Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 1

— Продвинулась? Странно, для меня время как будто остановилось — наблюдаю за всем, нахожу различия, пытаюсь что-то менять… Но движения никуда нет — словно душа замерзла… Наверное, пора что-то менять… Странно, что я это понял, только когда ты появился…

— Похоже на то, но сейчас у тебя и тело вот-вот заморозится. Приготовься немного «погреться» и достань браслет…

Тим всегда носил прибор для экстренного возвращения в свое время с собой. Вот только сейчас вдруг задумался: «А какое время моё?»

…Обмен браслетами, встряска всего тела и опустошение — как физическое, так и моральное. «Как там Серж? Творит, что-то двигает вперед, а я засел в болоте прошлого. Нет, и тут все движется, но не для меня — не так и не туда, как в моей страте. И изменить что-то я не особо могу… Зачем тут оставаться?!»

Тим+3 уже успел раствориться во вневременье, но сейчас Тим явственно почувствовал его невидимое присутствие: «А ты всё здесь закончил?» — прозвучал в голове вопрос.

— Действительно, не всё… — вслух сказал Тим. От звука его голоса вспорхнула стайка нахохлившихся воробьев, которые клевали ветки какого-то кустарника. «Мы в ответе за тех, кого приручили…» — теперь про себя подумал Тим.

…Обессиленный встречей, Тим медленно подходил к цирку. В дверях столкнулся с выбегающей куда-то Татьяной. Женщина ему приветливо улыбнулась, и Тим чувствовал, что следы надрыва в ее душе заросли, затянулись, как рана, съежились, как старый шов от операции.

После встречи с Тимом+3 циркач никак не мог выкинуть из головы воспоминания о своей прошлой жизни. Или это была будущая? На данный вопрос Тим не мог ответить сам себе, и это его злило. Он почувствовал, что «выпал» из «своего» времени, и теперь не мог найти себя.

Он вертелся на скрипучей «сетке» кровати, и тяготился неожиданной бессонницей и нахлынувшими мыслями. «Серж там что-то совершенствует, а я тут в болоте вязну… Какому-то удостоверению личности радуюсь… Прожигание времени и жизни!» — корил сам себе циркач. В то же самое время внутренний голос подсказывал его удачи — и номер получился, и Татьяна изменилась, и…

Остальные «составляющие успеха» складывались из таких крошечных «и», что Тима это начало раздражать. Что, возвращение в прошлое было не правильным решением? Что, он так и будет убивать оставшуюся жизнь по мелочам?

Тим резко вскочил, натянул брюки и на цыпочках вышел в коридор. Баба Дуся чутко зашевелилась на своей высокой кровати с громоздкими шарами по углам железной спинки. Тим в темноте пошарил рукой возле вешалки в поисках ботинок, потом стянул с крючка свою куртку и выскочил за дверь. В трудные минуты ему всегда помогала ходьба. Вообще-то, время сейчас было не самое подходящее — где-то между часом и двумя ночи… Впрочем, почему не подходящее-то? Наоборот идти просторнее — ни тебе пешеходов, ни машин…

И Тим бодро зашагал в сторону от подъезда. От долгого «кручения» на кровати у циркача сейчас немного кружилась голова. Он и не придал значения тому, что его походка не отличается твердостью.

— Эй, мужик, притормози-ка! — услышал он повелительный окрик. В его сторону направлялся патруль в составе трех человек. Худенькие фигуры в форменных куцых шинелях излучали одновременно и чувство жалости, и чувство животного страха. «Только этого еще не хватало!» — мелькнуло в голове у Тимура. «Не надо было на освещенную улицу выходить, полицейских бы и не встретил…»

— Гуляем, гражданин? — произнес самый высокий из стражей порядков, который все равно едва доставал до виска Тимура. Нововведенное слово «господин» явно еще не вошло в его обиходный словарь. — И нарушаем общественный порядок?

Тим всё еще пребывал в «растрепанных чувствах» и ответил невпопад:

— Я и правда вышел погулять. Но как же я нарушаю общественный порядок?

— Вы оскорбляете своим видом окружающих! — произнес заученную фразу второй по росту (и, видимо, по званию) полицейский.

Тима некстати начал разбирать смех — ситуация походила на какую-то комедию абсурда. Каких окружающих, когда на улице кроме трех патрульных никого и в помине не было?! И чем он мог их оскорбить? Не застегнутой на все пуговицы курткой?! Он только собрался всё это высказать, как почувствовал под локтями тугие пальцы пареньков:

— Пройдемте! В отделение до выяснения личности! — прозвучал голос самого высокого из «копов».

— Почему? Не имеете права! Я ничего не…

Тим заставил себя замолчать — ситуация походила на снежный ком, катившийся с горы на большой скорости. Чем больше он «распалялся», тем больше притягивал неприятностей. Внутренним чувством он понимал, что надо успокоиться, правильно настроиться, тогда все и изменится. Но «житейский ум» подсказывал совсем другое — распинать этих зарвавшихся от безнаказанности юнцов и убежать как можно быстрее…

Но циркач послушал свою интуицию, сделал глубокий вздох и зашевелил ногами в направлении, куда его вели полицейские. Тим неожиданно почувствовал, как рука одного пошарила в его кармане справа. Он невольно прижал локоть к бедру, хотя в кармане ничего не было. В ответ получил ощутимый удар дубинкой по спине — от начальника.

— Сопротивление органам власти?! Так и запишем в протоколе…

На Тима начала накатывать паника — свидетелей-то нет. Эта троица может сочинить все, что угодно и подтвердить слова друг друга. И тогда он окажется за решеткой, и не выполнит своей миссии…

Стоп, а какая у него теперь миссия-то?! Похоже, спасать никого не придется — его двойник в этой страте и не собирается встречаться с Томой… Что ему тогда тут делать? Тюремных вшей кормить?!

Тим неожиданно улыбнулся этой абсурдной фразе, родившейся в его голове. Видимо, она всплыла из уроков литературы в школе. Это декабристы страдали от назойливых насекомых… «Впрочем, может и сейчас вши — актуальная проблема? Вот и представился случай узнать!».

От этой мысли на душе опять стало легко, Тим даже слегка улыбнулся в бороду и продолжал шагать, стараясь попадать «в такт» с полицейскими. Проблема была в том, что два паренька по его бокам шагали «не в ногу», и если Тим согласовывал движения с одним, то обязательно нарушал гармонию с другим. «Попробую-ка я их объединить!» — неожиданно решил Тимур.

Он сосредоточился на своей правой ноге, представил ее слившейся с правой ногой одного из патрульных и потом сделал одновременно мысленное и физическое движение своей конечностью. Паренек «споткнулся» на ровном месте, поменял ногу, и теперь они все шагали «дружно в ряд». Тима эта стройность марша и рассмешила, и порадовала одновременно. Рассмешила потому, что он меньше всего мечтал о подобном совместном времяпровождении, когда выходил на улицу в поисках душевного покоя. Порадовала же по той причине, что он как-то повлиял на ситуацию.