Raptor - Хо

Затем появился Сергей. Мягкий, добрый, слегка притуплённый детина, недавно справивший своё двадцатипятилетие. Он понравился ей хотя бы потому, что обижал её не так часто как все остальные. Только что отслуживший в армии, крепкий, отлично слаженный. Он не был идеалом, но он был лучше, чем все остальные, окружавшие её. Да, она гораздо умнее его, но ему на это совершенно наплевать. Порою ей становилось грустно от того, что зачастую им было не о чем с ним поговорить, так как он попросту не понимал многих её слов. Сергей — обычный парень. Сильный, страстный, надёжный, но чрезвычайно примитивный. И Ольга смирилась с этим. Наверное, ей надоело метаться в поисках своей судьбы. Но она прекрасно понимала, что рано или поздно им всё равно придётся расстаться, когда он ей окончательно надоест. Поэтому, на все его намёки о том, чтобы связать свою жизнь с ним, она отвечала категорическим отказом и словами, что она «пока не готова к этому». И так по сей день. Никакой определённости. А зачем ей эта определённость?

Ведь всё хорошо. Сергей получил премию, присовокупил её к своим накоплениям, и они поехали в Адлер — к Чёрному морю. Долгожданная поездка. В Адлере у Серёги живут друзья. Все, в общем-то, неплохие ребята. Хороший коллектив, ласковое море, тёплая погода. Что ещё нужно для счастья? Но Ольге почему-то всё равно было невесело. Что-то продолжало её тревожить. Даже такое событие как день рождения Владимира — приятеля Сергея, которое он решил отметить на собственной яхте в кругу своих в доску ребят, она восприняла с некоторой досадой, как обязаловку. Она пошла на это только ради Сергея. Ведь она представляла «его девушку» в этой весёлой компании. Он на неё рассчитывал. И ей не хотелось его подводить, хотя отправляться в это плаванье ей не хотелось ещё больше…

Странно. А вчера не было даже и малейшего намёка на туман. Девушка подошла к борту, присела на корточки перед низеньким поручнем и, опустив голову, стала смотреть на тёмную воду. «Гортензия» лежала в дрейфе и, казалось, стояла на месте, лишь немного покачиваясь на зыбкой морской глади. Туман обволакивал её так плотно, что находясь на носу яхты, кормы её уже абсолютно не было видно. Также скрывалась в туманной пелене верхушка длинной мачты.

Оля смотрела на воду. Её мысли спутались. Пить. Как же она хотела пить! Сейчас, по хорошему счёту, было бы неплохо поискать недопитую бутылочку минеральной воды, но двигаться не хотелось. Она боялась, что вместе с движением к ней вернутся неприятные ощущения похмельного синдрома, возглавляемые головной болью. Поэтому она сидела у борта и старалась лишний раз не шевелиться. Бездонные, тоскливые глаза бесцельно блуждали по такой же бездонной серой поверхности. Губы были плотно сжаты. У горла медленно ползал взад-вперёд лёгкий тошнотворный комок. Казалось, ещё немного и её вырвет. Её уже тошнило вчера. Гортань до сих пор болит. Больше испытывать это отвратительное ощущение она не хотела, поэтому изо всех сил боролась с подступающей тошнотой. Очередное глотательное движение. Глаза закрылись белыми полупрозрачными веками и открылись вновь, измученные, воспалённые, водянистые.

Тёмная вода внизу. Маленький участочек моря за бортом, растворяющийся в тумане. Пронизывающая до костей прохлада. Дышать тяжело из-за избытка влажности в воздухе. Одиночество.

Глаза цвета девонских болот… — Почему же ты молчишь, моя птичка? Спой мне…

Ольга вздрогнула. Почему она вспомнила это именно сейчас? Почему это вдруг всплыло из далёких глубин подсознания. Всплыло со стыдом и болью. Такие чёткие воспоминания. Тёплая, мягкая рука. Усыпляющий шелест слов. Чарующий трепет губ.

Дверь, распахнувшаяся позади неё, издала резкий стук.

— Девон. Кажется, один из геологических периодов палеозойской эры… — Что за мысли? Ольга стряхнула с себя последние воспоминания об этом и обернулась.

И вот её тусклые печальные глаза уже вновь пленят своим задором и озорным блеском. И всё её бледненькое личико лучезарно сияет искристой заразительной улыбкой, словно и не было печали на нём никогда. Словно вся жизнь её была одним радужным сном, без горестей и боли. Словно она — самая счастливая девушка на свете. Лишь в глубине смеющихся серо-голубых глаз по-прежнему тускло маячит грусть, которую способны рассмотреть только избранные.

На палубе появился заспанный и разбитый Сергей в ярко-красных широких плавках и помятой жёлтой рубашке с коротким рукавом. Это ему она так приветливо улыбалась. А он не обращал внимания на её улыбку. Ему было не до неё. Ему было плохо.

— Серёжа, — голос зазвенел переливчатой мелодией, словно журчание весеннего ручейка.

Сергей не сразу откликнулся. Пошатнувшись, он слегка облокотился на сырую крышу кабины, доходившую до его плеча.

— Серёж-ка, — повторила она.

Опять тот же мелодичный напев, такой необычный в туманной тишине. Чарующий голосок.

Теперь он соизволил повернуть в её сторону своё опухшее лицо. Выглядел он неважно. Отёки под глазами, синева на щеках. Причём, левая щека несла бурый оттиск чего-то твёрдого, по всей видимости того, на чём Сергей проспал всю ночь. Браслет от часов это был или зажигалка — сейчас уже сложно было установить. Да и не нужно.

— Уууу? — промычал парень, тупо глядя на неё и медленно почёсывая плохо выбритую шею.

Он ещё не до конца отошёл ото сна, да и чувствовал себя, очевидно, гораздо хуже Ольги.

Она выпрямилась, умело скрывая при нём своё нелёгкое состояние, и, беззаботно улыбаясь, порхнула к нему, буравя озорными глазами. Лёгкое соприкосновение тел. Касание губ. Поцелуй.

Сергей натянуто заулыбался. Ольга лукаво усмехнулась. На её губах остался неприятный, горьковато-кислый, терпкий привкус. Ну да, конечно. Ночью Сергея тошнило. С трудом подавив отвращение, нарастающее в её душе, Оля даже виду ему не подала, титаническим усилием воли борясь с соблазном поскорее вытереть со своих губ эту мерзкую слизь. Она продолжала радужно улыбаться и сверкать лучиками своих счастливых глаз.

— Как спалось, милый? — пропела она, взъерошивая короткий «ёжик» на его голове.

— Н-н-нормально… — с великим трудом выдавил из себя приятель, и кашлянул в свой большой, крепкий кулак.

— Голова болит?

Он кивнул. Оля понимающе убрала свою руку и тихонько чмокнула его в щёку, несущую отпечаток таинственного предмета. Медленно отстранившись от неё, Сергей, придерживаясь рукой за крышу, медленно развернулся и побрёл по палубе, вдоль борта, шатаясь (хотя на море не было и малейшего намёка на качку), кряхтя и постоянно покашливая.

— Ты куда? — вдогонку ему спросила Ольга.

Глаза её вновь налились грустью и опустошением. Сергей, не поворачиваясь, махнул ей рукой. Этот жест мог означать только одно: «Оставь меня в покое».