Аристарх Нилин - Архантропы вселенной или Прикосновение к любви

— Но при обыске его не нашли, не так ли?

— Да. Саперы прочесали весь участок и даже вокруг на сто метров. Лишь несколько консервных банок и больше ничего.

— И что следует?

— Ничего. Полный тупик.

— Выходит, вывод напрашивается сам собой. Если даже он и существует, этот гипотетический коагулятор, то он либо взорвался вместе с кораблем, либо…

— Либо он где-то, где мы не знаем.

— Или его нет вообще. Нельзя отбрасывать и такую версию.

— Или…

— Слишком много или. Я склоняясь к мысли, что угроза катастрофы нами ликвидирована, и буду докладывать наверх, именно в таком ключе. Даже если он и существует, и где-то находится, он явно не в Москве, а… одним словом если мы его не нашли, то, вряд ли его вообще кто-то найдет, а значит, и угроза миновала.

— Хотелось бы на это рассчитывать.

— Вот именно.

— Выходит, проект закрываем?

— Это не от меня зависит. Прикажут, закроем, скажут продолжать, будем искать дальше.

— И когда это станет известно?

— День-два. Докладываю сегодня в пять, а там, как решат. Все ясно?

— Так точно.

— Так всегда, тебе все ясно, а у меня вечно сомнения.

— Так ведь я…

— Ладно, шучу.

— Один вопрос можно, Николай Яковлевич?

— Подозреваю, что знаю, о чем хочешь спросить. Если проект закроют, как поступим с нашим инопланетным гостем?

— Да.

— Как говорят юмористы, вопрос конечно интересный. Отвечу уклончиво, сам не знаю. Думаю, что это будут решать наверху, а как, не могу ничего ответить. В любом случае, буду просить лишь, чтобы его оставили у нас. Как говорится, всегда будет на глазах, а там глядишь, что-то интересное подскажет, понимаешь, о чем я?

— Как не понять. Может быть, поделиться технологиями будущего.

— Вот именно. Пускать в свободное плавание было бы крайне неразумно.

— Разрешите идти?

— Иди.

Василий Сомов сидел в своей маленькой двенадцатиметровой комнате, и предавался унынию. Настроение было такое, что впору было либо напиться, либо… Впрочем, другого пути он явно не видел, ибо учинять скандал начальству было бесполезно, а то чего доброго, можно было просто лишиться работы, а жаловаться на организацию, которую в народе по-прежнему не иначе как КГБ, не называли, было вообще бесполезно.

— Нет, ну надо, так кинули? По полной программе. А я хорош, клюнул на эту удочку, как мальчишка. Старался, фотографировал, статейку сочинял, а в итоге? — Василий налил полрюмки водки, посмотрел на бутылку, в которой оставалось совсем чуть-чуть, и долил. После это выпил, поморщился и закусил остатками бутерброда, лежавшего на тарелке.

— Падлы, самые натуральные, падлы, — чуть ли не всхлипывая, произнес он в сердцах, — Главное, такой материал получился. Инопланетный корабль, возможно пришельцы уже среди нас, фотографии с места взрыва. Можно было так раскрутиться, что с руками отобрали бы. А что в итоге? Вызвали, сказали, что весь материал в интересах дела конфискуется, никакой информации в прессу и подписка о неразглашении увиденного на месте происшедшего. Конечно, Платоныч, ядрена-ботона, вояка хренов, тут же под козырек, и мне лекцию про ответственность, долг, честь и совесть. Козел старый. Все в социализме топчется. Ну и хер с ним. Да, может он и с ним, а мне от этого не легче. Материала нет. Фотографий тоже. Выписали премию в качестве компенсации за моральный ущерб. Да чтоб вы подавились своей премией, — и Василий со всего размаху швырнул пустую тарелку о дверь. На шум, в дверь комнаты тут же постучали, и вкрадчивый голос соседки по коммунальной квартире, произнес:

— Василий Сергеевич, у вас что-то стряслось, может быть помочь?

Василий хотел было послать её, но решил не усугублять и без того плохие с ней отношения, а заодно не заводиться до стадии, когда жизнь становится настолько хреновой, что, как говорят в народе, хоть в петлю лезь.

— Все нормально, это у меня тарелка из рук выпала.

В коридоре послышались шаркающие шаги, после чего противно скрипнула дверь её комнаты.

— Блин, надо смазать у неё петли, скрип такой, что мороз по коже, и как она это терпит? Может специально, чтобы меня вывести из себя?

Василий разделся и лег на диван. Перевернулся с одного бока на другой, потом еще раз, и вскоре заснул с мыслью, что обязательно что-нибудь придумает, но не даст себя в обиду этим чекистам, которые для чего-то пригласили его, а зачем, так и осталось для него загадкой.

Утром он проснулся. Голова трещала так, словно он выпил не двести грамм водки, а как минимум пол-литра. Взглянув на себя в зеркало, криво усмехнулся, и, выйдя в коридор, стал звонить на работу. Мимо тут же прошмыгнула соседка, которая бросила короткое: — Доброе утро, — и уже тише, но так чтобы можно было все же разобрать, — Вечно с голой жопой по квартире шастает, стыда нет, а туда же, журналист.

Василий мысленно послал её на три буквы, и набрал номер телефона редакции.

— Алло, вас слушают, — раздался в трубке знакомый голос Ольги.

— Алло, это я, Сомов. У меня температура с утра, ты передай шефу, что я после обеда появлюсь, а может быть, вообще не приду, если бюллетень возьму.

— Хорошо, передам, что вы заболели.

— Все, если меня будут спрашивать, пусть домой позвонят.

— Хорошо, — она положила трубку.

Василий быстро сбегал в сортир, и, вернувшись, снова завалился на диван. Натянул на себя одеяло, словно замерз, но тут же поморщился, потому что в горле было сухо и захотелось пить.

— Что за жизнь. Тоска, да и только, — он снова вылез из-под одеяла, отхлебнул из чайника воды и, усевшись, стал размышлять.

— И чего делать? Может уволиться, к чертям собачим? Рвануть куда-нибудь, например, в Москву, попытать там счастья, толкнуть туда материал… Где он твой материал? — сам себе ответил Василий, и в задумчивости, стал натягивать штаны.

— Нет, надо что-то делать. Время идет, а я, можно сказать, закис в этом болоте районного масштаба. Какой к черту районного, дерьмового масштаба, вот это будет точнее.

В этот момент, Василий услышал, как в коридоре зазвонил телефон, и сразу вслед за этим соседка постучала в дверь:

— Василий Сергеевич, вас к телефону.

Он накинул на себя рубашку и, выскочив в коридор, поблагодарил и выхватил из рук соседки телефонную трубку.

— Сомов слушает.

— Доброе утро. Это Демина Лариса, помните, мы с вами встречались? Я звонила в редакцию, но мне сказали, что вы заболели, и дали ваш домашний телефон. Ничего, что я вас беспокою?

— Все нормально, — радостно ответил Василий. В его сознании уже вырисовывался план, которым он непременно хотел поделиться с Ларисой.

— Я снова в командировке, только что приехала, но всего на два дня. Завтра утром уезжаю, может быть, встретимся?

— Непременно. У меня для вас есть очень интересные новости.