Святослав Логинов - Картежник [сборник]

В проеме двери, обливая мох струями воды, стоял Ангам Жиа-хп. Под шатром его ветвей ютилась хрупкая фигурка Литте. Астролетчики кинулись навстречу вырвавшимся из застенка товарищам. Ангама Жиа-хп внесли в помещение, и Стойко Бруч уже навалился на терзаемую вакуумным ураганом дверь, чтобы захлопнуть ее, но его неожиданно остановил Крыжовский.

— Одну минуту, — сказал он и, повернувшись к дверям, крикнул: — Идите сюда! Здесь сухо!

Никто не ответил на его зов. Вспыхнул прожектор на носу звездохода. Луч света, исчерченный частой сеткой дождя, выхватил из тьмы неколебимую в своем ожидании фигуру любителя рыбной ловли. Ниагары воды срывались с козырька фуражки, мутные потоки с ревом неслись в складках макинтоша, молнии озверело лупцевали безбоязненно поднятый ввысь конец удилища. Но ничто не могло отвлечь внимание героя от опущенной в заповедные глубины наживки. Там обитала его Рыба, а прочее было так ничтожно. Призыв капитана остался без ответа.

Стойко пожал плечами и задраил дверь. После этого все повернулись к гостям, и Литте, извиняясь, сказал:

— Простите, что мы явились столь экстравагантным способом, но в коридоре спят Анастасио Папа-Драки и Песя Вагончик. Сам я просто перешагнул бы их, но перетащить тетю Ангаму, не разбудив сторожей, мне не под силу.

— Но как вы сумели выбраться из клетки? Прутья там такие частые, что даже бабочка не протиснется. Как вы прошли? — задала вопрос Лира.

— Как ртуть! — торжествующе ответил Литте.

— Видите ли, — музыкально прозвучал голос Ангама Жиа-хп, — дело в том, что наши тела, как и все на свете, состоят из частиц, и как ни густы прутья решетки, частицы все же меньше, чем просветы между ними. Так что нет ничего удивительного, что мы прошли сквозь сетку.

— Почему же мне это никогда не удавалось? — строго спросил Крыжовский.

— А вы пробовали? К тому же ваши частицы крепче связаны друг с другом. Не забывайте, что мы не являемся истинными существами.

— А лингвист? — не удержался от подкола Стойко.

— Да будет вам известно, — снисходительно объяснил, простите, объяснила Ангам Жиа-хп, — что попугаев на свете не бывает. Подумайте сами, может ли где-нибудь обитать птица, имеющая клюв осьминога, голос человека и оперение, напоминающее клоунское одеяние? Это был бы нонсенс! Запомните, что попугаи, да и не только они, являются метасуществами. А теперь — к делу. Капитан, если это возможно, введите нас в курс событий.

Дин Крыжовский немногими словами обрисовал ситуацию и поведал, что собирается предпринять экипаж звездохода для своего избавления. Молчаливый… -вая Ангам Жиа-хп (запутавшиеся в терминологии авторы приносят извинения, что с этой минуты, принимая во внимание изменившуюся природу дуэнца, а точнее — дуэньи, они будут относиться к нему… к ней… как к женщине), Ангам Жиа-хп внимательно слушала, поникнув вершиной. Потом она сказала:

— К сожалению, ваш план неосуществим. Вы сумели открыть много свойств Гекубы, большинство которых было мне неизвестно, но многое осталось покрыто мраком. Вы не учли, что Гекуба представляет собой антропоморфную раскристаллизацию пространственного континуума. Я не могу сказать, что вызвало энтропийную флюктуацию генезисного узла, но, раз возникнув, Гекуба стремится к высшей организации, ибо она антропийна, но по своей энтропийной природе не может ее достичь. В этом заключается диалектическое противоречие: Гекубе, уничтожающей всякие организованные структуры, самой требуется организующее начало, которое Гекуба жаждет поглотить и не выпускать. Можно предположить, что ваши намерения осуществятся, но даже самое высокогуманное образование не сможет отпустить вас, и вы из плена хамского попадете в ласковый плен.

— Что же делать? — простонала Лира Офирель.

— Выход есть, — произнесла Ангам Жиа-хп. Она запнулась, собираясь с мыслями, потом решительно сказала: — Только что мной уничтожен Идин прихвостень Модест фон Брюгель!

Лира ахнула, Стойко протяжно свистнул, а Крыжовский не терпящим возражений голосом потребовал:

— Расскажите поподробнее, если это, конечно, вас не слишком затруднит.

В течение одиннадцати минут конандойловцы в волнении выслушивали отчет Ангам Жиа-хп, перебиваемый порой сбивчивыми дополнениями Литте. В заключение Ангам Жиа-хп заявила:

— Я предлагаю следующий план: вы разбираете меня на куски, покрываете ими поверхность «Конан Дойла» и выходите из Гекубы, стараясь держаться изохондрической зоны. Отдельные фрагменты Ангама Жиа-хп сохраняют метажизнеспособность в течение трех суток, так что времени вам должно хватить с избытком.

— Неужто вы мыслите, — патетически вскричал Дин Крыжовский, — что мы, аки львы рыкающие, способны разорвать на части своего собрата, а потом, обрядившись в венки и помахивая сорванными ветвями, отправиться на пир жизни, оставив мученика засыхать в катакомбах Гекубы?

Вообще говоря, подобная манера излагать мысли была не типична для доблестного космопроходчика, и изреченная фраза свидетельствовала лишь о том, что, подбирая человеколюбческую литературу, капитан делал немало ложных шагов.

— Я против такого плана, — упрямо сказала Лира Офирель.

Литте плакал, обхватив руками кадку и увлажняя слезами подзолистую почву.

— Я тоже против, — высказался Стойко. — Позорно спасать свою шкуру ценой гибели женщины!

— Если дело только в голосе, — вставила Ангам Жиа-хп, — то его можно изменить.

Благородная представительница дуэнской флоры протянула руку к хвосту блок-лингвиста, но тут же отдернула ее, ибо в звуках, издаваемых Калиостро, отчетливо послышались милые детские интонации.

— Дело не только в том, — пояснил капитан. — Мы должны выбраться на волю все вместе. Кроме вашего, могут быть и другие варианты. Например, раз Гекуба боится метасуществ, мы можем развести их на корабле. Думаю, что сорок тысяч попугаев заменят одного Ангама Жиа-хп.

— Сорок тысяч попугаев не смогут действовать синхронно.

— В таком случае, сооружаем инкубаторы, высиживаем двести пятьдесят миллионов какаду и пускаем в распыл всю Гекубу разом!

— Вы лучше меня знаете мощности космоплана, — примирительно сказала Ангам Жиа-хп, — но не забывайте, что доступ к лабораториям и механизмам для вас закрыт. Ида Клэр строго следит за этим.

— Что касается Идочки, — прошипела Лира Офирель, — то я специально для нее выращу в своей каюте чертову дюжину самых убийственных ара.

— Долг наш — прощать ненавидящим нас… — пробормотал капитан. Потом он тряхнул головой, отгоняя опийные пары идеологически вредной литературы, и скомандовал обычным своим голосом: — Отставить террор! Хотя использование попугаев как личного оружия представляет определенный интерес. К сожалению, многотоннажного производства птиц мы действительно не сможем организовать. Зато теперь мы знаем путь…