Софья Непейвода - Наследники предтеч. Основание

Вокруг продолжалась обычная жизнь: джунгли и не подозревали, что в них что-то не так. Пели птицы и насекомые, три ящерицы дрались за греющуюся на ближней ветке и украдкой поглядывающую на возможных партнёров самку, на соседней кроне пировала шумная стая мартышек, а чуть дальше сидела более крупная обезьяна (примерно с меня размером) незнакомого вида и тоже угощалась созревшими плодами. Всё как обычно. Может, раз природа не беспокоится, то и мне ничего не угрожает, а страх вызван игрой воображения и нежеланием идти на разведку? Мысль заставила скептически усмехнуться. Нет, лучше не наговаривать на себя. Обходя опасную зону, я ориентировалась лишь по своим внутренним ощущениям (используя мобильник только чтобы её картографировать) — но всё равно получился круг (пусть и неровный). Значит, скорее всего, этому есть причина.

Встряхнув головой, я решительно направилась в сторону зоны. Но не успела перелезть на соседнюю крону, как сзади раздался резкий оклик:

— Стой! Тебе нельзя идти в эту сторону.

Голос прозвучал не совсем рядом, поэтому я только вздрогнула и с силой вцепилась в ветку, на которой балансировала. Оглянулась. Но картина оставалась прежней: ничего подозрительного. Может, где-то неподалёку спрятан передатчик или что-то типа охранной системы?

— Почему? — приготовившись выслеживать источник звука, спросила я.

— Там уже есть фертильная женщина, — пояснила обезьяна незнакомого вида.

От шока я чуть не свалилась с дерева. Говорящие обезьяны! Минутку, тут же только три разумных вида. Откуда четвёртый? Или она просто бездумно повторяет заученные слова, как, например, попугай? Сейчас проверим.

— Здравствуй. Ты кто?

Обезьяна отбросила недоеденный фрукт, проследила за полётом, пока он не скрылся в кроне, и уселась поудобнее.

— Яна, — представилась она.

Я пододвинулась поближе и внимательно рассмотрела собеседницу. Если честно, то у нас можно найти немало сходств: сложение, размеры, форма конечностей. Вот только вместо волос у неё шерсть, причём покрывает она не только голову, а почти всё тело, за исключением небольшой части лица, ладоней и стоп. Может, она молодой зверочеловек? Вон, Рысь тоже в шёрстке, но меня это не смущает.

— Тебе сколько лет?

— Не знаю, — явно удивившись вопросу, пожала плечами Яна. — После высадки где-то год с четвертью прошёл. Но высадили нас уже взрослыми.

Минутку. Нас тоже поселили примерно в это же время. Значит, она не может быть ребёнком.

— А ты зверочеловек… в смысле — оборотень? Или к другому виду относишься?

Кажется, женщина обиделась.

— Я — йети, как и ты, — отрезала она. — И если ты фертильная, то это не повод задирать других!

Я опустила голову. В принципе, и без подтверждения понятно, что мы принадлежим к виду Homo nebulosus. Но всё равно хотелось уточнить. А вот о том, что такой вопрос может обидеть — не подумала.

— Прошу прощения, я до сих пор не видела других взрослых представительниц моего вида, — извинилась я и, вспомнив, наконец, о вежливости, добавила: — Меня зовут Пантера.

— Ты из тех йети, кто пришёл издалека, с другими людьми? Ну, которые врут, что по реке приплыли, — пояснила Яна.

— Из тех, — подтвердила я. — Но они не врут.

— Да ну? — недоверчиво потянула оборотница. — Это про реку, которая из болота в горы течёт, не врут-то? Может, и сказки про троллей — тоже правда?

Я обиженно фыркнула.

— А люди-то в чём виноваты, если здесь природа сумасшедшая? Или, по-твоему, мы такие дураки, что не смогли бы выдумать более правдоподобную версию?

— Даже не знаю, — женщина сменила позу, поудобнее устроившись на ветках. — У нас тоже наибольшие сомнения вызвали именно противоречия здравому смыслу. С одной стороны, они как бы говорят, что вы сочиняете, а с другой — неужели не поостереглись бы так завираться?.. Ладно, об этом позже, — прервала сама себя Яна. — Сколько у вас там людей и сколько — йети?

