Ростислав Гельвич - Полиция реальности

— А? Что? Хм. Я думаю, что вид на сельскую местность, из окна небоскреба. Неплохо звучит? — получив ответ, Дмитрий закрыл мобильник. И ответил теперь нам — Да ничего я не считаю. Хотя, наверняка знаю только то, что никакие это не катакомбы. И не Венлец.

— Почему?

— Я верю в то, что вижу. Паранормальщины я тут не видел, хотя по этим катакомбам с детства рыскаю, все их излазил когда ребенком был. Нет там, ни злых духов, ни сокровищ, ни самого Венлеца. Там даже не пропадал никто, до ваших случаев. Не скажу за все время, конечно.

Затем, мы спросили его про то, как велись поиски. Он ответил:

— Милиция вела. Все перекрыли, обыскали. Вообще, за поиски, если так интересно спросите пастуха Ваську Терентьева, он ментов по всему лесу водил. Или, можете еще собачника Игнатьева. Пал Палыча. Он в двухэтажном коттедже живет, тот который почти сразу на въезде.

Родион задал еще пару вопросов, на которые Дмитрий охотно отвечал. Предложил остаться на обед, когда мы собрались уходить. Переглянувшись, отказались. Пожали словоохотливому мужику руки, да и вышли наружу.

Там, начинало припекать. Я закатал рукава футболки.

— Что теперь? Куда пойдем?

Родион почесал затылок, и расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Блеснула золотая цепочка.

— Ну, к пастуху или к этому собачнику. Хотя, где пастуха искать будем?

Я понятия не имел. Ответил, в таком же духе.

— Тогда, сначала к собачнику.

Пошли к нему.

Заборы обычных домов, достаточно высокие. Два метра, обычно. Забор, который ограждал двухэтажный коттедж, мало того что был выше даже остальных, так еще и буквально блестел свежей краской. Внушительный такой забор, хотя не без вкуса.

Я нажал на кнопку звонка, что была на входе. В доме, басовито залаяла собака. Спустя минуту, вышел сам хозяин. С короткой стрижкой, уже скорее пожилой, чем средних лет мужчина, моего роста. Достаточно худощав, хотя и не без небольшого живота. Лицо спокойное, даже доброе. Он приблизился к фигурным прорезям в калитке, в которые мы наблюдали его.

— Добрый день. — сказал Родион — Мы статью пишем, по поводу пропаж. — протянул корочки — Не откажетесь на вопросы ответить?

Реакция была незамедлительна:

— Конечно! — голос оказался таким, каким я его и представлял. Мягкий такой баритон — Только подождите, я собак в доме запру.

Он вернулся где-то минут через пять. В это время, на нас разрывалась экая образина из конуры. Я не знал породы, но Родион сказал, что это кавказская овчарка.

— Проходите.

В этом доме, явственно ощущался запах денег. По самой обстановке. Есть нечто такое, что схватывает интуиция, когда заходишь в дом к явно богатому человеку. Словно невидимое, но ощущаемое излучение, исходит от всего. Хотя, к моменту снятия кроссовок, запах денег, уже весьма ощутимо перебивался запахом собак. Не неприятным, но крепким.

Хозяин дома, тоже расположил нас в комнате, служившей роль зала.

— Павел Павлович. — сказал он, и сел на диван. Он был в серых, рабочих штанах, и старой спортивной футболке. Контраст между домом и его хозяином, казался несуразным.

Откуда-то сбоку и снизу, послышались стоны, скуление, рычание, и крепкий звук сталкивающихся тел.

— Собачки шумят. — сказал Павел Павлович — Развожу их, знаете ли….

Снова, диктофон на стол, а далее, те же вопросы:

— Ну, кого похищали. Девушки. И девочку однажды похитили одну. Жаль конечно. Я пытался помочь чем мог. Выводил Марточку, — он указал пальцем на большую фотографию, что висела на стене. Большая, красивая немецкая овчарка, возлежала (именно возлежала) на зеленой траве, и смотрела блестящими глазами — Мы же, с Мартой призеры. Я сам предложил, чтобы Марточка помогла в поисках.

— И как, помогла?

— О, да. Она взяла след. Сплошь в катакомбы, сплошь туда. Мы там искали, искали, но ничего не нашли.

Мы с Родионом сидели и слушали. Хозяин дома говорил сусально, с увлечением, и знанием дела. Шум состоящий из тонкого скулежа и толчков, все еще изредка прорывался из подвала.

— Я считаю, что туристы это хорошо. Да. Правда, не надо лезть в катакомбы. Катакомбы — это место историческое. И злое, к тому же.

— Почему злое? — спросил я.

— Потому, что там и раньше пропадали люди, знаете ли.

Я посмотрел на Родиона. Родион, подпер щеку рукой, и смотрел на Павла Павловича. Так ее подпел, что рот, фактически оказался скрыт за ладонью. Для того чтобы сказать следующую фразу, он приподнял голову:

— И что, можете что-нибудь рассказать такое? — после чего, снова оперся подбородком на ладонь.

— Конечно могу. — как послушный мальчик, хозяин дома кивнул нам, после чего, опять же, как-то так чересчур покато ладно, заговорил — Мне тогда было, лет тридцать. Жила тут девочка, с семьей. Точной ситуации я вряд ли смогу описать, но девочка то ли поспорила с подругами, то ли ее просто подбил кто, и она решила пойти ночью в катакомбы. Ну, и само собой пошла. После чего, не вернулась. Ее тоже очень долго искали, но так найти и не смогли. Родители ее потом уехали.

— Мы ничего не слышали об этом деле.

— Конечно, вы не слышали! Советский Союз на дворе был, церкви рушили, и в Бога, — слово «бог», было произнесено явно с большой буквы — Не верили! Стали бы говорить о катакомбах? Списали на какой-то непонятный форс-мажор.

— То есть, вы считаете, — сказал Родион — Что люди, пропавшие в катакомбах, пропали из-за какого-то паранормального явления? — его голос был глух.

Павел Павлович, закряхтел, сев чуть-чуть по-иному. Правой рукой, схватился за поясницу, еще секунд пять распрямлялся, и ответил только потом. Его лицо, сохраняло спокойное выражение, если не считать гримас боли. Говорил он, так же, как и рассказывая историю:

— Вполне может быть. Я верующий христианин, и не буду отрицать, что в мире много того, чего наука объяснить не может. Все может быть.

— Да, вы правы. Все может быть. Это был хороший разговор.

— Спасибо! — как китайский болванчик, из сказки Андерсена, Игнатьев покачал головой, и добавил — Останетесь на чай?

Отказались. Вышли из его дома. Пока шли до ворот — кавказец запертый в будке, рвался и агрессивно лаял. Собачий запах дома, не шел ни в какое сравнение со свежим воздухом. Я вышел за ворота первым, Родион же, шел медленнее, вертя головой туда-сюда.

— Красивый у вас дом. — услышал я его голос, уже будучи за воротами.

Ответ Павла расслышать не удалось. Родион снова сказал:

— Наверное, и подвал хороший, большой.

Так как они подошли ближе, то теперь, голос хозяина дома достигал моих ушей:

— Да, конечно. Утепленный. Ведь я же собачек развожу. А подвал теплый такой, как раз для девочек с щенками.

— Это было интересно. Наверное, вы действительно мастер своего дела.

Ворота закрылись. Выпущенный из будки кавказец, тут же кинулся на них, и они загремели. Лай был громким. Я стоял на месте, потому что Родион не двигался. Мы лишь отошли от прорези в калитке.