Роберт Сойер - Сброшенная кожа

— Верно.

Но Ратберн покачал головой.

— Мы… ты и я, еще когда были едины, имели абсолютно одинаковое мнение по одному вопросу. Хотели жить вечно. А этого нельзя добиться в биологическом теле. И тебе это известно.

— Нельзя. Пока. Но мне всего сорок пять. Кто знает, какие новые технологии будут разработаны в оставшиеся годы нашей… моей жизни!

Ратберну больше не было необходимости дышать. Поэтому он не смог вздохнуть. Но передернул стальными плечами, ощущая именно те эмоции, которые когда-то вызывали тяжкий вздох.

— Ты знаешь, почему мы решили перенести сознание, не дожидаясь глубокой старости. У тебя наследственная предрасположенность к инсультам. Но у меня этого нет и быть не может. Больше у Джорджа Ратберна нет и не может быть смертельно опасных заболеваний.

— Но мы не переносили сознание, — напомнил Джи Р.-7. — Мы скопировали сознание, частицу за частицей, синапс за синапсом. Ты — копия. Оригинал — я.

— Только не с точки зрения закона, — возразил Ратберн. — Ты, биологическое существо, подписал контракт, в котором санкционировал передачу личности. Подписал той самой рукой, которой теперь держишь скальпель у горла доктора Нг.

— А теперь передумал.

— Передумал — от слова ум. Программное обеспечение, называемое разумом Джорджа Ратберна, а именно единственный легальный вариант программы был перемещен из аппаратного обеспечения твоего биологического мозга в аппаратное обеспечение наногелевого ЦПУ нашего нового тела.

Робот немного помедлил.

— По всем существующим правилам, как при любом переносе программного обеспечения, оригинал следовало бы уничтожить.

Джи Р.-7 нахмурился.

— Да, но не забывай, что общество не допустило бы ничего подобного. Такие вещи мало чем отличаются от эвтаназии, как способа самоубийства при содействии лечащего врача. Прекращать существование тела-источника незаконно, даже после переноса мозга.

— Совершенно верно, — кивнул робот. — И приходится активизировать замену вплоть до смерти источника, иначе суд постановит, что не было никакого продолжения личности, и отменит право распоряжаться доходами. Смерть в наше время необязательно должна быть бесповоротной, зато налоги приходится платить в любом случае.

Ратберн думал, что Джи Р.-7 примет шутку и между ними протянется хрупкий мостик взаимопонимания. Но тот просто сказал:

— Значит, я застрял здесь до скончания века.

— Я вряд ли назвал бы это именно так, — пожал плечами Ратберн. — Парадиз Вэлли — это маленький уголок небес на земле. Почему бы просто не наслаждаться жизнью, пока не придет пора отправляться на настоящие небеса?

— Ненавижу здесь все, — выпалил Джи Р.-7 и, подумав, добавил: — Послушай, я понимаю, что по нынешним законам у меня нет легального статуса. Ладно, я не могу заставить их аннулировать передачу, зато это можешь сделать ты. В глазах закона именно ты — гражданин и личность, и тебе это под силу.

— Но я не хочу. Мне нравится быть бессмертным.

— А вот мне не нравится быть заключенным.

— Пойми, изменился не я, а ты, — сказал андроид. — Подумай, что ты делаешь? Нам никогда не была присуща склонность к насилию. Нам в голову не пришло бы захватить заложника, держать нож у чьего-то горла, перепугать женщину до полусмерти. Другим стал ты.

Оболочка покачала головой.

— Вздор. Раньше мы просто не попадали в такие отчаянные обстоятельства. Отчаянные обстоятельства взывают к отчаянным мерам. И тот факт, что ты не способен осознать всего этого, означает лишь одно. Что ты — дефектная копия. Этот… этот процесс перенесения еще не доведен до совершенства. Тебе следует аннулировать копию и позволить мне, оригиналу, продолжать твою… нашу жизнь.

Настала очередь Ратберна-андроида качать головой.

