Коллектив авторов - Млечный Путь №1 (1) 2012

От таких слов поневоле в затылке зачешешь. Нет, я и сам не против красивой болтовни, а Перси Бичер, старый сутяга, сидящий от меня через человека, такие речи загибает, что всякого поневоле берет оторопь. Но сказануть такое, как наш гость, это уже слишком. Получается, что какой бы вердикт мы ни вынесли, мистер Петришев останется жив и будет благоденствовать в федеральной тюрьме, сладко вспоминая, как мучил когда-то несчастных девочек. А каково будет родителям знать, что убийца их детей жив и при этом живет за их счет? Я – законопослушный гражданин, но такое государство не получило бы у меня ни цента налогов. Мне чужда идея мести – ветхозаветное «око за око», я полагаю, что преступника надо казнить без гнева и злорадства; просто повесить или просто пристрелить, как стреляем бешеных собак. Никому ведь не приходит в голову мстить зверю, погубившему человека. Таких просто убивают. Хотя, если бы родители девочек поймали убийцу прежде меня и расправились с ним самым жестоким образом, я бы не слишком старался найти виновников.

Все эти мысли промелькнули в моей протрезвевшей голове за долю секунды. И не один я думал так, потому что джентльмены, согласившиеся быть присяжными, разом задвигались и зашумели.

– Господа! – перекрывая гул голосов, закричал помощник судьи. – Позвольте мне продолжать! В деле имеется еще один фигурант, о котором я пока не сказал.

Присяжные расселись по местам и приготовились слушать.

– Самуэль Лежен, эсквайр, шестидесяти двух лет, бывший школьный учитель, ныне – на пенсии. В армии не служил, под судом не состоял. Следствием достоверно установлено, что восьмого августа сего года Самуэль Лежен отправился в лес на поиски грибов. При себе имел корзину, палку и нож. Последние два предмета приобщены к материалам дела. – Кургузый распахнул саквояж и непостижимым образом извлек оттуда палку, которая, казалось бы, никак не могла там поместиться. Следом появился небольшой ножик с наборной рукояткой. Ножом тут же завладел полковник Престон, а мне досталась палка.

Хорошая дубинка в опытных руках – серьезное оружие. Немало голов было вдрызг разбито безобиднейшими, казалось бы, палками. Но передо мной была не дубинка, а тросточка с палец толщиной. Такой можно раздвинуть траву, поворошить палые листья, или что еще делают сборщики грибов… В качестве оружия палочка явно не годилась.

– Необходимо добавить, что Алекс Петришев в тот день также имел при себе нож, тот самый, которым были убиты его предыдущие жертвы.

Из саквояжа появился еще один нож, попроще, но зато побольше размерами.

– По словам мистера Лежена, находясь в лесу, он услыхал крики о помощи, бросил корзину с набранными грибами и, оставшись с палкой и ножом, кинулся в направлении криков. Там он увидел Алекса Петришева и Анну, с которой был знаком, ибо проживал с ней в одном поселке. Причем картина, открывшаяся ему, не допускала никакой возможности ложного толкования…

Как назло на пути оказались лесопосадки; молодые сосенки встали стеной, переплелись ветками, так что продраться сквозь них было не так просто. И уж никак не удавалось бежать. А крик не утихал, отчаянный, полный ужаса и боли.

Сердце колотится в самом горле и, кажется, вырвется наружу вместе с дыханием. Непослушные ноги подкашиваются и не желают бежать.

Как-то вдруг вываливаюсь на полянку и вижу разом все: мотоцикл, ждущий в сторонке, а прямо перед собой – Аню, соседскую дочку. Аня полностью раздета, по груди течет кровь. Сразу вспоминаются рассказы, что уже год ходят по окрестным деревням, что маньяк, прежде чем изнасиловать украденную девчонку, делает ей надрезы на груди и насилует истекающую кровью. Сам насильник с ножом в руке стоит напротив Ани и свободной рукой стаскивает джинсы.

– Что ты делаешь, гад!

Палкой со всего маху вдоль хребта. Рубец, небось, и за месяц не сойдет.

Парень круто оборачивается. В глазах ни тени испуга. Кривая усмешка оскалом растягивает рот. Полусогнутая рука направляет нож в мою сторону. Во всей повадке чувствуется профессионал, перед которым я, что цыпленок перед мясником.

Удивительно, как много успеваешь заметить и понять за эту секунду.

Палка у меня снова на замахе, и я бью, стараясь попасть по руке с ножом. Мимо! Парень ускользает от удара и, словно слившись со своим кинжалом, прыгает на меня.

Сгубили его штаны, джинсы, спущенные, но не сброшенные окончательно. Убийца запутался в собственных штанах и не прыгнул, а упал. Инстинктивно я выбросил вперед левую руку… оттолкнуть?.. поддержать?.. Про нож, зажатый в кулаке, я попросту забыл. Лезвие легко вошло в мускулистый живот на все свои тринадцать сантиметров. Это мне потом сказали про тринадцать сантиметров, а прежде мне в голову не приходило измерять длину ножа.

Парень согнулся и, всхлюпнув, повалился на бок в сосновые иголки.

Я перевел удивленный взгляд на нож, по-прежнему зажатый в кулаке. Лезвие было чистым. И все же мой противник лежал на земле и беспомощно сучил ногами, словно еще собирался прыгать.

Спрятал нож, повернулся к Ане.

– Что с тобой? – Как будто сам не вижу и не понимаю ничего.

– Деда Сема…

– Сейчас я тебя перевяжу, и пойдем отсюда.

– Деда Сема, там…

Резко оборачиваюсь. Маньяк уже не скребет ногами, он ползет, стараясь дотянуться до оброненного ножа. Носком резинового сапога откидываю нож в кусты… хочешь, ползи за ним туда.

Чем же перевязать девочку?.. и во что одеть? Сарафан и трусики распороты ножом, убийца экономил время и не затруднялся в выборе средств. Обрывки сарафана сложил вчетверо, закрыл кровоточащие разрезы на груди. Какая же сволочь этот тип, на что позарился! Это же ребенок, грудка только-только начала набухать.

Поднял рубаху, скинутую мерзавцем, встряхнул… Надо же, чистая.

– Надевай.

– Нет! – отшатнулась испуганно, словно это не рубаха, а ее хозяин собственной персоной.

– Ну, что ты?..

– Это его.

– И что с того? Он твой сарафанчик разрезал, а мы его рубаху заберем.

Еле заставил одеться. Голышом ей не так страшно, как в его рубахе.

Этот за спиной хрипит и булькает. Может быть, хочет что-то сказать. Плевать на него. Сейчас главное Аня. Одна капля девочкиной крови важнее его поганой жизни.

Аня идти не может. Нервы, потеря крови, все разом. Беру девочку на руки, несу. Через полсотни шагов руки наливаются свинцом. Вроде бы весу в пигалице всего ничего, а вот, поди ж ты…

Тропка выводит на дорогу. Тут можно передохнуть. В любом случае, я больше не могу. Руки отваливаются.

Из-за поворота вылетает мотоцикл с коляской, на землю ссыпаются две фигуры с автоматами.

– Вот он! Стоять! Отпусти ребенка!

– Деда Сема!

– Тише вы! Девочка ранена. А тот, которого вы ищете, он в лесу. Я его, кажется, зарезал…