Raptor - Хо

— Да никуда ты не пойдёшь. Ни через три, ни через пять, ни через сорок минут.

— Почему?!

— Потому что! Я тебе сказала, но ты не хотел слушать. Объяснила же. Паутина. Дёргаться нельзя. Надо прислушаться, приготовиться, собраться с силами, и ждать, откуда последует следующий удар. Мы должны быть готовыми к нему. Не пытайся добраться до лодки. Сейчас тебе не дадут её спустить. А если и дадут, то не позволят уплыть далеко. Более того, мы рискуем потерять последнюю нить, связывающую нас с родным миром. Помнишь, что случалось, когда мы пытались вырваться раньше времени?

— Ну и когда наступит это самое время?

— Это я и пытаюсь выяснить. Должен, непременно должен быть зазор в этой сумеречной преграде. Какая-то брешь. Промежуток, которым можно воспользоваться для побега. Сегодня мы его уже упустили, я чувствую это. Нам помешала смерть Сергея. Но завтра он возобновится. Это точно. Нам лишь нужно дотянуть до этого момента.

— А где гарантия, что мы дотянем? И как нам узнать, когда он наступит, этот твой промежуток?

— Не знаю, Генка, не знаю! Я всё это должна выяснить. И выяснить заранее, заблаговременно, пока не наступил завтрашний день.

— Объясни мне — глупому, как ты это будешь выяснять? Опять станешь погружаться в свой медитативный сон?

— Да, стану. Это единственный способ найти ответ, как нам выбраться отсюда.

— Ты сумасшедшая. Или это я слетел с катушек?

— Как бы там ни было, я не вижу другого выхода. Вместо того чтобы тратить последние силы, и оставаться на ночь в состоянии полнейшей беспомощности, я бы на твоём месте копила энергию. Она хоть и медленно, но восстанавливается. До вечера нам хватит времени, чтобы восполнить необходимый энергетический минимум. Когда наступит ночь, нам придётся очень тяжело. Причём, тяжелее будет тебе, так как я, в отличие от тебя, знаю где спрятаться от Хо.

— От кого?

— Ф-фух… Ты бы всё равно узнал, рано или поздно. Давай поступим так. Я всё тебе расскажу, при условии, что ты будешь лежать и отдыхать, не предпринимая никаких попыток сбежать с корабля. Ты можешь мне не верить — дело твоё. Я просто расскажу тебе всё, что узнала за последние дни. Мне самой верится в это с большим трудом, но ты, пожалуйста, постарайся отнестись к этому серьёзно. Или, хотя бы, дослушай до конца. Я очень надеюсь на твоё понимание.

— Так и быть. Что бы ты там мне не рассказала, я готов послушать. Обещаю, что смеяться не буду. Над чем уж тут смеяться? Мы и так в полной заднице. Что может быть хуже? Валяй, выкладывай, — Гена повернулся на бок, подложив руку под голову.

Откуда в людях возникает зло? Оно рождается само собой? Его приобретают? Передают по наследству? Или же это некая отличительная черта, сопровождающая наш многострадальный род? Я думаю, что на самом деле, зла в нашем мире не больше чем добра. Только оно заметнее, ощутимее. Зло популярнее и ярче. Если доброта — удел альтруистов, то зло всегда являлось неизменным спутником эгоизма. Самое удивительное, что прожить без доброты человеку легко, а вот без зла выжить практически невозможно. Это обуславливается суровыми законами выживания. Наверное, именно потому в людях и появляется зло.

Опасения Ольги, касающиеся чрезмерного Генкиного скепсиса, как ни странно, не подтвердились. Пока она вела свой рассказ, капитан перебил её всего лишь два раза. Он уточнил, не говорил ли Евгений о том, в какой именно части корабля он находится, и спросил, почему тот не пытался каким-то образом заявить о себе. На оба вопроса Ольга ответить не смогла. Дослушав её до конца, капитан долго молчал, сопя в кулак. Оле даже показалось, что он задремал, но глаза Геннадия были открыты. Протянув руку, он выудил из-под койки бутылку, и подтянул её к себе поближе.

— Осторожнее! Сломаешь! — не выдержав, вскрикнула девушка.

Капитан бросил на неё осоловелый взгляд, затем вновь перевёл его на бутылку, принявшись задумчиво вращать её.

— Не вижу, — вынес он вердикт. — Может, смотреть надо под каким-то определённым углом?

— Нет.

Поднеся бутылку к носу, он понюхал горлышко.

— Пахнет, вроде, духами какими-то.

— Ты ещё не до конца соприкоснулся с этим параллельным миром. Уже ощущаешь, но ещё не видишь. Наверное, это даже хорошо. Чем дольше его не видишь — тем дольше живёшь.

— По твоим словам, ты увидела его раньше всех остальных. Но почему-то до сих пор жива. Без обид.

— Говорю тебе, это всё благодаря Жене.

Геннадий вздохнул.

— Что тебе сказать, Оля, даже не знаю, — он задвинул бутылку обратно под койку. — Всё что ты рассказала, напоминает бред сивой кобылы. Параллельные миры, сумерки, иллюзии, сумеречник Хо, какой-то Женька-призрак. Будь мы сейчас не здесь, я бы порекомендовал тебе хорошего психиатра. Но теперь чувствую, что мне самому он обязательно понадобится. Как ни чудно это признавать, но я ощущаю долю истины во всей этой галиматье. Мне здесь тоже снились дурацкие сны. Кошмары, имеющие определённую связь с реальностью. Я о них ничего не рассказывал, потому что относился к ним как к пустой бессмыслице. Но после того, что ты мне рассказала, не грех и признаться. Хотя, мои кошмары, по сравнению с твоими, конечно же, детский лепет.

— А что конкретно тебе снилось?

— В основном я видел своего друга Фёдора. В каком-то жутком виде. Он меня, вроде бы, о чём-то предупреждал, но я так и не смог понять, о чём именно. Ещё видел пожар, огонь кругом. Да что об этом говорить? Сон — он и в Африке сон.

— Это не просто сны. Возможно, твой друг так же пытается с тобой связаться, как и Женька со мной.

— Оль, как ты не понимаешь? Всё это… — не найдя, чем закончить фразу, он молча развёл руками.

— Это ты пока ничего не понимаешь.

— Я не хочу понимать чепуху. Не хочу в неё вникать, — капитан постучал себя по лбу, и поднялся с пола. — Лично я уже отдохнул, и более разлёживаться не хочу. Я наверх — спускать бот на воду. Когда закончу, приду за тобой. Никуда не уходи из каюты. Ясно?

— Не ходи, Ген! Неужели я непонятно тебе объяснила?

— Вот именно из-за того, что ты мне рассказала, мне захотелось смотаться с этого корабля ещё быстрее. Я не хочу ждать до завтра — не проси. Всё. Разговор окончен.

Капитан вышел из каюты и закрыл за собой дверь. Ольге осталось лишь откинуться на подушку, и закрыть глаза, умоляя провидение, чтобы капитан не наломал дров. Бежать за ним, останавливать, уговаривать, было явно бесполезно. Гена упёрся как баран. Подгоняемый страхом и апатией, он был неуправляем. Сейчас его могли остановить только две преграды: либо что-то выходящее из ряда вон, либо смерть. Иное воздействие его только разозлит. Сознавая это, Оля всё больше убеждалась, что теперь влиять на ситуацию можно лишь через сумерки. Только это может помочь осуществить хоть какой-то сдвиг с мёртвой точки.