Дмитрий Поляшенко - Разведение роз вдали от цивилизации (Солдаты истины)

Тут Борису словно дали поддых и окунули в раскаленный воздух. Он попытался выплыть на поверхность, сделать вдох, унять сердцебиение... но на поверхности воздуха не оказалось. Солонников оттянул ворот рубашки. Под пальцами затрещало.

Да кто ты такой, старик?!.

Но Солонников опять промолчал. Он тяжело дышал, со лба текло. Неизвестность терпеливо ждала. Ей было все равно. Как и миру, который равнодушен, хотя и не зол. Чьи основы до сих пор не потрясло ни одно событие, произошедшее в мире людей.

- ...Я знаю почти наверняка, какие ассоциации проносятся у вас в голове, - продолжал Леонард, - ибо я очень хорошо знаю вас. Только и всего. Мы не читаем мысли, не гипнотизируем, не заставляем. Человек, с которым мы работаем - ну, назовите его подопечным или учеником - живет свободно, то есть может выбирать. Это - принципиально. Мы никогда не действуем своими руками. Да и сами подумайте, Борис Александрович, что сможет совершить понукаемый пусть даже самыми мудрыми и добрыми наставниками человек? Дело в том, что сам дух свободы окрыляет, удесятеряет силы. Мир так несовершенен, так погряз в условностях... Почему потенциал мозга используется на жалкие несколько процентов? Природа сделала все, что могла, она дала нам инструмент. Остальное в наших руках. Родители, школа, институт, работа, женитьба, карьера, общее окружение, вероисповедание - всегда ли окружение человека оптимально? Всегда ли он действительно может выбрать? И главное - выбирает ли вообще? Ведь все это чужое: авторитеты, стереотипы, общественное мнение, социальноисторические акценты... Исходя из какого опыта совершается личный выбор? Обществу тысячи лет. Реально ли за одну человеческую жизнь разобраться с этим сложнейшим механизмом, найти в нем свое место? И я говорю не о политике - вульгарной вершине айсберга. Я говорю о всей невероятно сложной конструкции. Ребенок, взрослый, пожилой человек - в каждом возрасте свой опыт и свои устойчивые иллюзии. Юноша уважает мудрого старца - здравый подход. Но как все относительно! А если бы человек жил не семьдесят, а пятьсот лет? Тысячу? Если его возраст был бы сопоставим с возрастом общества?.. Как отнесется проживший триста лет к мнению семидесятилетнего? Пожурит за горячность?.. Наше корректирующее воздействие позволяет человеку не рассеивать силы на повторение чужих ошибок. Возможно, вы хотите узнать как решается этическая проблема вторжения в чужую судьбу?.. Вот вы отнимаете у ребенка сигарету. Вы абсолютно уверены, что правы. И вы действительно правы!.. Посмотрите, как часто с неохотой ребенок идет в школу, делает уроки, посещает дополнительные занятия. Однако, родители его заставляют без всяких угрызений совести... Впрочем, аналогии - вещь неблагодарная. Мы говорим только о вас.

Солонников испытывал странное ощущение - так бывает во сне, когда не можешь вырваться из кошмара и остается лишь невероятным усилием замедлять время, чтобы все вокруг застыло и ничего больше не происходило. Но если замедлить время, то старик так и будет говорить без умолку... надо что-то сделать, нельзя просто так сидеть и слушать... только бы для начала преодолеть странную тяжесть, мешающую вздохнуть. Он посмотрел на до сих пор сжатый кулак. Пальцы побелели. Он разжал руку. Этим время не остановить...

- У вас нет вопросов? - удивился Леонард.

- Есть, - прохрипел Солонников. Прокашлялся. Тяжесть вязко заколыхалась, как ртуть - в груди и голове.

- Какой же?

- Угадайте.

Старик с серьезным видом кивнул, скользнул взглядом по столу:

- Борис Александрович, простите великодушно, нож не передадите?

Солонников вздрогнул и, привстав, протянул нож.

Леонард кивнул, кладя пальцы на резное серебро ручки. Придвинул к себе масло, положил нож на край тарелки, но больше ничего делать не стал. Снова сцепил пальцы перед лицом.

Солонников испуганно смотрел на старика. Все же такое спокойствие завораживает.

- Вы задали мне вопрос, - медленно проговорил старик. - И я вам отвечаю - да.

Борис не понял что произошло дальше - какая-то сила подняла его, преодолев ртутную тяжесть. Стол загремел. Что-то на нем опрокинулось с глухим звоном и забулькало. На скатерти быстро расползалось темное пятно.

Старик даже не вздрогнул. Покачал головой укоризненно, поднял опрокинувшуюся коньячную бутылку.

- Ты!.. - Борис стоял, наклонившись над столом, упираясь одной ладонью, другой - слепо хлопая по скатерти. Под ладонь попался кусок хлеба, смятая салфетка. Старик без эмоций смотрел на нож перед собой. Борис оторопел - он не задал вопрос вслух!.. Откуда известно на что ответил Леонард? Разве Борис верит тому, что старик тут наговорил - о просчете реакций индивидуума? Как вообще можно верить или не верить в чужой бред?! Борис медленно опустился на место. Спокойнее... Что-то вроде неловкости перед самим собой овладело им.

Тяжесть вдруг исчезла. Теперь Бориса охватила отвратительная безвольная легкость, когда не можешь сжать кулак, когда вместо мышц пустота, а вместо воли - страх.

Старик вздохнул:

- Борис Александрович, успокойтесь, прошу вас. Вы не дали мне договорить. Я просто умоляю вас посмотреть на ситуацию трезво... Простите, простите - это был неудачный и случайный каламбур. Наталью мы вам не подсунули. Вас ведь именно это предположение так взволновало? И этот, простите, глагол? Кстати, я правильно просчитал вашу реакцию на свои слова? - в тоне старика прорезался холод.

Борис сидел не шевелясь. Загнанное сердце торопливо и неуверенно, словно не расчитывая догнать события, стучало где-то внизу, рядом с желудком. Борисом овладело странное ощущение, что весь он сфокусирован внутри черепа. Руки, которые он видел перед собой на краю стола, были чужими. Тело, застывшее в кресле, он ощущал лишь когда вспоминал о нем. Остальной мир так же не представлял ничего значимого.

- Я не устаю повторять: наш принцип - свобода, - тараторил неугомонный старик. - Свобода выбора. Но и глупый выбор - это ведь не свобода, верно? Если человек сделал выбор, а потом расплачивается за него - он глупец, ибо он учится на своих ошибках. Из всех девушек вашего круга лишь она одна была способна жить в семье с ученым, а именно с вами. Ваше мнение полностью совпало с нашим - вы тоже выбрали ее. Очень хорошо, что возникло обоюдное чувство. Мы лишь организовали ту вечеринку на квартире Самарского. Помните, ведь все могло сорваться в тот день?

Борис тупо смотрел на бутылки перед собой. Скотина... Жалкое ругательство неуверенно вползло в сознание и бесславно умерло. Он просто не знал что делать в этой ситуации. Кричать? Спокойно задавать каверзные вопросы, иронично комментируя ответы? Поймать на лжи? Призвать к здравому смыслу? Броситься с кулаками?.. Но зачем?!. Это же только слова, одни слова и ничего больше... Что могут изменить слова? Этот человек скоро уйдет, и слова его сразу умрут...