул пациент и вывел доктора из транса.

– К вам можно? – спросил он. – Мне в регистратуре номерок к вам дали.

– Нет, нет, – сказал доктор, – идите к дежурному. У меня с головой что-то не то. Вы же не хотите, чтобы я вам удалил здоровый зуб?

– Нет, этого я не хочу, – испуганно произнёс пациент и скрылся.

В кабинет зашёл Егор Степанович с супругой.

– Ну как, сделали рентген? – спросил доктор.

Профессор протянул снимок. Доктор взял пинцетом еще невысохший кусочек плёнки и стал изучать его.

– Ну, какой же это протез? – приговаривал он, – вот каналы, вот нервы, всё как положено, только этого зуба никогда не касался бор.

Доктор вытащил из карточки снимок пятилетней давности и стал сравнивать его с принесённым.

– Смотрите, это ведь действительно тот же самый зуб! Корни имеют одну и ту же форму!

Егор Степанович и супруга, поднялись и направились к двери.

– Постойте! – крикнул им доктор, – А как же зуб?

– А он больше не беспокоит меня, – сказал профессор.

– А как же всё это? – доктор руками очертил какую-то непонятную фигуру.

– Будем считать, – сказала Ольга Ивановна, – что всё это, – она повторила жест доктора, – просто вам приснилось.

Супруги вышли из кабинета.

– Ну, что, теперь-то ты мне веришь? – спросил Егор Степанович.

– Теперь верю, – ответила Ольга Ивановна.

Консилиум врачей скорее походил на совершенно секретное совещание. Главный врач попросил даже уйти секретаря из приёмной. Все двери были закрыты на ключ, а телефонные вилки были выдёрнуты из розеток. Трое мужчин в белых халатах сидели за столом и молчали, не зная, какое решение предпринять. Первым нарушил тишину главный врач.

– Мне стыдно признаться, коллеги, но я вначале отнёсся к вашему диагнозу с недоверием. Посудите сами, у Геннадия Петровича были все мотивы устранить Егора Степановича. В этом случае его место занял бы доктор Свиридов. Да и у вас, – главный врач кивнул в сторону Петра, – тоже были веские основания. Профессор трижды срывал вам защиту диссертации.

– Что же заставило изменить ваше мнение? – спросил доктор Свиридов.

– Мне вчера звонила жена профессора.

– Ольга Ивановна? – удивился Геннадий.

– Она самая. И не просто звонила, а молила о помощи. Придя вчера домой, уважаемый Егор Степанович вытворял там бог знает что.

Виктор Николаевич во всех подробностях рассказал, всё, что узнал от Ольги Ивановны.

Геннадий наклонился к уху Петра и прошептал:

– Это инъекция.

Пётр с испугом посмотрел на своего приятеля.

– Коллеги, я прошу не шептаться, а высказывать своё мнение, – сделал замечание главный врач.

– Извините, Виктор Николаевич, просто это не относится к делу, – Геннадий отвернулся от своего приятеля и стал пожирать глазами главного врача.

– Я даже не представляю себе, как нам приступить к этому деликатному делу.

– Что же здесь представлять? Как с обычными больными поступаем, так и поступим.

– В том-то и дело, что больной необычный. Светило отечественной психиатрии, и вдруг сам оказался… – У главного врача язык не повернулся сказать, где оказался светило отечественной психиатрии. – Мы же не можем сказать ему про диагноз. Такие больные не понимают, что с ними произошло. Профессор обязательно воспримет это, как оскорбление.

– Профессор не воспримет это как оскорбление, – вступил в разговор Пётр. – У Егора Степановича произошло раздвоение личности. Так что, мы дело будем иметь не с Егором Степановичем, а совершенно с другой личностью.