Аристарх Нилин - Ловцы душ

— Как переночевали? Как никак, первый день. Видимо плохо спали?

— Вы прямо как ясновидящий, — в тон ему, ответила Сысоева, — впрочем, на то есть множество причин. Думаю, что чем дальше, тем будет проще. А может и наоборот, как считаете?

— Думаю, что в вашем случае, именно так и будет. Быстро войдете в ритм жизни колонии, и все будет нормально.

— Я тоже так думаю. Помнится, вчера, вы обещали нас познакомить с больными. Возможно я как врач, смогу найти применение своим силам. Знаете, не привыкла, даром хлеб чужой есть. Всю жизнь работа. Звезд с неба не хватала, но и нищенствовать не приходилось.

— Здравая мысль. А что касается больных, пойдемте, я познакомлю вас с некоторыми. Они как раз сейчас в госпитале лежат.

— Госпиталь! — удивленно произнес Михаил, — А с чего это вдруг такое название?

— Первое время среди поселенцев было много военных. Поэтому они первую больницу, по привычке назвали госпиталем. Потом название прижилось, и до сих пор больницу не иначе как госпиталем никто не называет.

Пока они шли, проходящие мимо люди, дружелюбно здоровались с Арджи. Видимо он уже давно обосновался в колонии, и был уважаемым поселенцем. Пройдя до конца улицы, они оказались перед большим домом, который, как оказалось, и был госпиталем. Пригласив пройти с ним внутрь, Арджи открыл дверь.

Внутри помещение было практически таким же, что и "общий" дом. Посреди большой комнаты горел костер. Сама комната так же была разделена на несколько частей, где спали больные. Вокруг костра сидело человек десять. Семь взрослых и трое детей. Вошедшие поздоровались, и Арджи, обратился к одному из сидящих:

— Господин Веллерхаман, к нам прибыли новые поселенцы. Госпожа,… — он запнулся, видимо забыл, как зовут Елену Степановну, и поэтому она тут же пришла на помощь.

— Сысоева.

— Госпожа Сысоева, врач, и хотела бы с вами побеседовать. Вы не против?

— Нет, — мрачно ответил мужчина, которому на вид было лет сорок.

— В таком случае, пройдите вон туда, — он рукой указал на перегородку, что была на противоположной стороне, — а я пока посижу с больными.

— Спасибо.

Михаил и Сысоева, прошли за мужчиной, и как только оказались в небольшом помещении, уселись на циновки. Свет от костра практически не доходил сюда, поэтому в полумраке трудно было рассмотреть лицо Веллерхамана.

— Скажите, господин Веллерхаман, как давно вы слышите голоса, которые с вами разговаривают?

— Не помню точно, может неделю, или две.

— И как это проявляется? — стараясь как можно доверительно, задавала свои вопросы Елена Степановна.

— Как, очень просто. Слышу чей-то голос и все.

— Чей голос?

— Не знаю чей.

— А что вы сами по этому поводу думаете?

— Понятия не имею. Он не говорит, а я не спрашиваю. Мне хватает того, что каждый раз, когда он начинает говорить, я весь от страха дрожу. Ведь знаю, что этого не может быть, а стало быть, прекрасно понимаю, что схожу с ума. Только один вопрос, а разве человек, который сходит с ума, может понимать это?

— Вы не волнуйтесь. Ведь мы с вами не на Земле. Насколько я правильно поняла, здесь нет психушек, в которую вас могли бы запихнуть, а стало быть, бояться особо нечего.

— Да, но….

— В конце концов, многие из нас разговаривают сами с собой. Просто одно дело, когда это становится навязчивой идеей, и совсем другое, когда это связано с формой деятельности. К примеру, вы, чем занимаетесь в колонии?

— Работаю в поле, где выращивают турнепс и другие сельхозкультуры.

— Замечательно. Стало быть, голоса, которые вы слышите, непосредственно к роду вашей деятельности, отношения не имеют. Вы ведь не писатель и не деятель искусств, правда?

— Да.

— Раз так, то давайте остановимся на таком вопросе. Скажите, а о чем с вами разговаривают голоса?

— Чего вы все во множительном числе о них говорите. Один он, только один, понятно вам? — взволнованно произнес мужчина.

— Очень хорошо, что один. Чем меньше, тем проще разобраться и выяснить, а чего он собственно хочет от вас. Вы его спрашивали об этом?

— Спрашивал, не спрашивал, какая разница. Вам бы такое раз услышать, посмотрел я бы тогда, чтобы вы сказали?

— Вот, вы опять нервничаете. Может быть, он как раз и добивается этого, чтобы вы нервничали.

— Ничего он не хочет, — неожиданно поникшим голосом произнес Веллерхаман, — он сам не понимает где он и что делает во мне.

— Это уже лучше.

— Ха, сказали тоже. И чем же лучше?

— Как чем, значит, он не несет вам угрозы. Не покушается на вашу жизнь, не требует чего-то, и не грозит. Не так ли?

— Ну, в общем-то, да.

— Согласитесь, что это уже плюс.

— Может и плюс, но мне от этого не легче. Говорю же вам, пока сами не окажетесь на моем месте, не поймете, что это такое.

Все это время, Михаила так и подмывало сказать, что он уже пережил такие чувства, и прекрасно понимает Веллерхамана и его состояние. Однако пока он не вмешивался в разговор, а внимательно слушал их беседу.

— Простите, а вы не пробовали сами с ним заговорить? — спросила Сысоева.

— Я, зачем?

— Ну, я не знаю, ради любопытства что ли?

— Очень мне это надо. Чтобы быстрее чокнуться?

— Вот, вы опять утверждаете, точнее, пытаетесь заставить себя думать, что вы больны. А может быть все иначе?

— Иначе! Это, в каком смысле?

— В прямом. Может быть, это не плод галлюцинаций, а вы действительно с кем-то беседуете?

— Ничего себе. И это говорит мне врач! Вы что, хотите меня уверить, что во мне и впрямь кто-то сидит?

— А чего вы так испугались. Ну сидит, и что из того. Подумаешь. Залез к вам, а куда ему деваться было. Может он и сам не рад, что его отправили сюда, да еще поместили в того, кого он знать не знает, и возможно, точно так же, как и вы боится. Поэтому молчит, и только изредка подает голос, чтобы понять, кто вы, где он, зачем здесь? — не выдержав, произнес Михаил.

— Чего, как же, да я, — в этот момент лицо Веллерхамана изменилось. Он побледнел, и, обхватив руками голову, произнес, — ну вот, заговорил. Столько времени молчал, а тут на тебе, опять заговорил. Это вы во всем виноваты. Я уже было подумал, что выздоравливаю, что все кончилось, а вы пришли, и он снова вернулся, и значит, болезнь моя не прошла, а лишь на время затихла.

— Да заткнитесь вы! — вдруг резко оборвал Веллерхамана, Михаил, — только и думаете о себе. Вы хотя бы послушайте и вникните, что он вам говорит.

Веллерхаман уставился на Михаила, потом перевел взгляд на Сысоеву, и медленно произнес:

— А знаете, что он сказал мне сейчас?

— Хотелось бы узнать, да вы напряглись так, словно пузырь мыльный. Расслабьтесь и хоть раз поговорите с ним по-человечески.

— Я, да, вот, мы, … — начал лепетать Веллерхаман.

— Михаил, успокойтесь. Давайте сейчас сделаем следующее. Вы будете спокойно задавать вопросы тому, кто якобы сидит в теле господина Веллерхамана, а он будет нам говорить, что он нам отвечает. Тогда можно будет хоть что-то понять и логически осмыслить происходящее. Что вы на это скажете?