— Послушай, ты должен хотя бы понять, что все это не сработает. И что даже если я подпишу документ о возврате тебе легального статуса, присутствующие здесь свидетели подтвердят: меня принудили это сделать. Таким бумагам не дадут законного хода.

— Вообразил, что сумел меня перехитрить? — ехидно спросил Джи Р.-7. — Не забывай, я — это ты. И все понимаю без твоих нотаций.

— Прекрасно. В таком случае отпусти женщину.

— Ты не хочешь подумать. Или ленишься. Вспомни, с кем говоришь. Со мной. И должен был бы догадаться, что у меня созрел план получше.

— Не вижу…

— Вернее, не желаешь видеть. Думай, копия Джорджа. Думай.

— Я все же…

Робот осекся.

— А… вот что? Нет-нет, ты не смеешь этого просить.

— Смею, — кивнул Джи Р.-7.

— Но…

— Но что?

Бывший Джордж размахнулся свободной рукой, той, что не держала скальпель.

— Простое предложение. Убей себя, и твои права на личность снова перейдут ко мне. Ты прав: сейчас я, по сути, существую нелегально, и это означает, что меня нельзя обвинить в преступлении. И посадить меня в тюрьму — тоже. Ведь тогда суду придется признать, что не только я, но и все, содержащиеся в Парадиз Вэлли, — по-прежнему остаются людьми, со всеми человеческими правами.

— Ты просишь невозможного.

— Нет, предлагаю единственно разумную вещь. Я говорил с другом, бывшим адвокатом. Права на личность возвращаются, если оригинал все еще жив, а копия каким-то образом погибла. Уверен, никто не намеревался использовать закон именно с этой целью. Эта статья предусматривает подачу исков о возмещении убытков, если мозг робота откажет вскоре после процедуры переноса. Но, как бы там ни было, если ты убьешь себя, я вновь стану свободным человеком.

Возникла короткая пауза.

— Итак, — вновь заговорил Джи Р.-7, — что важнее? Твоя псевдожизнь или реальная, плотская жизнь этой женщины.

— Джордж, — выговорили губы робота. — Пожалуйста…

Но биологический Джордж покачал головой:

— Если действительно веришь, что ты более реален, чем все еще существующий оригинал, если действительно веришь, что обладаешь душой, точно такой, как у этой женщины, только заключенной в корпус робота, тогда, конечно, нет никакой особенной причины жертвовать собой ради доктора Нг. Но если в глубине этой самой души ты признаешь мою правоту, то поступи по справедливости.

Он слегка прижал скальпель к горлу женщины, и из раны брызнула свежая кровь.

— Итак, твой выбор?

Джордж Ратберн вернулся в офис Шиозуки. Детектив Лусерн привел все возможные доводы, чтобы убедить разум в теле робота согласиться на условия Джи Р.-7.

— Ни за что на свете. Даже через миллион лет — стоял на своем Ратберн. — И поверьте мне, я собираюсь прожить на свете именно этот срок.

— Но ведь можно сделать еще одну вашу копию, — уговаривал Лусерн.

— Но это уже не буду я. Не этот я.

— А доктор Нг? У нее муж, три дочери…

— Не считайте меня таким уж бесчувственным, детектив, — перебил Ратберн, меряя комнату длинными шагами. — Попробуйте посмотреть на ситуацию с другой точки зрения. Представьте, что это юг Соединенных Штатов, год восемьсот семьдесят пятый. Гражданская война окончена, черные теоретически получили такие же права, как белые. Но белого взяли в заложники и обещают освободить, если негр согласится пожертвовать собой вместо него. Видите параллель? Несмотря на жесточайшие судебные споры, все-таки закончившиеся тем, что перенесенный разум смог во всех отношениях стать правопреемником оригинала, вы просите меня забыть о законе, отказаться от своей жизни и еще раз подтвердить то, что с самого начала знал любой белый южанин: черный стоит меньше белого. Ну так вот, я подобного не сделаю. Не собираюсь становиться на эту расистскую позицию, и будь я проклят, если соглашусь с ее современным эквивалентом: личность с кремниевой основой стоит меньше личности с углеродной.