Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 27

— Я должна была попробовать, босс! В меня вселился дух Фортуны.

— Докладывай, Би, — строгим голосом приказал Корда.

— Ладно, — согласилась Коломбина. — Я связалась с Тико и Мириам, они прячутся неподалеку от «Сорокопута». Несколько Сторон Света, экипированные консервированным временем и в полном вооружении, заняли там пост. Арабу и Саймин находятся рядом с «Коломбиной», они подтвердили показания моих приборов — наш корабль тоже стерегут.

— Саймин? — удивленно перебил ее Мило. — Саймин Ишбренду, солистка «Хана Тофита»? А она что там делает?

— Я не спросила, — ответила Коломбина. — Мы стараемся свести радиосвязь до минимума, чтобы неприятель не засек местонахождение наших друзей. Может быть, Саймин собирается разобраться с тобой за то, что ты свалил, никого не предупредив.

— Я не собирался этого делать, — нахмурившись, сказал Мило, — но появился Рене, начал задавать разные вопросы, и я решил, что пришла пора сматываться.

ПЦП опустилась к самому носу Мило. Ее вечная улыбка резко контрастировала с мрачным видом молодого человека.

— Не печалься, друг Мило. Я тебя просто дразнила, — попыталась утешить она его. — Анализ ситуации показывает следующее: Саймин потребовала, чтобы Арабу позволил ей сопровождать его, и он согласился. Он слеп, а в состоянии стасиса нет тех звуковых сигналов, которые помогают ему передвигаться в пространстве.

Мило кивнул и посмотрел на Корду:

— Как вам удалось запрограммировать компьютер таким образом, что он способен дразниться?

Покачав головой, Рене пожал плечами:

— Не уверен, что это я ее такой сделал. Я хотел иметь ИР, с которым можно общаться, и не ожидал, что получится столь необычная личностная программа. Временами ее чувство юмора меня страшно раздражает, но мне кажется, что, если я попытаюсь ее отредактировать, пропадет фактор инициативы.

— Босс! — в ужасе выкрикнула Коломбина. — Разве вежливо говорить о редактировании личности — особенно в ее присутствии!

— А я тебя просто дразнил, Би, — ухмыльнулся Корда.

На это Коломбине сказать было нечего, и Мило тоже улыбнулся.

— Самой дразниться гораздо приятнее, правда, Коломбина? — спросил он.

— По правде говоря, — ответила она, и ее голос почему-то прозвучал грустно, — мне нравится, когда Рене меня поддразнивает. Тогда я начинаю чувствовать себя так, будто я живая. — В следующее мгновение она уже заговорила деловым тоном: — Босс, я тут просматривала диаграммы окрестностей… Если мы поднимемся по лестнице в шахте ближайшего служебного лифта, она приведет нас прямо к ангарам возле офиса Ирландца. Стороны Света следят за обычными входами. Эта шахта используется главным образом для больших грузов.

— Давайте! — воскликнул Мило. — Придется попотеть, но, если мы воспользуемся лифтом, Стороны Света заподозрят неладное. Не знаю, насколько тщательно они снимают показания со своих приборов, однако не сомневаюсь, что в данный момент охрана настороже.

Корда опустился на колени перед входной панелью и вытащил винты при помощи Универсального Инструмента. Шахта была не освещена, а конец металлической лестницы терялся где-то в темноте наверху.

Он махнул рукой, чтобы ПЦП двинулась вперед первой и осветила им путь. Мило настоял на том, что он полезет следом за ней, и, учитывая его подготовку, Корда особенно не возражал.

— Интересно, работают ли сейчас их приборы? — задумчиво произнес Рене, карабкаясь вверх по лестнице. — Может быть, стасис действует на какие-нибудь реле…

— Может быть, — ответил Мило. — Но, если у нас есть вероятностный драйвер, у них он тоже наверняка имеется. А что, если они изменили обстоятельства таким образом, чтобы сигнал проходил сквозь области, погруженные в стасис? Лично мне рисковать не хочется.

— Просто меня разобрало любопытство, — признался Корда.

Они еще некоторое время обсуждали тонкости состояния стасиса, темпоральное поле и методы создания вселенных, где действуют нестандартные законы физики.

Если бы не нависшая гробовая тишина и не грохот ботинок по металлическим перекладинам лестницы, ровный и однообразный, Корда вообще забыл бы о том, что тут происходит. У Мило был утонченный ум, и, хотя в формировании его личности участвовала бабушка Долби, Корда чувствовал, как из-под всевидящего ока воина пытается вырваться душа художника.

Коломбина доложила, что ангары уже совсем рядом, и товарищи замолчали. Свой план они разработали в самом начале лестницы; теперь оставалось выяснить, насколько он окажется эффективным.

Когда они открыли дверь, у служебной шахты никого не оказалось.

— Удачи, — пожелал Корда и крепко пожал руку своему бывшему ученику.

— На Фортуне ее следует принимать в расчет, — ответил Мило и ответил на рукопожатие. — И вам удачи.

Корда бросился направо, Мило — налево.

Первый этап их плана был обманчиво прост. Как только Мило просигналит, что занял позицию, компьютер начнет приводить в действие некоторые наружные системы «Коломбины». Они рассчитывали, что это, в сочетании с появлением Корды, отвлечет внимание части охраны от «Сорокопута» и позволит Мило захватить свой корабль с минимальным риском для себя — и минимальным ущербом для персонала Алакры.

Четверо их союзников были посвящены в план Коломбиной за несколько коротких сеансов связи. Тико и Мириам должны были присоединиться к Мило; Арабу и Саймин полетят с Кордой.

— Готова, Би? — спросил Рене, когда показался его корабль.

Три Стороны Света, все как одна похожие на Запад или ее клон у конторки в казино, загораживали подступы к кораблю, смертельно опасные и готовые в любой момент броситься на врага.

— Жду сообщения от Мило, — ответила Коломбина. — Ему пришлось обходить целую группу техников, находящихся в стасисе; он боялся задеть их своим темпоральным полем.

Корда был совершенно спокоен, такое состояние возникает, когда все, что можно, сделано. Два слова, шепотом произнесенные Коломбиной, были всего лишь мягким толчком, заставившим его продолжить уже начатые действия.

— Пора, босс?

— Давай, Би, — ответил он.

На носу корабля вспыхнули разноцветные огни, помчались к свернутым воздушным стабилизаторам — «Коломбина» ожила. Послышался тихий рокот, по которому каждый, кто хоть раз имел дело с космическими кораблями, сразу догадается, что начали прогреваться двигатели взлета.

Стороны Света, вне всякого сомнения, этот звук узнали. Впервые на их лицах Корда увидел выражение, отличное от скуки. Охранницы попятились от корабля.

Та, что стояла вдалеке, справа, что-то промолвила в микрофон, вшитый в воротник формы — очевидно, их бабочки имели не только декоративное назначение, а еще и обладали достаточной мощностью, позволявшей звуковому сигналу пробиться сквозь густую застройку на Фортуне.