Александр Прозоров - Успех программы Гений

- Да что ж ты паразит сделал?! - всплеснула руками старушка, даже не дрогнув после своего стакана. - Человек же городской, хлипкий, а ты его своим пойлом травишь. Клюквянки жалко, что ли? Потерпи, мил человек, я сейчас капустки квашеной принесу.

Она вышла и вскоре вернулась с миской ярко-желтой лапши и небольшим кувшином, налила мне темно-красного морса.

- Вот, милой, запей.

Я запил, и вскоре понял, что и тут было что-то не то. Однако мысли уже стали тягучими и спокойными, поэтому я ничуть не взволновался, а очень мудро вспомнил о необходимости проверить правильность своего выбора.

- Где тут у вас туалет? - деловито спросил я, поднимаясь из-за стола. - С учебниками... Сейчас, вторичные факторы проверю, и вернусь. Вы пока тут не утилизируйте, это быстро...

- Дед, дед... - укоризненно покачала головой старушка.

- Да он две недели по лесу бродил, - примирительно сказал капитан. Вот и развезло с усталости.

- А сортир во дворе, - добавил дедок, - сразу за сенями.

Для тех, кто не знает: двор - это часть избы с земляным полом, обычно разгораживалась на отдельные секции и использовалась для содержания скота, хранения хозяйственного инвентаря и дров. Часть двора между крышей и жилым блоком избы сельские жители наполняли сеном (это называлось сеновалом) и нередко использовали как помещение для хромосомно-генетической трансплантации. Большую роль при выборе места трансплантации играли, по всей видимости, испарения полевых трав, обладающие высокой антибактериальной активностью и постоянный микроклимат, создающие более благоприятные условия для успешного протекания процесса, нежели жилые отделения дома.

Деревенский туалет представлял из себя комнатку примерно ноль семь квадратных метра с деревянной приступкой напротив двери. Посреди приступки был сделан неширокий вырез. Я спустил штаны, развернулся, сел и поднял глаза. Стены вокруг белели множеством бумажных листков, покрытых мелким печатным текстом и резко выраженными чертежами.

- Отлично! - обрадовался в ухе Антон. - Ты угадал!

- А ты как думал?! - гордо ответил я и почувствовал, как в душе зарождается обида:

- Нет, ну почему так неправильно устроен мир, а? Вот посмотри, например, под меня. Почему одни про это дипломы пишут, другие доллары зарабатывают, жена твоя, хоть и гинеколог, диссертацию защитила, а мне только достается, что голой задницей над сквозняком сидеть и на чужие научные труды гадить? Где справедливость?

- Справедливость в том, - весело парировал Антон, - что ты в компьютере дальше сектора игрушек не продвинулся, а жена моя, гинеколог, в блоках памяти постоянно ковыряется.

- В чем-чем? - не расслышал я, и тут туалет качнуло так, что меня повалило на бок, а голова гулко врезалась в стену. Я попытался встать, но комнатенку немедленно качнуло в другую сторону.

- Землетрясение! - заорал я. - Все на улицу!

Выскочив в сени, мне удалось добежать почти до дверей, когда дом качнуло снова и я закувыркался по полу. Все мысли перемешались. Пришлось довольно долго отлеживаться, приходя в себя, и только потом предпринять попытку встать.

Капитан, дед и старушка стояли в двух шагах и задумчиво смотрели, как я передвигаюсь вдоль стены.

- Землетрясение, - предупредил я. - Скорее бегите на улицу.

Однако вместо того, чтобы спасаться, старушка повернулась к деду и влепила ему звонкую затрещину. Потом решительно подхватила меня под плечи, отволокла в чистую, пахнущую ментолом комнату с большой никелированной кроватью у стены, умело раздела и уложила на постель.

- Спи.

- Так ведь землетрясение, - неуверенно предупредил я.

- Ничего, дом крепкий, выдержит, - утешила старушка. - А к утру все кончится.

Я понимал, что она меня просто утешает, что все мы можем погибнуть в любой момент, но устал настолько, что встать уже все равно не мог, а потому просто закрыл глаза, перевернулся на живот и крепко вцепился в кровать.

* * *

Солнце ударило по глазам, заставило сморщиться и разогнало остатки сна.

- Снизить яркость, - приказал я, но ничего не изменилось. - Снизить яркость! - повторил я громче, и опять - ничего.

- Снизить яркость! - едва не крикнул я, открывая глаза и поднимая голову, и остолбенел, увидев прямо над головой маленькое квадратное окошко с белыми вышитыми занавесками.

- Оклемался? - просунул голову в дверь вчерашний капитан, одетый на этот раз в белую сорочку без воротника. - Ишь ты, землетрясение! Вставай завтракать, через час выходим.

Пришлось подниматься и напяливать надоевшую за вчерашний день робу.

- Мы выяснили, что вчера с тобой случилось, - лихорадочно зашептал Антон. - Это алкогольное отравление. Голова не болит?

- Отстань, - устало выругался я, тяжело ворочая сухим и липким языком.

- Жена говорит, это нормальное явление.

- Это, которая гинеколог? А диссертацию по русским деревенским туалетам защитила? Пусть она кому-нибудь другому про алкогольное отравление расскажет.

Для тех, кто не знает: алкогольное отравление - это отравление алкоголем.

В сенях меня перехватила старушка.

- На, милой, попей, легче будет, - протянула она запотевшую стеклянную банку с бурым раствором, в котором откровенно плавали какие-то лохмотья белого, желтого и красного цвета. В нормальном состоянии я ничего подобного и в руки бы не взял, но тут так хотелось смочить горло хоть чем-то прохладненьким, что я махнул рукой, взял банку и поднес к губам. Раствор оказался приятным на вкус, немного пересоленным напитком, в котором явственно ощущался привкус аскорбиновой кислоты.

- Вкусная вещь, - поблагодарил я хозяйку. - Освежающая. Из чего вы ее возгоняете?

- Да как обычно, - пожала она плечами. - Немножко морковки, чуток хрена, маленько сахарку. Главное, капусту крепкую срезать, не передерживать.

- Ага, - кивнул я, ничего не поняв. - Обязательно сделаю.

- Я тебе, мил человек, рецепт черкану, как в город придем.

- Попроси сейчас, - зашептал Антон, - мы попробуем смоделировать в лаборатории.

- А вы тоже в город летите? - удивился я, сжав для Антона фигу в кармане.

- А как же, - гордо кивнула старушка, - внучку в учебу провожаем. Ты, мил человек, к столу иди, картошка поспела.

- Сейчас, - пообещал я, - только умоюсь спросонок.

К моему изумлению, единственным транспортным средством, которое должно было переместиться в город, оказалась телега. Грубо срубленная из толстых жердей, щедро заваленная сеном, с деревянными колесами и настоящей пегой лошадью между длинных оглоблей.

Для тех, кто не знает: оглобли изготавливаются тоже из жердей.

- Сергеев и Фарктен - вперед; Толушкин и Чайкин - позади, - коротко скомандовал капитан.

Мальчишки, такие же молоденькие, как и тот, что встретил меня на тропинке, кивнули и разошлись. Капитан внимательно огляделся по сторонам и запрыгнул на телегу, рядом со старушкой.