Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 1

— Тогда сделаем так — я позвоню своей старой знакомой, а ты все в наилучшем виде подготовишь. Договорюсь на завтра на десять утра — на очередь не смотри, прямо заходи в кабинет начальника паспортного стола. Ее зовут Алла Дармидонтовна, скажешь, что от меня…

Тим от радости подхватил дородную бухгалтершу под мышки и приподнял над полом:

— Вот спасибо! Что бы я без вас делал!

И чмокнув ошалевшую женщину в щеку, Тим в припрыжку выбежал из цирка.

Немного успокоившись, Тим начал переваривать полученную информацию: неужели элементарным презентом можно в одночасье решить никак не разрешаемую проблему? Не для этого ли придумывают такие навороты? Помыкается человек, побьется лбом стену, да и пойдет на поклон к какой-нибудь Алле Дармидонтовне… Необычное имя. Тим произнес его вслух, вслушался в звучание, а потом непроизвольно подключился к какой-то нотке-ниточке. И вдруг почувствовал что-то нежное, мягкое, беззащитное… «Неужели она такая, эта Алла Дармидонтовна? Вот уж не думал…»

На следующее утром Тиму пришлось наступить на горло собственным принципам, чтобы пролезть через толпу пенсионеров к заветной двери. «Если я этого сейчас не сделаю, то не спасу Тому позже», — настраивал сам себя Тимур. Он прижимал к груди пакет, в котором лежали указанные Матильдой подарки.

…За столом, заваленном серо-желтыми формулярами, сидела женщина средних лет. Она с недовольным видом подняла голову на ворвавшегося без стука просителя:

— Здравствуйте, Алла Дармидонтовна, я от Матильды Львовны… — на одном дыхании выпалил Тим. Женщина расправила брови:

— Да-да, она мне звонила… Да закройте вы дверь! Не видите, ко мне проверяющий из облфина пришел! — другим голосом рыкнула она на какую-то бабульку, которая вслед за Тимом вознамерилась попасть в заветный кабинет. Тим же смотрел на женщину завороженными глазами — внешняя суровость совсем не сочеталась с внутренней мягкостью, которую он успел почувствовать еще вчера.

— Какие у вас замечательные косы, — неизвестно зачем выпалил он. У Аллы Дармидонтовны действительно были богатые темно-русые волосы, которые она по старой моде укладывала вокруг головы. От этой простой фразы женщина почему-то дико смутилась, залилась краской, и уже совсем смущенным голосом спросила:

— Так чего у вас не хватает?

Теперь смутился Тим — как и с кем он должен был сейчас разговаривать? С бюрократкой до мозга костей, какой казалась начальница паспортного стола, или же с тургеневской барышней, которая выглянула из-под защитного панциря, как только он упомянул про косы?

— Алла Дармидонтовна… — медленно произнес Тим, вслушиваясь в каждую букву и интонацию своего голоса. Волна мягкости и доброты опять захлестнула его — так вот какая она настоящая! И с широкой улыбкой и неподдельной радостью от этого открытия Тим немного наклонился к собеседнице:

— В том-то и проблема, что нет у меня НИ-ЧЕ-ГО! Только поквартирная карточка моей квартирной хозяйки. А нужно удостоверении личности, а то меня на работу не оформляют… И не прописывают…

Женщина посмотрела на него очень удивленными и чистыми глазами:

— Заполняйте, — протянула ему бумажку. — Сейчас вас пропишем, а потом напишите заявление на восстановление утерянных документов. Временное удостоверение личности вполне сгодится для приема на работу. Вы ведь в цирк хотите устроиться?

Алла Дармидонтовна как-то неумело улыбнулась — похоже, ее всегда плотно сжатые губы просто забыли, как это делать. А Тим продолжал «купаться» в исходившем от женщине тепле:

— Я там уже работаю, да только неофициально. Даже новый номер сделал, но его в программу не поставят, пока не будет подписанного контракта. Да вы приходите в цирк, сами увидите! Я вас приглашаю! Вам понравится, вот увидите!

В голосе Тима звучал такой восторг, что женщина смутилась. Она быстро вышла с заполненными документами и вернулась через пару минут. Заветный штампик прекратил гражданское состояние Тима, которое официально называлось «БОМЖ» — «без определенного места жительства». Он быстро написал заявление о восстановлении документов, получил маленькую бумажку — по ней через два дня ему должны были выдать временное удостоверение личности, которое уже проще простого обменять на постоянное в установленные сроки.

— Так я оставлю в кассе билет для вас. На сегодня?.. — Спросил Тим, уже стоя в дверях.

— На сегодня! — улыбнулась ему бывшая строгая начальница.

Тим шел по улице и ощущал летящую радость. Вот только не мог понять, от чего ему приятнее — что эпопея с документами практически завершилась за 15 минут или же от того, что смог разглядеть в чиновнице человека. «Да и не только разглядеть. Похоже, она сама себе удивилась», — улыбался своим мыслям Тим. От радости он подпрыгнул до высокой ветки дерева и с удивлением обнаружил, что ему что-то мешает. «Пакет! Я не отдал ей пакет!». Коньяк, коробка шоколадных конфет и коробочка с духами ударились об его ногу. От этого Тиму стало еще веселее — так не решают подарки всё на свете! Даже совсем ничего не решают! Просто надо быть человеком, и уметь увидеть его в другом. Точнее, уметь помочь разглядеть человека в себе самому человеку…

Летние гастроли разлучили Тима с новым-старым другом Даниром. Ради зарабатывания денег цирковую труппу поделили на четыре команды и отправили в турне по аулам. В своем прошлом Тиму не доводилось далеко отъезжать от областного центра, и сейчас он с ужасом наблюдал как плохо живут люди в деревнях. Из развлечений не было даже телевизоров — электрические провода сами же сельчане поснимали и сдали в пункты приема цветного металла. Чтобы потом потратить «заработанное» на бутылку водки. Однако на количество грязной детворы во дворах покосившихся домиков аховое экономическое положение не влияло. «Отсутствие света, что ли, на постельные подвиги их стимулирует?» — грустно шутили циркачи.

Однако именно благодаря этой чумазой ребятне у них были хоть какие-то заработки. Правда, денег ни Тим, ни другие его коллеги так и не увидели — не водились они в аулах. Зато натуральных обмен вполне устраивал обе стороны: циркачи ставили условие — «наличкой» давайте на горючие для старенького «ПАЗика» (небольшого автобуса перевозившего труппу), все остальное — продуктами. Поэтому обычной была такая картина — к расстеленной циркачами кошме для выступления тянулись принаряженные семьи. Под мышкой они несли бутылки с кумысом и молоком, баночки с соленым казахским маслом, кусочки особого сухого сыра — курта, сметану, а для себя несли табуретки или коврики — чтобы не сидеть на потрескавшейся от соли степной земле. Кто-нибудь из трупы выступал в роли билетера — пропускал поближе к кошме только после сдачи «тормозка». Впрочем, усмотреть за всеми не удавалось — какая-нибудь ребятня из совсем уже опустившихся семей всё равно оказывалась в первых рядах и отбивала ладошки от двойной радости — и представление посмотрели, и обманули контролера.