Евгений Лукин - Слепые поводыри

— Прямо сейчас? — растерялся Андрей. — Ты же сам вчера говорил, что, пока не подсохнет…

Игорёк усмехнулся.

— Да мало ли чего я вчера говорил! По пьянке-то…

Действительно пригревало. Кое-где уже зеленела травка — короткая, как стрижка призывника. Вооружённые двумя лопатами и пилой, экипированные похлеще покойного Сувенира, все трое остановились на краю балки. Лазейка в иной мир располагалась над боковой промоиной. Если присмотреться, слабое дрожание воздуха было заметно даже отсюда, сверху. Справа и слева от лазейки торчали кусты, чуть поодаль имела место небольшая свалка. Кто-то, видать, капитально отремонтировал квартиру, а мусор вывозить — поленился, сбросил в овраг.

— Значит, план такой, — сказал Игорёк. — Промоину — углубить чуток, сделать прямоугольной. Дальше ставим коробку (строительный материал найдёте на свалке) — и обрушиваем лопатами склон. Работёнка, конечно, грязная, но ждать, пока просохнет, сами понимаете, глупо… Ясна задача?

— Так мы вдвоём, что ли, будем? А ты?

— А я сейчас ищу слесарей, и они мне по знакомству варят крышку. Ну чего уставились? Другие вон жильцы подвальчики под картошку прямо посреди двора копают — и то ничего… А я — культурно, в балке… Кстати, со слесарями надо будет потом расплатиться. В долг-то они мне, конечно, поверят, но дня на два, на три, не больше…

— А спросят, что мы тут делаем?

— Да никто не спросит! Скажешь в крайнем случае, что я вас нанял.

— Какой же дурак по весне подвал копает? Картошку-то зимой хранят!

Игорёк поморщился, озабоченно потрогал щёку.

— Слушай, Андрей, не усложняй ты жизнь — себе и нам! Ко мне здесь все уже привыкли, считают тронутым… А репутация, брат, великое дело!

Как в воду глядел Игорёк. Любопытствующих не нашлось… А было на что посмотреть. Слаборазличимая лазейка при малейшем неловком движении скусывала то рукоятку лопаты, то целый бок одного из землекопов. Со стороны это, наверное, должно было восприниматься по меньшей мере страшновато…

Работодатель объявился лишь часам к шести, когда коробка из обломков досок, кусков линолеума и распиленных отсыревших древесно-стружечных плит, служивших когда-то основой паркета, была установлена. Бог его знает, насколько разбирался Игорёк в истории, но психолог он, кажется, был неплохой.

К концу работы ребята испачкались и вымотались до такой степени, что предаваться самоедству и тем более горевать о каком-то там Сувенире сил уже просто не оставалось. Вскоре вернулось и чувство юмора — отважились зубоскалить. Самого Игорька теперь промеж собой иначе как эксплуататором даже и не называли.

Эксплуататор принёс им пожрать и сообщил, что с крышкой всё в порядке — сварена. Осталось принести.

— А вот где бы руки вымыть? — задумчиво молвил Влад.

— То есть как где? — весело удивился Андрей — В лагуне.

И безбоязненно ткнул пальцем в облачко дрожащего воздуха, забранное теперь с четырёх сторон кусками древесно-стружечных плит и прочего. Палец размыло по вторую фалангу.

— О! — сказал Андрей, округлив голубенькие глаза. — Идея! Там и перекусим! Искупаемся заодно.

После этого бестактного предложения Влада тут же накрыло воспоминаниями о вчерашнем.

На желтоватом морщинистом лице Игорька также обозначилось сомнение.

— Ну не здесь же, в конце концов! — нажал Андрей. — В антисанитарных условиях!

Действительно, условия в балке были не для приёма пищи: сырость, грязь, откуда-то тянуло дохлятиной…

— Черти вы полосатые! — сказал в сердцах Игорёк. — Давайте хоть верх сначала настелим, крышку поставим.

— А кто увидит?

— Скорее всего, никто. Но зря-то зачем рисковать?

Андрей задумался.

— Да принесём пару реек, положим накрест! А сверху — линолеума кусок. Там вон ещё обрывков полно осталось! Будем вылезать — подумают: внутри сидели.

На том и порешили.

Над атоллом занимался рассвет. Взорвался, зашумел, загрохотал прибой. Брызнуло в глаза встающее из-за океана солнце. Проморгавшись, Игорёк (он лез последним) внимательно осмотрелся. Вроде бы за истёкшие сутки на острове ничего не изменилось… И очень плохо, что не изменилось! Морщинистое лицо Игорька дёрнулось болезненно: под низко склонённой пальмовой кроной он углядел вчерашнюю пустую бутылку из-под водки. Резная плоская дубина валялась рядом. Хотел окликнуть Влада, но тот уже оцепенел, беспомощно уставясь на орудие убийства. Опять из обморока вынимать…

Решительным шагом Игорёк приблизился к беспечно брошенной улике, поднял и что было сил швырнул в сторону лагуны. Почти докинул…

— Вопросы будут? — бешено проклокотал он, поворачиваясь к ребятам. Нахмурился, смягчился. — Короче, чтобы покаянных этих морд я больше не видел… Ты ещё к батюшке сбегай — на исповедь! Историю они перекраивать собрались! — С желчной гримасой Игорёк сбросил с плеча туго набитый рюкзачок. — С такими-то личиками!.. А на будущее запомните: любой малейший поворот истории — это сотни тысяч трупов! Сотни!

В напряжённом молчании разделись, искупались в лагуне (по дороге Игорёк снова подобрал дубину и зашвырнул ещё дальше), после чего распаковали рюкзак и, расстелив в пальмовой тени драный тоненький плед, приступили к трапезе.

— Кстати, насчёт батюшки я не шучу… — хмуро заметил Игорёк. — Имей в виду, Влад: церковь у нас со времён Петра в случае государственной измены на тайну исповеди — плевать хотела! Сначала в охранку стучали, потом, надо полагать, в Госбезопасность. Не исключено, что стук идёт по сей день. Так что учти…

В ответ Влад лишь скривил свой и без того кривоватый рот. К святой и равноапостольной православной церкви он относился ничуть не лучше, чем к коммунистической партии. Но в любом случае жёсткая отповедь Игорька подействовала на вчерашнего убийцу живительно. Да и жрать хотелось…

Вскоре Влад уже оклемался настолько, что смог принять участие в беседе.

— Игорёк, — негромко позвал он. — Так вы это с Андреем насчёт прошлого… серьёзно или как?

— Да чёрт его знает… — с искренним недоумением молвил Игорёк. — Похоже на то, но… прямых свидетельств я пока не вижу. Конечно, дай бог, чтобы это оказалась именно древняя Полинезия.

— Почему «дай бог»?

— Потому что в современной Полинезии нас рано или поздно засекут американцы… Или французы… А у них контрразведка нисколько не лучше нашей. То есть не хуже, я хотел сказать.

— Короче, Влад! — устало взмолился он. — Давай не будем забегать вперёд. Вот достроим наш подвальчик, обшарим как следует лагуну… А до той поры даже и говорить-то не о чем. Так, мечтания…

— Н-но… решать-то что-то надо! Потом поздно будет.

— Да всё уже решено за нас!

— Кем?

— Обстоятельствами, Влад, обстоятельствами. Ты же сам видишь, что каждый наш ход — вынужденный. Что решать-то? Лазить сюда или не лазить? Так мы уже здесь, мы уже влезли — причём по уши. Чёрт бы драл этого лысого, но, похоже, свобода — это действительно осознанная необходимость…