Айзек Азимов - Роботы и империя

– Почему не вернусь?

– Совет, кажется, очень требовал вас.

– Они не могут задержать меня. Я свободная гражданка Авроры и иду, куда хочу.

– Бывают непредвиденные случаи, когда правительство того желает, а в этих случаях правило всегда можно нарушить.

– Ерунда. Жискар, меня могут задержать там?

– Мадам, – ответил Жискар, – вас не задержат. Пусть капитан не беспокоится на этот счет.

– Вот видите, Диджи. А ваш Предок, когда мы с ним виделись в последний раз, сказал мне, чтобы я всегда верила Жискару.

– Прекрасно! Великолепно! Но я приземлился с вами, Глэдис, по одной причине – удостовериться, что получу вас назад. Помните это и скажите об этом вашему доктору Амадейро. Если они попробуют задержать вас против вашей воли, то задержат и меня, а мой корабль на орбите полностью способен отреагировать на это.

– Нет, пожалуйста, не думайте делать такого. У Авроры тоже есть корабли, и я уверена, что ваш под наблюдением.

– Тут некоторая разница, Глэдис. Я сильно сомневаюсь, что Аврора захочет развязать войну из-за вас. Но, с другой стороны, Бейли-мир должен быть вполне готов к этому.

– Наверняка нет. Я бы не захотела, чтобы ваш мир начал войну из-за меня. Да и зачем ему это? Потому что я была другом вашего Предка?

– Не только. Не думаю, чтобы кто-нибудь верил, что вы были этим другом. Ваша пра-пра-прабабушка – может быть, но не вы. Даже я не верю, что это были вы.

– Вы ЗНАЕТЕ, что это была я.

– Разумеется – да, но эмоционально нахожу это невозможным. Это было два столетия назад.

Глэдис покачала головой.

– У вас точка зрения короткоживущего.

– Наверное, как у всех нас, но дело не в этом. Вы важны для Бейли-мира из-за речи, которую вы произнесли. Вы – героиня, и все скажут, что вас необходимо представить Земле. И ничто не должно помешать этому.

– Представить? – встревожилась Глэдис. – С полной церемонией?

– С самой полной.

– Но почему это настолько важно, что можно решиться на войну?

– Вряд ли я смогу объяснить это космониту. Земля – особый мир, священный мир. Единственный реальный мир, где человечество – человеческие существа стали личностями, где они эволюционировали, размножались и жили в полном окружении другой жизни. У нас на Бейли-мире есть деревья, есть насекомые, но на Земле такое изобилие деревьев и насекомых, какого нет ни в одном известном нам мире. Наши миры – имитация, бледная имитация. Они не могут существовать без разума, культуры и духовной силы, которую получают от Земли.

– Космониты держатся прямо противоположного мнения о Земле. Когда мы упоминаем о ней – что делаем редко – то говорим, что это мир варварский и загнивающий.

Диджи вспыхнул.

– Вот почему Внешние Миры все время слабеют. Как я уже говорил, вы вроде растения, утратившего корни, вроде животного с вырезанным сердцем.

– Ладно, я сама посмотрю на Землю, а сейчас мне надо идти. Пожалуйста, чувствуйте себя здесь как дома, пока я не вернусь, – она быстро пошла к двери, но остановилась и повернулась. – В этом доме, да и нигде на Авроре, нет ни спиртного, ни табака, ни алкалоидных стимуляторов, вообще ничего такого.

Диджи угрюмо ухмыльнулся:

– Мы, поселенцы, знаем об этом. Ваш народ – такие пуритане.

– Вовсе не пуритане, – недовольно возразила Глэдис. – Тридцать-сорок десятилетий надо было чем-то оплатить. И это только один из путей. Не думаете ли вы, что эту жизнь дала нам магия?

– Ладно, я приналягу на полезные фруктовые соки и оздоровляющий эрзац-кофе, и от меня будет пахнуть цветами.

– Вы обнаружите большой запас таких вещей, – холодно сказала Глэдис, – а когда вернетесь на свой корабль, сможете компенсировать все то, из-за отсутствия чего сейчас будете страдать.

– Я буду страдать только от ВАШЕГО отсутствия, мадам, – серьезно сказал капитан.

Глэдис невольно улыбнулась.

– Вы неисправимый лжец, капитан. Я вернусь. Дэниел, Жискар, пошли.

Глэдис напряженно сидела в кабинете Амадейро. За много десятилетий она видела Амадейро только издали или на голограмме и в таких случаях имела обыкновение отворачиваться. Она помнила его только как главного врага Фастальфа и вот сейчас впервые оказалась в одной комнате с ним, лицом к лицу, и заставила свое лицо застыть в полной неподвижности и невыразительности, чтобы ее ненависть не вырвалась наружу.

Хотя она и Амадейро были в комнате одни как живые люди, здесь присутствовали по крайней мере дюжина членов правительства, даже сам Председатель – но в голографическом изображении. Глэдис узнала Председателя и некоторых других, но не всех.

Неприятное испытание. Вроде бы на Солярии видеть такие изображения было делом обычным, и она привыкла к этому, когда была девушкой, но вспоминала теперь об этом с отвращением.

Она делала усилия, чтобы говорить ясно, без драматизма и сжато. Ей задавали вопрос, и она отвечала как можно короче по существу, не связывая суть с вежливостью.

Председатель слушал бесстрастно, а другие подражали ему. Он был явно стар – Председателями всегда были старыми, потому что достигали этого положения лишь на склоне лет. У него было длинное лицо, все еще густые волосы и нависшие брови. Голос был медоточивым, но отнюдь не дружелюбным.

Когда Глэдис замолчала, он сказал:

– Значит, вы предполагаете, что соляриане свели понятие «человек» до узкого смысла «солярианин»?

– Я ничего не предполагаю, мистер Председатель. Просто никто не мог найти другого объяснения происшедшего.

– Вы знаете, мадам Глэдис, что за всю историю роботехники ни один робот не был сконструирован с узким определением «человека»?

– Я не роботехник, мистер Председатель, и ничего не понимаю в математике позитронных связей. Раз вы говорите, что этого никогда не делалось, я, конечно, принимаю это. И я также не знаю и не могу сказать, что если что-то никогда не делалось раньше, то оно не может быть сделано в будущем.

Ее взгляд никогда не был таким открытым и невинным, как сейчас, и Председатель покраснел.

– Сузить определение теоретически возможно, но это просто немыслимо.

Глэдис ответила, глядя на свои руки, спокойно лежавшие на коленях:

– Люди иногда думают об очень странных вещах.

Председатель сменил тему.

– Аврорский корабль был уничтожен. Как вы это объясните?

– Я не присутствовала при этом, мистер Председатель. Я не знаю, что случилось, и не могу объяснить это.

– Вы были на Солярии, и вы уроженка этой планеты. Складывая ваш недавний опыт с прежним фоном, что вы могли бы сказать о случившемся? – Председатель заметно терял терпение.

– Если я должна догадываться, то я бы сказала, что ваш военный корабль был взорван с помощью портативного ядерного усилителя, подобного тому, от которого чуть было не погиб поселенческий корабль.