И. Даль - Коэффициент интеллекта (сборник)

Марвин шмыгнул мимо андроида в виде пышногрудой брюнетки за ближайший стеллаж. Его взгляд привлек огромный зеленый робот на обложке: бицепсы и пресс с кубиками, отверстие на месте рта и взирающие на покупателей выпученные бинокуляры. Марвин хихикнул.

– Что смешного? – стоящий рядом робот с подозрением посмотрел на него. – Ты что, человек? И что же ты здесь забыл? Магазин научной литературы через дорогу.

Робот напоминал колесо со спицами, из центра которого выходили с каждой стороны по два манипулятора, а над самим колесом возвышалась на узкой трубе плоская голова с антенной.

– Нет, мне нужен комикс. – Марвин вспомнил об уроках и потупил взгляд.

– Никогда не видел, чтобы человек заинтересовался комиксом, – робот покачал головой. – Ну, бери тогда «Халка», раз уж обратил на него внимание. Я его лет сто назад прочитал, отличный комикс, не пожалеешь.

– Да нет, спасибо, я, пожалуй, возьму что-нибудь другое. А это что такое? – заметил Марвин комикс у робота в манипуляторе.

– Ха! Это уж точно не для таких маленьких, как ты, – все микросхемы попортишь. То есть я хотел сказать, нервов не напасешься. – Марвин подошел ближе, и робот показал обложку. – «Ходячие мертвецы», слышал?

– Нет, – мальчик ужаснулся, представив разгуливающие трупы.

Ему пояснили, что таких мертвецов называют зомби – это роботы, в программное обеспечение которых проник вирус. Им не помогла даже антивирусная защита, но вместо того, чтобы выйти из строя и валяться грудой металла, они продолжают функционировать. Зомби бродят целыми днями в поисках уцелевших роботов – при этом сами постепенно ржавеют и разваливаются, – а когда находят очередную жертву, то набрасываются и разбирают на шурупы. А кому удается сбежать, но с него сняли хоть одну деталь, то он со временем тоже превращается в зомби. Потому что вирус передается с машинным маслом.

– Круто. Я, пожалуй, возьму этот комикс.

– Еще бы. Только я, если что, предупреждал. – Робот посмотрел на мальчика, но тот не отказался от своих слов. – Тогда бери первый номер и пошли. Тебя, кстати, как зовут?

– Марвин, а тебя как?

– Фрейм.

Робокасса поместила комикс в специальное отверстие на корпусе, а затем выплюнула покупку Марвину в руки.

– С тебя одна робопюра и десять робонет.

– Черт, не хватает… – расстроился мальчик, пересчитав свои монеты.

– Только не пускай воду, я дам тебе денег, – сказал Фрейм. – Мне тем более со скидкой, как-никак двести лет здесь скупаюсь.

Попрощавшись с роботом, Марвин с воодушевлением заторопился домой. С обложки его приглашал в фантастический мир робот-шериф в ковбойской шляпе и с дробовиком. В отражении разбитых витрин наступали зомби, готовые вцепиться в него манипуляторами.

У подъезда Марвин забросил комикс в портфель и только потом приложил палец к идентификатору на замке, чтобы журнал с картинками не попал в объектив камеры. На кухне слышались взволнованные голоса родителей. Он снял обувь, попробовал пройти в комнату на цыпочках, но папа заметил его краем глаза.

– Сынок, подойди сюда.

Марвин послушался. Как нередко бывало после работы, родители сидели за чашечкой чая и смотрели по визору новости науки. Робот-ведущий в пиджаке и при галстуке рассказывал о строительстве коллайдера на Марсе и связанных с ним будущих открытиях.

– Марвин, – отец всегда старательно изображал строгого родителя, но сейчас он не притворялся, – звонил Марк Слотович, сказал, что ты… рисовал.

– Дай сюда планшет, – протянула руку мама.

– Он их все равно стер, – сказал Марвин, снимая портфель с плеч.

– Их? – переспросил отец. – Ты хочешь сказать, что нарисовал несколько объектов? Непостижимо.

Марвин потупил взгляд. Пока мама пыталась выудить рисунок из памяти устройства, отец внешне спокойно пил чай и посматривал на визор, словно сын просто пришел показать оценки. Внутри старший Савински задавался одним вопросом: неужели гены были не до конца нокаутированы во время эмбриогенеза?

– Что будем делать? – поинтересовался отец, отставив чашечку.

– Все зависит оттого, что я найду… О! Готово.

Родители надеялись увидеть всего лишь непонятные каракули, а вместо этого планшет показал чуть ли не целую картину.

– Без генной терапии здесь не обойтись, – отец поглядел Марвину в глаза. – И никому ни слова. Ты слышишь? Никому.

– Марвин! – крикнула мама, хотя сын находился рядом. – Как это понимать?

– Ну… – замялся он, не рискуя смотреть на родителей, – мне просто захотелось что-нибудь нарисовать. Я не знаю. Захотелось изобразить окружающий мир.

– Лучше бы ты изобразил его через формулы. – Отец перевел взгляд на жену: – Завтра же отведем его к врачу, с этим затягивать нельзя. Полное секвенирование генома, анализ мозговой активности, тесты с раздражителями… Пускай проверят его на известные изъяны делеции и дупликации. Может, заодно пару пунктов IQ себе накинет, когда перестанет думать о всякой чепухе.

Марвин стоял молча. Отчитывали его редко, но он давно усвоил, что в таких случаях лучше не говорить, а только кивать и соглашаться. Родители строили предположения о странных наклонностях сына, а Марвин гадал, что же приготовил ему комикс.

– Мы вынуждены прервать наши новости, – сообщил визор, и родители наконец-то замолкли. – Только что мы получили подтвержденные данные от ученых из астрономической обсерватории на Луне. Если вы сейчас стоите, то советую всем присесть. – Робот выдержал паузу и продолжил: – Недалеко от Солнечной системы была обнаружена блуждающая черная дыра. Она движется в нашу сторону. По предварительным оценкам, через пять лет пройдет сквозь облако Оорта и затем пролетит рядом с Землей. Ученые пока не берутся предсказать последствия.

Марвин смотрел на пустой экран планшета и думал над заданным вопросом учителя. Дисциплину «Упадок эпохи искусства» он любил за информацию о старом мире. В нем бы его рисунки, сделанные на уроках, впечатляли людей. Теперь же они вызывали у сверстников непонимание и агрессию, но Марвин продолжал «набивать руку», как говорил Фрейм. Он рисовал деревья, которые могли расти на Земле, если бы на ней изменился состав атмосферы. На экране его планшета меняли направление реки и клеточные процессы, зажигались новые звезды и шло время вспять. Он думал над словом «революция», услышанным на уроке истории, и не заметил, как гусеницы Марка Слотовича остановились возле него.

– Марвин, у тебя есть вопросы? – робот приблизил бинокуляры к лицу ученика, внимательно изучая мимику. Он беспокоился, как мог делать только робот-учитель – не придется ли в который раз сообщать родителям о рассеянности Марвина.

– Нет.

Марвин успел стереть наброски до контроля новых знаний. Больше он не попадался Слотовичу по глупости. А все нарисованное отправлял Фрейму на хранение.