Владимир Лосев - Апокалипсис 2060

И предлагала Европа за незаселенную территорию немало: преференции в торговле, дешевые кредиты, современные технологии, и многое, многое другое, в том числе дружбу навеки, а вот в случае отказа, обещала устроить России козью морду, и если понадобится, то и войну, так сказать, захватить нужную территорию силой.

Военной угрозы президент меньше всего боялся: ядерное оружие никто применять не станет, так как это значило, взрывать самих себя, так как ядерное облако накроет всю Европу, а с обычным вооружением преимущество было за русскими. Во все времена русичи славились как лучшие воины, а на родной земле климат воюет за своих, об этом давно известно всем захватчикам. Проверено было не раз на разных армиях. Главное — дождаться зимы, а потом и воевать станет не с кем, вымерзнут все завоеватели как всегда, останется только их добить партизанской войной.

Но вступать в конфронтацию не очень-то хотелось, ничего хорошего та дать не могла. Можно, конечно, как предлагал госсовет, предложить европейцам в аренду земли на пятьдесят лет, но весь вопрос в том, а уйдут ли они через полсотни лет, когда нарожают на этой территории детей, освоят земли и вложат в них немалые деньги? Лично он считает, что вряд ли — это уже будет их родина, потребуют отдельную автономию, права. А принимать их в свое подданство, тот еще вопрос, тут со своими многочисленными нациями никак не разберешься, каждая норовит соседа истребить, а если уж влезут в дела европейские законники, точно начнется гражданская война на уничтожение, как уже бывало в истории.

Самое главное неизвестно, что будет с этим миром, уж слишком быстро все меняется, а ученые, несмотря на все свои суперкомпьютеры, не могут просчитать изменение климата даже на ближайшие годы. На сегодня как раз назначена встреча с учеными занимающимися этой тематикой, возможно, они дадут какой-то связный ответ, тогда и с Европой может быть удастся поговорить более конкретно. Президент отделался общими фразами, обещая подумать, посоветоваться с госсоветом и премьер-министром, а как только делегация ушла, нажал на кнопку селектора.

— Ученые здесь? Если в приемной, пусть войдут, и приглашай телевидение.

— Извините, Владимир Аркадьевич, но по телевидению у меня запрет от министра по чрезвычайным обстоятельствам, — ответила секретарь — дородная женщина с величественной статью и высокой большой грудью, которая очень помогала на непростых встречах, достаточно было попросить принести кофе, и страсти сразу успокаивались, люди начинали смотреть на бюст, а не на оппонентов, которых только что хотели растерзать. — Он просил вам передать, что сведения, которые сообщат ученые, не подлежат преждевременному разглашению.

— Ну раз так, давай без телевидения, — президент откинулся на спинку кресла, и то послушно начало его массажировать. — Послушаем, что высоколобые скажут. Министр сообщил, кого нужно еще пригласить для беседы?

— Он сказал, что вы сами все решите после того, как выслушаете ученых, — секретарша говорила быстро, скороговоркой, видимо, одновременно печатая протокол встречи с европейцами. — На всякий случай я сообщила председателям обоих палат и премьер-министру, чтобы они были готовы прибыть в любую минуту.

— Хорошо, — президент увидел, как отворилась дверь, поднялся и пошел на встречу президенту академии наук, какому-то невзрачному человечку с мощным коммуникатором и министру по чрезвычайным обстоятельствам, этого чиновника он ценил за честность, огромную трудоспособность и способность брать на себя ответственность в тех случаях, когда это требовалось. Проще говоря, когда президенту требовалось на кого-то взвалить вину за все происходящее в стране, министр оказывался для этого самым подходящим, к тому же человеком он был незлобным, свою роль козла отпущения понимал хорошо, поэтому и находился в правительстве не первый срок.

Впрочем, так уж сложилось в мире, что лучшие министры по чрезвычайным обстоятельствам во все времена появлялись в России. И происходило это вероятнее всего потому, что сама страна являлось огромным чрезвычайным обстоятельством: то ли огромная территория в этом виновата, то ли что-то иное, но в этой стране ничего не свершалось по обычной житейской логике, а все как-то навзрыд, на злобе, обиде, на подвиге.

Этого обстоятельства не понимала ни Европа, ни Америка, ни Африка, только азиаты признавали, поэтому даже японцы и те, хоть и считали некоторые острова камчатской гряды своей собственностью, на военный конфликт не шли, понимали, что с народом, выросшим на буйной земле, лучше не связываться. К тому же воевали уже несколько раз, этим для понимания хватило…

— Здравствуйте, господа. — Президент показал на кресла у стола. — Как вы и просили, я принимаю вас незамедлительно сразу после вашей просьбы. Надеюсь, то, что вы хотите мне сообщить, действительно очень важно, потому что из-за вас я свернул работу с Европейской комиссией, и они ушли весьма недовольные кратким визитом.

— То, что хотят рассказать ученые, на самом деле очень важно и срочно, — сообщил министр, располагаясь привычно в удобном кресле поближе к президенту. — Все, что вы сейчас услышите, господин президент, потребует от правительства ответственных и чрезвычайных мер.

— По-моему, вы у нас отвечаете как раз за эти чрезвычайные меры, — улыбнулся президент. — Даже я часто не могу сделать большего чем вы.

— В данном случае это не так, — не поддержал шутки министр. — Моей власти явно недостаточно, чтобы решать такие вопросы.

— Неужели? — насторожился президент, он знал, что если министр говорит, что дело на самом деле важное, то обычно так оно и есть, следовательно, ответственность стоит разделить на других, и чем больше он передаст им неприятных решений, тем будет лучше. Он нажал на кнопку селектора, услышав голос секретаря, произнес. — Пригласите премьер-министра.

— Да, я тоже подумал, что нам без него не обойтись, — кивнул министр. — Серьезный вопрос.

— Что ж, — президент откинулся на спинку кресла, и то послушно продолжило массаж, — слушаю вас, господа.

— Господин президент, — президент академии наук откашлялся. — Сообщить пренеприятнейшее известие мы поручим Сергееву Александру Борисовичу. Он математик, доктор физико-математических наук, профессор, именно его программу считал суперкомпьютер, а значит о результатах докладывать тоже ему.

— Что ж, послушаем профессора, — согласился президент. — Раз он здесь.

— Как докладывать? — спросил без тени улыбки Сергеев. — Коротко или полностью?

— Лучше всего, коротко, — поморщился президент. — Чем меньше времени займет ваш доклад, чем лучше для государственных дел, которые я отложил, чтобы выслушать вас.