— Из йети только я, моя дочь и один мужчина. Людей много, но не скажу, сколько конкретно, — неожиданная смена темы встревожила, но лгать очень не хотелось.

— Не скажешь или сама не знаешь? — насмешливо приподняла мохнатую бровь собеседница.

— Знаю с точностью где-то до десятой части. Но ни число ни даже его порядок не скажу.

Женщина окинула меня задумчивым взглядом.

— А ты не привираешь насчёт того, что йети всего трое?

От возмущения я потеряла дар речи. Вот и толку говорить правду, если всё равно не верят?

— А вам-то какое дело до того, сколько нас? — раздражённо поинтересовалась я. — Мы на ваши земли не претендуем. Неужели места на всех не хватит?

— Впрочем, думаю, ты не солгала, — не обращая внимания на мою реакцию, добавила Яна. — Иначе не было бы такого сильного удивления на мой облик, да и на чужую территорию не стала бы забредать…

Оборотница замолчала и погрузилась в размышления. Потом кивнула.

— Ладно, я тебе верю. Ты говоришь, что не встречала женщин-йети. Думаю, что и с мужчинами сильно не контактировала, иначе бы уже была в курсе событий. Поэтому садись и внимательно меня слушай.

— Может, поговорим не здесь, а в вашем селении? — предприняла я попытку проникнуть в чужой лагерь. — Если, конечно, оно есть и не засекречено.

— У тебя со слухом не в порядке? — сердито спросила Яна. — Я ведь уже сказала: тебе туда нельзя!

Значит, селение действительно есть и располагается где-то в загадочной опасной зоне. Причём селение секретное, и, вполне возможно, по его периметру установлена отпугивающая защита. А меня явно в чём-то подозревают или, по крайней мере, не доверяют. Впрочем, неудивительно — я для них чужая.

— Понятно. Я бы тоже не стала звать домой незнакомцев, — решив не усугублять конфликт, легко согласилась я. — Тогда давай просто чуть ниже спустимся — гроза собирается.

— Чуть ниже и дальше, — улыбнулась Яна. — Но ты не поняла. Тебе нельзя в деревню не потому, что мы были бы не рады, а потому, что это опасно для тебя самой. Не спеши делать выводы, не выслушав.

Удалившись на пару километров и устроившись на толстых удобных ветвях в центре кроны, оборотница приступила к рассказу.

Местных представителей Homo nebulosus выбросили в гораздо большем количестве, чем в районе моей высадки, хотя и достаточно далеко друг от друга. Но, чтобы было легче выжить, они нашли друг друга и объединились… на свою беду. Почти всех, кто сплотился в группы, поразила странная болезнь. Первым её симптомом оказалась повышенная раздражительность и нетерпимость к представителям своего пола. Чтобы не передраться, народ почти перестал общаться, но старался перебороть необоснованную агрессию и не разбегался, понимая, что вместе чего-то добиться проще, чем порознь. И уже через сутки раздражительность прошла, будто её и не было. А потом почти у всех женщин, срок беременности которых ещё не перевалил за первую треть, случились выкидыши. На самом деле то, что пострадали только зародыши, находящиеся на ранних стадиях, поняли гораздо позже, когда стало известно, сколько длится беременность. Сохранила плод только одна женщина. На этом неприятности не закончились. Все оборотни быстро облысели: у женщин выпали волосы, а мужчины лишились шикарной гривы и даже хвост стал голым. Но не надолго. Ещё через трое суток у пострадавших начала расти шерсть: густая, хотя и не длинная. Она покрыла почти всё тело подвергшихся изменению оборотней. Избежали этой напасти только двое: уже вышеупомянутая женщина и один из мужчин. Как вскоре выяснилось, только этот мужчина сохранил потенцию, возможность возбудиться и само желание полового контакта. У остальных, обшерстившихся, оборотней вся связанная с размножением часть жизни выпала. Судя по всему, изменения коснулись не только физиологии, но и психики — потому что, к немалому удивлению самих мужчин, их горе от потери оказалось не очень велико. Да и не горе даже — а так, лёгкое сожаление. Тем не менее, тревога не отступала.