Фредерик Пол - Гладиаторы по закону

- У нас около десяти минут, - сказал он. - Если вы сумеете растолковать мне, что у вас на уме...

Кто-то, проходя по проходу, споткнулся о ногу Дона Лавина.

- Прошу прощения, - задумчиво сказал Лавин.

- Какой смысл ставить мне подножку? - спросил скучающим тоном крупный мужчина с умным насмешливым лицом, здешний полицейский.

- Слушайте, мистер, - поспешно произнес Мандин.

- Извините его, - пробормотала Норма Лавин.

- Я, кажется, разговариваю вот с этим джентльменом, - сказал полицейский и повторил вопрос, обращаясь к Дону Лавину.

- Я сказал, какой смысл ставить мне подножку? Вы что, ненавидите полицейских?

- Я действительно очень сожалею о случившемся, - произнес Лавин. Пожалуйста, примите мои извинения.

- Не примет, - тихо сказала Норма Лавин, наклоняясь к Мандину.

- Мистер, - резко вмешался Мандин, - все было случайно. Я Чарльз Мандин. Бывший кандидат от республиканцев по двадцать седьмому округу. Я могу поручиться за этого джентльмена.

- Да, ваша честь, - сказал полицейский, взяв под козырек. Затем повернулся к Лавину. - Может быть, вы, ненавистник полиции, покажете свои документы?

Лавин вынул бумажник и разложил на столе бумаги. Полицейский проверил их и стал бормотать:

- Жуть. Жуть. Согласно страховой книжке, вы Дональд У.Лавин, но по удостоверению избирателя вы Дон Лавин, без всякого "У". И по вашему призывному свидетельству вы числитесь за Омахой. Но прописаны в Кошоктоне, штат Огайо. Скажите мне, вы уведомили Омаху в том, что живете в Кошоктоне?

- Разумеется, уведомил, - быстро произнес Мандин.

- Мне чрезвычайно жаль, мистер, - мечтательно протянул Лавин, - но я этого не сделал. Я зарегистрировался в призывном пункте в Омахе, так как мне случилось находиться там, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Я просто не мог иначе.

Полицейский решительно собрал документы и произнес:

- Пройдемте со мной, Лавин. Ваша карьера в качестве преступника зашла достаточно далеко. Какая удача, что я споткнулся о вашу ногу.

Мандин заметил, что он уже и не пытается притворяться, будто ему подставили подножку.

- Мистер, - сказал он, - я записываю номер вашего значка. Я намерен рассказать своему доброму приятелю Делу Дворкасу об этой нелепице. Вскоре после этого вы окажетесь пешим патрульным в Белли-Рэйв - с двух до десяти часов. Если только не соизволите извиниться и убраться отсюда.

Полицейский ухмыльнулся и пожал плечами.

- Что я могу поделать, - он беспомощно развел руками. - Я преданный Джаварг. Когда я вижу нарушение закона, моя кровь вскипает. Пойдем, опасный Дон!

Лавин кисло улыбнулся своей сестре, которая сидела, нахмурившись, как туча, и поднялся.

Мандин весь затрясся от гнева.

- Не беспокойтесь, - сказал он, обращаясь к Норме Лавин. - Я вызволю его из участка после собрания. А этот полицейский пожалеет о том, что вообще на свет родился.

- Ничего. Я сама. Пять раз за эти три недели. Я к этому уже привыкла.

- Разве можно? - взорвался Мандин.

Подошел Хуссейн с маленькими чашечками кофе.

- Хороший парень, этот Джимми Лайонс, - произнес он. - Я имею в виду полицейского.

- Кто он такой? - резко спросил Мандин.

- Человек участкового. Его здесь все знают. Форма у него обычного патрульного. Но если вы говорите с Джимми Лайонсом, все будет передано слово в слово самому начальнику участка. Если заплатишь отступного, а через два дня другой полицейский потребует еще, станет вымогать больше, стоит только шепнуть Джимми, и этого прыткого фараона тут же переведут в Белли-Рэйв. Или куда-нибудь еще похуже. Вы знаете, - Хуссейн доверительно улыбнулся, - до того, как я переехал в Америку, мне говорили, что здесь все не так, как в Ираке. Но оказалось - никакого отличия.

Норма Лавин поднялась.

- Я намерена освободить брата до того, как его начнут обрабатывать в участке. - Тон ее голоса был решительным. - Я думаю, Мандин, дальше идти некуда. Но если вы все же захотите заняться этим делом, вот адрес. К сожалению, там нет телефона. - Некоторое время она колебалась. - Я надеюсь, что вы...

Это был почти вопль о помощи.

Она закусила губу, бросила монету и листок с адресом на стол и пошла к выходу из кофейни. Арабы ледяными взглядами провожали ее.

Мандину удалось на минуту повидаться с Дворкасом.

- Дел, что у этих Лавинов? Что тебе о них известно?

У Дворкаса на лице мелькнула дружелюбная улыбка.

- Немного, Чарльз. Им нужен адвокат. Мы работали вместе. И я подумал о тебе.

- После того, как подумал о Вилли Чоуте.

- Я знал, что Чоут не дотронется до этого дела. Но они сами настаивали на переговорах с кем-нибудь покрупнее...

- Дел, теперь еще одно. Какой-то полицейский, некто Джимми Лайонс, забрал мальчишку из кофейни Хуссейна без особых, как мне кажется, оснований для этого. Этот парень, похоже, кондиционирован.

- Гм... Джимми Лайонс? Это человек участкового. Хорошо, я позвоню.

Дворкас стал звонить. Мандин в это время размышлял над сложностью жизни адвоката. Все не так, как учили в школе Маршалла. Здесь надо держать ухо востро.

Вернувшийся Дворкас улыбался.

- Сестра забрала его под залог. Они хотели немного остудить его парень, очевидно, хорошо напихал Лайонсу, и тот взбеленился. Что ж, полицейский тоже человек.

- Дел, парень и не думал приставать к Лайонсу. Тот сам напросился.

- Может быть, Чарли, может быть, - глаза Дела беспокойно забегали.

Мандин улыбнулся и покинул кабинет Дворкаса.

По дороге он вытащил листок, оставленный девушкой. ДМЛ Хауз, подумал он. Дело, касающееся корпораций. Вряд ли широкому кругу известно, что "Л" означает Лавин.

И этот вопль о помощи.

На визитной карточке было написано: "Норма Лавин". Затем шел адрес в Кошоктоне, Огайо, и телефонный номер. Адрес и телефон были зачеркнуты и от руки написано: "37599, округ Уиллоудейл".

Адрес и Белли-Рэйв...

Мандин встревоженно покачал головой.

Да, это вопль о помощи.

4

Для Норви Блая этот вечер был тяжелым. Когда он пришел домой, Вирджиния и девочка пребывали, как обычно, в кислом настроении. Его сообщение об адвокате и перспективах удочерения Александры вызвало естественный эффект.

- Ты забыл спросить о наследстве? Что взять с Норви? Он даже позабудет о своей страховке, если не вытатуировать ее на нем.

Он еще не закончил обедать, как был доведен до такого состояния, что захотелось убежать куда-нибудь подальше.

Дело даже не в том, что они говорили ему. Дело было в том, что никто из них с ним не заговаривал. Даже тогда, когда он вышел из себя, пронзительно наорал на жену и шлепнул ребенка.

Но ведь всегда существовал Арни!

Он убил примерно полчаса - Арни не нравилось, когда к нему приходили слишком рано. Ну, что ж, вряд ли его стоило в этом упрекать. Но затем он поспешно направился к Арни и совсем запыхался, когда был у его двери.