Олег Дивов - Леди не движется – 2

Прикинув план на сегодня, я заказала такси с водителем на весь день. Потом, поколебавшись, заблокировала канал Августа. Не могу я сейчас с ним говорить. Так и вижу: на Земле поздний вечер, он лежит в постели, на его обнаженной, влажной после любви груди покоится растрепанная головка Джиллиан Фергюсон, а Август начальническим тоном разговаривает со мной. Нет уж. Пусть текстом пишет. Тем более я в полиции буду, мне не стоит отвлекаться.

У меня было на редкость замечательное настроение. Я вышла в коридор. У номера дежурили два опера. Один остался охранять мое временное жилище, а второй проводил вниз. На площадке уже стояло воздушное такси, за штурвалом ждал молодой некрупный индеец. Завидя меня, он вышел, открыл дверцу пассажирского салона, разложил лесенку и помог подняться.

В воздухе я проверила почту. Два пропущенных вызова – от Августа и от Алиши. Текстовое сообщение от Августа: «Делла, что случилось, почему не отвечаешь?» Я соврала: «Извини, я в полиции, важная информация, позже отчитаюсь». «К черту отчеты, – написал он мне тут же, – немедленно на яхту и на Кларион. Можешь взять с собой Берга. Сиди там, пока я не прилечу». Ну вот делать мне больше нечего, ага. Я долго думала, что бы этакого сказать, но ничего остроумного сочинить не смогла, поэтому оставила приказ без комментариев.

Мне не впервой не подчиняться приказам. Тем более что меня в любом случае увольняют.

Такси плавно снизилось перед зданием, которое занимало управление криминальной полиции Эвереста.

Я поняла, что Лючия была очень деликатным человеком. Она охарактеризовала Роберта Зелинского как поганца. На мой взгляд, он был самым настоящим говнюком.

Третий час мы вчетвером уговаривали его сдаться. Я уже впала в подобие транса, у меня отключились чувства и эмоции, я помнила только о задаче. Меня несколько часов протерзали в полиции, пытаясь выудить признание в сговоре с Даймоном.

Старичок, как я и догадывалась, был нашим неуловимым диверсантом – на тросе, с помощью которого он ушел из номера, остались частички его кожи. Видимо, был неаккуратен, когда надевал перчатки. Во время перестрелки он пользовался «джеймсоном» – это очень точный и несуразно дорогой ствол, которым в армии пользуется только спецназ. Не лучший выбор для пальбы в тесных помещениях, потому что длинноват, хотя заблокировать коридор самое милое дело. Полицейские додумались до того, что разжиться «джеймсоном» Даймон мог через Макса, но самого князя допрашивать побоялись, поэтому мучили меня. А я не собиралась ничего рассказывать про Даймона, поэтому не могла даже объяснить, насколько нелепа их версия. Положим, я знала, что аргументов в ее пользу, пусть не убойных, но заслуживающих внимания, много: Даймон прилетел с нами, заселился в гостиницу одновременно со мной, постоянно высовывался в коридор, стоило кому-то приблизиться к моему номеру. Вел себя как сторожевая собака, короче говоря. Но полицейские этого не знали, потому что прилетел Даймон под именем Джейкоба Бирмы – кстати, его чип лежал у меня в особом кармашке на бюстгальтере, и если бы его нашли, это была бы улика, а не просто «аргумент», – а заселился и вовсе нелегально. То бишь он вскрыл пустующий номер электронной отмычкой, подключился к гостиничной сети и вынес этот номер из базы свободных, не внося в базу занятых. По всей видимости, он никуда не выходил, однако осталось загадкой, что же он ел и как отправлял естественные надобности, потому что никаких пищевых заказов в номер не было и сантехника оставалась нетронутой после очередной обработки. Такое ощущение, что он жил на клочке пола перед дверью. Теоретически питаться мог и таблетками, но таблетки не отменяют потребности в воде, а вода должна регулярно выводиться из организма. Мог пописать в пакетик и унести с собой. Но таксист, видевший, как старичок убегал, не заметил, чтобы у него был багаж. Вопрос: куда Даймон дел свои отходы жизнедеятельности и, самое главное, «джеймсон»? Это не пукалка для дамской сумочки, его в карман не положишь и под мышкой не спрячешь. Полиция почему-то считала, что ясность могу внести только я. Я предложила им осмотреть балконы всех нижележащих номеров в гостинице и мусорные баки – если их содержимое уже не отправили на переработку. По идее не должны, в случае вроде нашего полиция первым делом сигналит мусорщикам, чтобы контейнеры с указанной территории не трогали до окончания работы криминалистов. Опять же, что с вертолетом, на котором улетел Даймон? Вертолет еще не нашли, грустно сообщили мне.

Несколько часов мы ходили вокруг да около. Потом меня отпустили, и я поехала на встречу с Зелинским. Зелинский оказался под стать местной полиции. Нина Осси, на которую, собственно, Макс и выманил этого говнюка, явно боролась с желанием треснуть Зелинского по башке чем-нибудь тяжелым.

Ему вчера исполнился двадцать один год. Он сделался совершеннолетним и решил, что это повод показать всему миру, как он его ни в грош не ставит. Гаденыш поглядывал на нас победоносно, цедил слова через губу, посмеивался, видя, что мы все терпим, и считал, что наконец-то получает заслуженное. Он ведь такой великолепный, единственный и неповторимый, и всем за счастье внимать его речам. О, он долго ждал этого момента, когда за ним станут бегать принцы, знаменитые певицы и прочая приблуда. Потому что все они – лишь пыль под ногами гениального Роберта Зелинского.

Да-да, именно так он и воспринял это «приглашение» – что мы за ним бегаем. Алкаем, так сказать, внимания такого скромного, но знающего себе цену истинного повелителя мира. Он даже не снизошел до того, чтобы отпираться. Да, идейка насчет чипов принадлежала ему. У него еще много таких идеек. Он уже четыре раза объяснил Максу, что старый мир рухнул, но пока не подозревает об этом. Нет больше никаких принцев и богачей. Все принадлежит Зелинскому. Ему пальцами щелкнуть, чтобы Макс превратился в самозванца. Вообще теперь все станут жить так, как им позволит Роберт Зелинский. Сокровища мира принадлежат ему, Роберту, и делиться он станет лишь с теми, кто заслужил его расположение. А заслужить его расположение – это трудная, очень трудная задача.

Нина брякнула, что уж ей-то такое не грозит. По крайней мере, она в силу своего таланта уникальна. Роберт ей объяснил, что талант не имеет значения – ведь все, что она заработала, в любую секунду перейдет к нему. Деньги, история, права на песни. Новые сочинит? И они перейдут. Так что, милая, или пой себе в подворотне, как самозванка, потому что твое имя – оно тоже больше не твое, или кланяйся. Ничего-ничего, позвоночнику полезны тренировки на гибкость.

Конечно, говнюк нарочно дерзил. С задротами такое случается сплошь и рядом. Их никто не замечает, а когда внезапно сваливается внимание, да еще и известных людей, задроты стараются показать, как они не уважают всех этих принцев и «звезд». Чтобы, типа, не считали себя лучше всех.