Рэй Брэдбери - Ночная погоня

И только тут Марсуф понял, что находится рядом со «львом», которого обнаружила посланная в лес группа. Огромным и совсем не злым — во всяком случае, сейчас. Падалью, как пахнет от хищников, от него не пахло. Это означало, что животное питается травой или молоком.

Все было так абсурдно, что Марсуф не удержался и разразился хохотом. Его хохот животное тут же повторило. Ничего подобного Марсуф за свою жизнь не встречал.

Отсмеявшись наконец, Марсуф произнес:

— Я Марсуф.

И тоненький, похожий на детский голосок протяжно повторил:

— Иааа ма-суффф…

Не совсем точно, но похоже. Может, это существо разумное? Так или иначе, голосовой аппарат позволяет ему воспроизводить звуки человеческой речи, и это очень обнадеживает.

Ну и физиономия будет у капитана Лорито, когда он скажет ему, что встретил большого, как слон, льва с детским голоском и лев этот может насвистывать песенки и повторять слова. В такое трудно поверить, и Марсуф решил, что будет молчать — до тех пор, пока не сможет рассказать обо всем, не опасаясь, что ему не поверят.

Марсуф, насвистывая, отправился назад, на базу. Животное с тоненьким голоском пошло, держась на расстоянии, за ним следом и отстало уже почти у самой базы, к которой Марсуфа, как всегда безошибочно, привела его интуиция.

Напуганный его исчезновением, капитан собирался отправить на поиски Марсуфа пять патрулей. Безропотно Марсуф выдержал головомойку, однако следующей ночью снова незаметно выскользнул с территории базы. Он теперь твердо знал, что угроза жизни людей исходит не от «льва», но не поможет ли ему «лев» узнать, откуда именно?

На этот раз Марсуф встретил своего нового приятеля километрах в двух от базы. «Лев» сразу улегся (видно, ему было приятно, когда его гладят), и Марсуф стал насвистывать «льву» одну песню за другой, а сам тем временем его ощупывал. «Руки» «льва», обычно сложенные на груди, были длиной в два метра каждая, и «лев» ими мог брать предметы. Марсуф пришел к выводу, что в высоту «лев» достигает пяти метров, а в длину, от головы до кончика хвоста, — восьми.

Марсуф обнаружил также, что кожа у «льва» твердая, как сталь, и в то же время очень гибкая. При этом «лев», по-видимому, вовсе не был агрессивным, хотя, наверно, и его, как любое миролюбивое существо, можно было довести до того, что он начал бы крушить все вокруг. Своим тоненьким, похожим на детский голоском «лев» воспроизводил самые разнообразные звуки.

Внезапно «лев» повалил Марсуфа и прижал лапой к земле. И тут Марсуф услышал над собой свист, похожий на свист пуль или снарядов. «Лев» тут же повторил и этот звук.

Наконец «лев» снял лапу с Марсуфа, и тот, превозмогая боль, встал. Теперь своим тоненьким голоском «лев» издавал какие-то жалобные звуки.

Рассерженный и удивленный тем, что «лев» так с ним поступил, Марсуф побежал к базе. Уже отойдя от «льва» на некоторое расстояние, он услышал, как тот зовет его — во всяком случае, писк, который издал «лев», был похож на его, Марсуфа, имя. Жалобно поскуливая, «лев» догнал Марсуфа и пошел с ним рядом.

— Уходи, малыш, — сказал успокоившийся уже Марсуф, — со мной тебе идти нельзя. Мои друзья очень сердятся оттого, что некоторые из них погибли, и могут убить тебя.

Но «лев» по-прежнему шел с ним рядом и жалобно попискивал.

— Если бы они видели тебя таким, каким вижу я… — прошептал Марсуф. — Но… они тебя таким не видят, поэтому привести тебя с собой — безумие. Да и времени нет. Скоро мы улетаем, навсегда. И меня это очень огорчает, потому что твоя планета мне нравится. Как же нам быть?..

И именно это соображение — что планета будет потеряна, если не удастся разобраться в происходящем, — определило решение, которое принял Марсуф. Вместо того чтобы прогнать своего нового друга, Марсуф поманил его за собой. Стал напевать, насвистывать, хохотать как безумный, и «лев» все за ним повторял; и когда вдвоем, хохоча, они подошли к базе и вступили в свет прожекторов, охрана, увидев их, от изумления разинула рты. Потом — сигнал тревоги, громкие команды, звон оружия…

— Не стреляйте! — закричал Марсуф. — Это друг!

И тут «лев» опять мощным ударом лапы повалил его и этой же лапой прижал к грунту: послышался свист пуль. Это стреляли в «льва» люди, но «лев» стоял неподвижно и на пули не реагировал. Марсуфа душили слезы: ведь его товарищи у него на глазах разрушали дружбу со «львом». Но закричать, чтобы остановить их, он не мог. Слышались звонкие щелчки — это ударялись о «льва» и отскакивали пули.

Наконец все затихло: люди больше не стреляли. Может, его друг убит? Глубокая печаль охватила Марсуфа. Но через несколько мгновений тоненький голосок «льва» послышался снова, только звучал он теперь жалобнее. А из лагеря послышались возгласы удивления и страха. Произошло невероятное: против странного животного оказались бессильными даже бронебойные пули, они отскакивали от «льва» как резиновые. Разумеется, для особых случаев, вроде этого, у землян было и другое оружие — например, атомный дезинтегратор…

Это оружие не должно быть пущено в ход! «Лев» снял с него лапу, и Марсуф, вскочив, гневно закричал:

— Ничего не делайте, дурни, пока я вам не объясню!.. Лорито, запрети им стрелять!

— Откуда у тебя этот… зверь? — растерянно спросил капитан.

— Сейчас объясню. Опустите оружие, мы хотим войти.

— Нет! Сам входи, а зверюгу оставь снаружи.

— Или мы входим оба, или я уйду вместе с ним.

— Ну ладно, входите оба, — помедлив, сказал капитан Марсуфу. — Но если эта тварь хотя бы кашлянет здесь, внутри…

Насвистывая песенку, уже знакомую его другу, Марсуф медленно двинулся к палаткам лагеря. Хотя его глаза не видели, он слышал, как разбегаются в стороны, пропуская его и «льва», люди. Наконец Марсуф привел «льва» к палатке капитана, вошел в нее, и «лев» попытался войти за ним, но едва было ее не свалил. Поняв, что палатка его не вместит, «лев» улегся перед ней на живот, но из любопытства просунул внутрь свою огромную голову. Марсуф с трудом удержался от смеха, услышав, как от дыхания «льва» с походного стола взлетают бумаги; капитан Лорито и другие, кто был в палатке, забились в угол. Чувствуя, как они испуганы, Марсуф успокоил их:

— Эта, как ты, Лорито, ее называешь, тварь разумна, и у нее сердце ребенка.

— Зато размеры и броня — как у танка.

— Он в этом не виноват. Это результат адаптации к среде обитания. Эти качества нужны ему для выживания, как на Земле змее нужен яд, черепахе — панцирь, птице — крылья, рыбе — жабры…

— Хватит, Марсуф, мы это знаем.

— Только с человеком, — продолжал Марсуф, — дело обстоит несколько иначе. У человека, при всей его кажущейся слабости, есть две руки и защищенный черепом мозг в полтора кило весом. То есть разум.