Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 2

— А кто подбирал тексты для первого задания? — вспомнил Тим рассказ «О любви». — Сергей?

— Нет, я, — моргнул светлыми ресницами Павел. — А что? Вам же, кажется, понравилось…

— Все было прекрасно, просто очень необычно… Чехов… Размышления о любви…

— Я время от времени меняю текстовку. Прочитаю что-нибудь интересное, вот и хочется с другими поделиться, — тихо пояснил Павел.

Тим быстро оглядел его несколько нескладную фигуру, расплывшиеся от отсутствия ресниц и бровей черты лица, рыжеватые, редкие тонкие волосы. — «Да, на него похоже задаваться вопросами о допустимости любви. Впрочем, про Сергея я раньше так же бы подумал, это его гарем с моим прежним пониманием друга не вяжется. Меняются люди…»

Серж плавно снизился и посадил карету далеко в степи. Открытое пространство простиралось от горизонта до горизонта. Ни жилья, ни деревца, ни сопки — только бескрайний океан трав, колышущийся от слабого ветерка. Иногда среди буро-выгоревшего одноцветия попадались вкрапления желтого и голубого оттенка — цвели неприметные полевые растения. — «Как море с волнами и разноцветными головками пены», — подумалось Тиму. Сходство с солеными просторами подчеркивала светлая дорожка, протянувшаяся от вечернего солнца. После ужина они отправились «куда подальше» — продолжать испытания взятых на полигоне приборов.

— Опробуем очки в невозмущенном людьми пространстве, — преложил Серж и шагнул в степной простор.

Они отошли подальше от кареты. Серж прицепил к своему плечу устройство с двойным раструбом. Друзья надели очки с «дворниками» и стали наблюдать скрытый мир призраков. Его проявляло светящееся облако, расходящееся от прибора на плече Сержа.

Слегка блестящее марево прибора распространялось все дальше и дальше, и Тим увидел, что все окружающее пространство заполнено прозрачной пеной. Ее пузырьки у поверхности земли были размером от нескольких метров до нескольких десятков. Чем выше поднимался его взгляд, тем больше росли пузыри. «Интересно, а на уровне облаков они какие по размеру?» — подумал Тим. «По логике вещей и по виду, в десятки километров…» — составил он в уме пропорцию.

Приглядевшись, он заметил, что в каждой ячейке пены кипела своя жизнь. «Как в аквариумах», — возникла у Тима ассоциация. Сходство подкреплялось тем, что разнокалиберные и разноцветные шары, шнуры, ленты (самое простое из увиденного), похоже, не могли покинуть свои ячейки и перебраться в соседние. Они хаотично двигались в замкнутом пространстве, время от времени ударяясь о прозрачные стенки границ.

— Слушай, Серж, я видел там, в ангаре, что эти шары свободно проходили сквозь стены, а тут они сидят каждый в своей «клетке». Почему так? — удивился Тим.

— В каждой ячейке своё свойство пространства. Чтобы прейти из одной в другую, этим существам необходимо изменить, перестроить себя под новую среду, а большинство этого делать не умеют. Или, во всяком случае, они могут меняться только в весьма ограниченном диапазоне.

В этот момент одна из ячеек начала сжиматься, прижимаясь к земле. Неожиданно для Тима она резко «схлопнулась» вместе с ее обитателями.

— А что будет с обитателями «закрывшейся» ячейки? — спросил Тим своего друга.

— Вероятно, впадут в спячку до более благоприятных времен, — пожал плечами Серж.

— А почему мы не замечаем эту «пену», когда ходим по земле? — спросил Тим, осторожно (чтобы не раздавить маленькие приземные пузыри-«аквариумы») шагая в сторону.

— Замечаем, но не осознаем, — улыбнулся Серж. — Вспомни хорошенько дороги, по которым ты ходил или ездил.

Тим прикрыл глаза и представил улицу, по которой он ходил от цирка к своей квартире. В голове всплывали отдельные рытвины (он обходил их в слякотное время года), цветы у бордюра (ими он любовался весной), поднимавшийся от раскаленного асфальта пар (так было в самую жару летом), пляшущие солнечные «зайчики», пробившиеся через листву деревьев.

— Твои воспоминания будут разорваны, дискретны, хаотичны, — подтвердил его мысли Серж. — Каждый квант твоего воспоминания дороги и ее окрестностей будет соответствовать взгляду из отдельной ячейки пены.

Тим недоверчиво качнул головой — уж очень слова друга соответствовали его кусочкообразным воспоминания.

— Различные свойства пространства ячеек влияют на наше восприятие, а в остальном на нас они обычно слабо воздействуют, — продолжал пояснения Серж. — Это потому, что наше биологическое тело таскает с собой собственный пузырь нужного нам свойства пространства. Он расталкивает и преобразовывает ячейки окружающей нас «пены». А сознание человека вообще способно творить особые области в мире призраков. Например, музыканты, поэты, певцы своим творчеством создают «иллюзорные миры», погружаясь в которые слушатели получают значительно более богатый спектр ощущений.

Тим вспомнил картины, которые рисовало его воображение во время музицирования Нины. И правда похоже на иллюзорный мир.

— Писатели тоже творят «иллюзорные миры», — продолжал Сергей. — Читая романы, люди живут в этих мирах, обогащая себя и сами «миры иллюзий». И чем больше читателей прочтет произведение, тем сильнее и насыщеннее «иллюзорный мир». Кстати, живописные картины обретают глубину…

— Точно! Я это давно чувствовал, но не обращал внимание, не задумывался… Скажи, а если тело умирает, что происходит с душой? — прервал монолог друга Тим. Ему, почему-то, подумалось, что все эти обитатели пузырей — чьи-то души.

— Говорят, душа должна пройти семь полноценных воплощений, чтобы она самостоятельно смогла перемещаться между этих ячеек и в других микростратах Земли, — пояснил Серж.

— А в других микростратах такая же «пена»? — спросил Тим.

— Микростраты все разные по своей сути. Потому что пространство имеет разные свойства. Другая материя «вневремени» — другая жизнь, если сказать короче.

— Что такое — микростраты? — не понял Тим.

— Каждая страта времени состоит из очень тонких микрострат, порожденных волновыми свойствами материи. Наша, привычная для нас плотная материя, занимает сразу три микростраты нашей страты. А остальные мы условно называем «мирами призраков», или «резонансными мирами». Всесторонне развитый человек живет сразу во всех микростратах страты его времени, но осознает очень малую толику своей жизни. Да и ты через очки видишь жизнь только одной такой микростраты.

— Сколько этих микрострат в нашей страте? — удивился Тим.

— На Земле наиболее заметно проявлены двенадцать, — пояснил Сергей.

— А в какой микрострате обитают ангелы? — вспомнил бабушкины молитвы Тимур.

— Ни в какой, — хмыкнул Серж. — Для существования в мирах призраков не нужны ни ноги, ни крылья. Образы чертей и ангелов существуют только в воображении человека.