Алексей Раскопыт - Бег с барьерами

Техник широко улыбнулся:

- Ты ведь сын Топорова? Вы похожи. Я учился у твоего отца, подавал надежды, но потом пошло наперекосяк, попал сюда... Когда просмотришь еще раз, нажми кнопку. Я приду, и мы тут же проведем сеанс записи.

Через отведенные полчаса Саша нажал кнопку, его отвели в крохотную комнатку, в вену на руке вонзилась игла...

Очнулся он от встревоженного голоса в своем мозгу: - Где я?

- Привет, Леонид,- сказал Саша медленно.- Добро пожаловать, находите и располагайтесь.

- Я погиб?

- Да. . .

- Невероятно,- удивился голос, затем нервный смешок.- Такое не могло со мной случиться. Я не космонавт, не летчик-испытатель, не каскадер. Приключений я избегал.

- Они сами нас находят,- сказал Саша, с трудом открывая глаза. Свет казался чересчур ярким.- В нашем городе больше двухсот тысяч автомобилей. Иногда с ними что-нибудь случается.

- Неужели я сел за руль?

- Нет. Кому-то за рулем стало плохо. Автомобиль влетел на тротуар. Я видел, как он тебя сшиб. Ты всегда выходил из подъезда в 8.20 с коричневым портфелем в руке.

- Понятно,- ответил голос после небольшой паузы.- Тебя зовут Сашей? Помню тебя. У вас на окне стоят цветы. Мать ухаживает... Тебе, я вижу, еще нет и семнадцати. Не рано ли взял подсадку? Мне 30, а я все не решался. Все-таки я трус.

- Я не трус,- ответил Саша, медленно приподнимаясь на столе, сел.- Мы с тобой подружимся, Леонид.

- Хорошо бы,- ответил Леонид с надеждой.- Вообще-то люди лучше дружат на расстоянии. Я с родителями не ладил, пока не поселился отдельно. Не ладил с соседями в коммуналке.

- Ты мидеевист,- сказал Саша.- Но как ни мило прошлое, а жить надо в будущем. Мир перенаселен, надо уживаться.

- Надо,- послышался вздох Леонида.- Если не уживаться, то все мы останемся невостребованными в Большом Загашнике.

Дверь распахнулась, вошел техник. Его глаза изучающе пробежали по лицу Саши.

- Как себя чувствует сын великого математика?

- Прекрасно,- сухо ответил Саша. Он не любил, когда заговаривали о его великом отце.- Я готов идти домой.

Саша покинул Институт Записи к концу дня. Главврач дал "добро".

Притирка протекала на редкость быстро и безболезненно.

Уже неподалеку от дома увидел легкую фигурку в ярко-красных бриджах и оранжевой блузке с огромными вырезами спереди и сзади.

Небрежно покачивая на пальце модной сумочкой, шла Талка Винокурова, самая модная и красивая девчонка класса.

Щеки опалило огнем, Саша сбился с шага. Невольно коснулся памяти Леонида, мгновенно ощутил на ладони полную женскую грудь, услышал задыхающийся шепот, почувствовал тень наслаждения, которое некогда испытал... нет, испытал Леонид, но теперь это было и памятью Саши.

- Привет, Талочка,- сказал он срывающимся голосом.- Говорят, ты не едешь на выезд?

Она мило сморщила носик: - Конечно, Белое море - прекрасно, но я с родителями направляюсь в Батуми. Смешно ехать выводком с учителями. Словно мы еще в детсадике.

- У нас спецшкола,- возразил он, отводя глаза от ее лица.- На выезде будем изучать биологию, при поступлении в ХГУ это дает добавочный балл.

- Все равно это по-детски,- возразила она покровительственно.Когда ты повзрослеешь. Топорик? Не понимаешь даже, о чем говорю?

Она ушла, а сумочка белой бабочкой летала вокруг нее. Саша завороженно шагнул к своему подъезду, но глаза его как магнитом поворачивало в ее сторону. В мозгу послышался мягкий голос Леонида: - Очень нравится?

- Ты же знаешь,- огрызнулся Саша.- У нас нет барьера, ты заглядываешь в мою душу свободно.

- -Извини,- послышался виноватый голос Леонида.- Я все не привыкну к открытости. Я не заглядывал к тебе, нет. Это слишком, слишком личное. Просто, я подумал... может быть, ты сам заглянешь ко мне?

Саша послал ищущую мысль в глубь личности Леонида. Тот был мягок, нерешителен и старомоден, но, как ни странно, успехом у женщин пользовался. У него была девушка еще в девятом классе, чуть не женился на первом курсе, был безумно влюблен в жену декана, которая была старше на 17 лет, женился в 25, через полгода развелся, бросался от женщины к женщине, заглушая боль... В памяти Саши калейдоскопом промелькнули жаркие поцелуи, потные объятия, едкие прощальные слезы.

- Понимаю, что ты хочешь сказать,- протянул Саша медленно.Талка не принцесса, у тебя таких было немало. Но если для меня она принцесса?

- Это личное,- послышался тихий ответ,- здесь тебе никто не советчик. Но подумай над другим. Ты идешь по дороге биолога, вступишь на неизведанную тропу: генетическое конструирование живого. Тебя ждут ошибки. Там еще никто не ходил и подсказать не может...

В голосе Леонида слышалось сильнейшее смущение, даже страдание, Саша заглянул к нему и увидел, что тот не решается сказать: есть пути, где другие бывали, где многое ясно... И еще Леонид страшится, что его юный хозяин квартиры по свойственному максимализму вспылит, станет отстаивать право на ошибки, возмутится против подсказки.

- Не страдай,- сказал он грубовато, скрывая запоздалый стыд.Я потому и выбрал тебя, что у меня нет старшего брата. В субботу отмечаем день рождения одноклассника. Будь рядом, комментируй!

Дома Топоров сказал озабоченно: - Саша, я встревожен твоим выбором. Я надеялся, ты возьмешь ровесника.

- Мои друзья живы,- ответил Саша с неохотой.- А зачем мне ровесник? Леониду 30 лет, он видел многое. Мне он нравится, подружимся.

- Смотри сам,- ответил Топоров с сомнением, провожая глазами ладную фигуру сына, спешившего в школу.

Впрочем, сказал он себе мрачно, если (тьфу-тьфу!) все будет благополучно, то сын пойдет дальше отца. Хватка есть. Взять наставника вдвое старше, пользоваться его опытом, знаниями... Воля к жизни у сына отцовская, а помощник удвоит силы.

Саша добежал до метро "Дзержинская", пересел на станции "Советская" и через несколько минут поднимался по ступенькам в свою школу.

Ребята дни рождения, как и свои пионерско-комсомольские праздники, отмечали в школе. Здесь они наслаждались свободой от опеки родителей.

Хотя опеку явно преувеличивали, у старших своих дел по горло, но "воздух свободы"! Девчонки с азартом и без родительского надзора готовили стол, ребята с жаром обсуждали, какие записи поставить, у кого радиоаппаратура лучше, что можно придумать балдежного, кроме танцев.

Леонид помалкивал, но Саша, заглянув к нему, увидел спокойное и насмешливое взирание на муравьиную метушню. Самостоятельность, по Леониду, разве в том, чтобы, отгородившись от родителей, устроить шумную вечеринку? Вон разве что Сафонов проявил настоящую самостоятельность! После осточертевших уроков он наблюдал за бобрами в заповеднике, собрал богатые данные, написал свою первую - без преувеличений! -- научную работу. Да еще Лукашов без нажима родителей выучил три языка, знает досконально историю древнейшей Руси.