Софья Непейвода - Наследники предтеч. Основание

— Разница очень велика, — возразил оборотень. — В вашем варианте они бы отрабатывали по принуждению — то есть под властью чужой воли. А если примете наше предложение, то стимул к отработке будет исходить не извне, а изнутри — по собственным побуждениям. Свобода, как осознанная необходимость в самоограничении.

Марк говорил воодушевлённо, явно веря в свои слова, и последние остатки обиды испарились. Если у них получится что-то подобное, это может оказаться началом чего-то прекрасного. Вот только сомнения остались. И даже жалко стало истинных — ведь если оборотень не заблуждается, то не он один пытается воплотить золотую мечту. Но мне в её реальность не верится.

— Идеалист ты, — усмехнулась я. — И философ. Но всё равно желаю удачи.

Мы ещё немного поговорили на отвлечённые темы, поделились, как кто жил после расставания. Но вскоре нахлынуло беспокойство — привычное, такое обычно возникало за несколько минут перед землетрясением, но гораздо более сильное, чем раньше.

— Скоро будет большой бумс, — остановившись, изрёк Марк.

— Ага, — согласилась я, прислушавшись к ощущениям. — Судя по всему, очень большой, такого я ещё не припомню. Мы с Рысью на дерево? — полуутвердительно спросила оборотня.

— А я выберу место побезопаснее, — кивнул он. — Встретимся после землетрясения.

На всякий случай позвонив посвящённым и убедившись, что они тоже почувствовали приближение бедствия, я забралась в крону, выбрала надёжную ветвь и устроилась так, чтобы было удобно держаться. Дочь притихла, как всегда перед началом бедствия. Но, в отличие от прошлого опыта, на сей раз нас не просто тряхнуло. Толчки продолжались около десяти минут, деревья ходили ходуном, и уши заложило от оглушительного треска. Но потом всё кончилось и, некоторое время с удивлением разглядывая окружающий лес, который как будто уменьшился в размерах, мы спустились вниз.

Выяснилось, что земля не провалилась, а наоборот, тот холм, на котором росло послужившее укрытием дерево, как будто выдавился, выполз изнутри на добрых полтора десятка метров и теперь возвышался над окружающей местностью почти отвесной скалой. Земля с травой, кустами и прочей растительностью как будто разорвалась: часть осталась внизу, у подножия скалы, а часть — на вершине. Удивительно, но почва почти не осыпалась, оказавшись на всю глубину (в один и даже два и более метров) густо переплетённая корнями растений и, похоже, чем-то ещё. Да и растения почти не повредились — лишь по самому краю обрыва можно заметить накренившиеся кусты и, гораздо реже, деревья.

Убедившись, что Марк не пострадал, я позвонила в Орден. Там тоже всё оказалось в норме, за исключением того, что лагерь разделился на две части, и одна из них уехала вверх на высоту семиэтажного дома. Так что впечатлений посвящённые получили изрядно.

Перекусив, мы продолжили путь в Орден, но теперь шли медленней, опасаясь, что в результате сильного землетрясения могли не только вылезти скалы, но и появиться провалы или трещины. Но ничего подобного нам не встретилось, хотя холмы сильно подросли, а кое-где вообще вылезли скалы в тридцать, а то и больше метров высотой. У их подножия через старые норы камнегрызов то тут то там пробивались родники, некоторые источники выходили выше, прямо из скал, и падали вниз небольшими водопадами, а кое-где напор был сильнее и вода била невысокими ключами. Если раньше мы считали эту местность очень пересечённой и сложной для прохода, то теперь поняли, как глубоко заблуждались. По сравнению с нынешней прошлая казалась хотя и не равниной, но вполне комфортным холмистым лесом. Сейчас перепады высот стали гораздо больше, склоны круче, а растительности, мешающей проходу, не уменьшилось. Если пытаться обойти скалы понизу, то велик риск застрять в густых кустах или завязнуть в илистом, поросшем осокой болоте. А залезть наверх тоже нелегко, особенно Марку. В результате поход превращается в сплошное преодоление препятствий: где-то удаётся пробраться понизу, где-то найти накренившийся ствол или чуть менее крутую скалу. И от этого субъективное расстояние до лагеря увеличивается в разы.

По дороге мы совершили ещё два привала.

— Слушай, а ты не против… — обратившийся ко мне во время последнего из них, Марк покраснел и поковырял траву ногтем. — Ну, вдруг после возвращения на это уже времени не будет.

Я задумалась. Удивительно, но после бурных суток плотской любви желание отступило и не вернулось. Хотя запах мужчины всё ещё казался привлекательным, но уже не мутил разум. Да и вообще, если честно, сексу уже совсем не хотелось. Но и Марка можно понять — он же столько времени воздерживался.

— Не знаю, — пожала плечами я. — Желания нет, но можно попробовать.

— Если желания нет, то лучше не надо, — неожиданно резко, даже с лёгким испугом в голосе ответил он.

— Почему? — такая реакция вызвала искреннее удивление. — Я ведь не против.

— Я знаю, что Мика уступила Оборотню тоже примерно через такое же время, а главное — без желания, — поделился Марк. — И не испытала ничего, кроме боли, кажется, он даже что-то ей повредил. А мне сейчас голову не туманит и, если честно, ты уже не такой сексуальной кажешься, так что лучше поберечься — вдруг такие же изменения.

Мы помолчали. Я сочувственно вздохнула и положила голову ему на колено. Приятно, что муж (всё равно муж, пусть и гостевой), думает не только о себе. Ну и пусть мы не станем жить вместе, зато теперь, надеюсь, сможем видеться чаще. Ведь вряд ли у него возникнет агрессия к собственному ребёнку. Хотя…

Я резко села, вспомнив, что Марк, как и все остальные, только носитель банка генов. Так что ребёнок не будет его родственником и неприятный инстинкт может проснуться. Или всё-таки стоит надеяться на то, что керели предусмотрели хоть какую-то защиту в таких случаях? Надо будет проверить, но как?

— Марк, а когда у нас будет ребёнок, ты хочешь с ним общаться?

— Конечно. Но думаешь, это возможно? — с сомнением спросил он. — Хотя я слышал, что Оборотень держал Микиных малышей и ничего плохого не случилось.

— Можно будет проверить, — подумав, предложила я. — Например, ты придёшь, мы тебя свяжем покрепче, чтобы если что, вырвался не сразу, а потом покажем и дадим понюхать младенца и посмотрим, как ты отреагируешь. Если появится какой-то негатив, то будем беречься, как с Рысью, а если нет — то сможешь навещать сына или дочь почти в любое время.

— Давай, — ничуть не обиделся на предложение временно лишить его подвижности Марк и сгрёб меня в объятия, с удовольствием фыркая в затылок.

Я блаженно жмурилась, расчёсывая пальцами его пушистую гриву на подбородке и шее. А Рысь сидела на широком мохнатом плече мужчины и искала что-то у него за ухом.