Павел Сормов - Летняя вьюга

— Пойду наверх, обожму, — сказал Дима, тысячекратно отработанным движением насаживая «джек», и лязгая обжимными клещами.

Комдир уже собирался домой, когда его попросили принять работу. И расплатиться, естественно. Лицо господина Ловчинского побелело. Это был нокаут. Денис победно улыбался, но стоящий рядом с ним Мыш был серьёзней паровоза.

— Бухгалтер должен проверить. Всё завтра.

— Мы же договорились, что сдача и оплата сегодня, в четверг. И бухгалтер ваш на месте, вы же сказали вчера, что работу будете завтра принимать — не будет сделано, денег не получу.

Такого просто не могло быть. Никаких шансов у «ботана» сдать работу полностью и в срок не было, коммерческий директор, в своё время менеджер одной из крупных районных сетей, знал это доподлинно. Кидала-неудачник неотрывно смотрел на стоящих перед ним подрядчиков. Возможно, Дениса, этот взгляд и мог бы смутить, но не Мыша, он в такие гляделки в девяностые успел наиграться.

— Если есть вопросы к нам, — Вежливо и официально произнёс Дима, — Мы можем с самим Эмиром связаться, он вам всё прояснит.

Это был блеф. Но Ловчинский понимал, что мяч на его стороне, и виноватым в сложившейся ситуации перед шефом будет именно он. И сдался, вызвав бухгалтершу. Тётка, естественно, подтвердила, что всё работает, и в каморке тоже. Вытянув из сейфа конверт, с лаконичной надписью «сеть», комдир сунул его Скорикову, буркнул «до свидания» и заперся в кабинете.

Пересчитав десять бежевых купюр, Денис протянул две Мышу.

— Спасибо… я точно больше не должен?

— Нет. А за что? За один провод и знать, где дырка? Мне только на голодных рыжих котяток.

— Аа. Кто она тебе?

— Последняя надежда человеческой цивилизации.

Денис «понимающе» хмыкнул. Подрядчики собрали свои вещи и вышли на улицу, где уже двадцать минут скучала в наушниках, стоя перед фасадом особняка, рыжая фея. Скориков, пожав Мышу руку и помахав Дарье, удалился к переходу через Садовое кольцо.

— Держи.

— Он думает, что мы… это… — принимая деньги, улыбнулась волшебница.

— Дети. Глупые, озабоченные дети. Поехали домой.

— Вот. — Дарья выложила на компьютерный стол перед сестрой пятитысячную банкноту.

— Это ещё что?

— Ну, я ем очень много. Это с монтажа сети, — Младшая как-то смущалась. — Помнишь, ты говорила, что меня легче убить, чем прокормить…

Проблемы с давлением и температурой у Дарьи прекратились, вес стабилизировался, но зверский аппетит никуда не делся, за три дня рыжая уничтожила недельный запас съестного на всю семью, и теперь чувствовала себя виноватой.

— Вау. Ладно… спасибо.

Светка подумала, что младшая на удивление щепетильна в материальном плане — сейчас ничего ей не мешало удалённо вытрясти любую кассу, на свой выбор, или просто забрать понравившиеся вещи. Старшая даже решила сделать сестре комплимент.

— Нет, я думала, конечно… как-то неудобно…

— Мелко?

— Да. Я Вьюга, а не воровка.

Директор ДК, лёжа в кровати, слушал музыку. Жена уехала на дачу, сын был в заграничной поездке, и толстяк, оставшись в одиночестве, тихо сходил с ума под жутковатые звуки моцартовского реквиема, доносившиеся ниоткуда. В голове билась одна-единственная мысль: как он сглупил, не пригласив сегодня домой Римму. Впрочем, после вчерашней ночи, директор был совершенно не в форме, но просто присутствие другого человека было бы спасением для разума «слизня», сейчас разрушаемого потусторонними звуками.

Сегодня вечером, несколько отойдя после пугающего приключения с ручкой, директор, уходя домой, разумеется, снова забрал проклятый сувенир, и, придя к себе, запихнул его в верхний ящик письменного стола. Закрыв хранилище на ключ, и проверив надёжность запора, подергав ящик — не открывается, Снобков положил ключик в хрустальную призовую вазу, принесённую домой из ДК годом ранее… после чего вновь услышал музыку. Методично устроив скандалы всем соседям, и выслушав, в свою очередь, массу обидных слов от жильцов, потревоженных в полночь, по поводу собственного психического состояния, самодур вернулся к себе, кипя от праведного гнева. Скандалы не помогли, музыка продолжала играть… тихо-тихо, на грани слышимости. Поиски источника, разумеется, результатов не дали, а единственная соседка, согласившаяся быть независимым экспертом, ушла от директора в начале первого с твёрдой, хотя и не высказанной вслух, уверенностью, что Петру Сергеевичу требуется квалифицированная медицинская помощь. Это было неудивительно — в момент, когда пожилая учительница литературы посетила директорскую квартиру, музыки не было. Но стоило «слизню» остаться одному — музыка снова заиграла. Это было непонятно и страшно, директор и вправду начинал склоняться к мысли о посещении психиатра.

Разумеется, толстяк не мог знать, что источником его ужаса является старый плейер, посеянный старшей сестрой, лет пять назад, за шкафом, и найденный Дарьей при суперуборке в своей квартире. Обычно электронные устройства не обладают способностью летать и лазать под кроватью, но тут был особый случай. Рыжей было хорошо — теперь для организации любых проказ в радиусе семисот метров от дома ей даже из своей комнаты выходить было не нужно. Светка сегодня обозвала её ноосферу «мечтой лентяйки», на что феечка ответила в стиле «а тебе завидно».

Сказать по правде, старшей действительно было завидно. И, вспоминая утренний волшебный полёт в машине, страшновато. Даже трогательно внесённые в семейный бюджет, на свой прокорм, пять тысяч, честно заработанные сестрой, Светлану напугали ещё больше — как ей показалось, рыжая недвусмысленно дала понять, что готовится к роли настоящей «защитницы мира», становилась существом, которому ничего не нужно от простых людей…

Директор проснулся около восьми утра. Было тихо. Комната была уже засвечена ранним майским солнцем. С трудом, после всего трёх часов тяжёлого предрассветного сна, поднявшись, Пётр Сергеевич достал из вазы ключ, отпер ящик, и, будучи уже не в силах сдержать рвущийся из глубин души ужас, истошно заорал…

Праздник последнего звонка в лицее удался, Дарья блистала и сияла в своём серо-голубом металле. Рыжую трудно было назвать красавицей, но сейчас она притягивала взгляды молодых людей наряду с признанными «принцессами». Всерьёз опасавшаяся какой-нибудь дикой выходки волшебной сестрёнки Светлана, что называется, выдохнула. Всё шло, как и было запланировано школьным начальством, выпускник таскал на руках первоклашку, та звонила в звонок, море цветов и шариков, веселье, и никаких блюющих бантиков, во всяком случае, около лицея. Единственный имевший место небольшой инцидент, по случаю которого аспирантка показала сестре кулак, случился уже во время неофициальной части — из динамиков вдруг заиграл, вместо доброжелательной попсы, Пинк Флойд, «Другой кирпич в стене». Естественно, Дашка (а кто же ещё!) удалённо подсунула двусмысленную мрачную композицию, на тему родной школы, в ротацию проигрывателя.