Коллектив авторов - Млечный Путь №2 (2) 2012

– Хароший мужик. Он, во-первых, композитор: играет на гитаре… Генераль… Я сам в восемнадцать лет переплыль Ла-Манш. Двадцать литров вода выпиль.

– А сейчас? – спросила я. – Сейчас вы все еще умеете плавать?

Мошико сунул мне панаму. Голова ушла под воду, а на ее месте всплыли белые звезды. Звезды несколько секунд покачались на воде, потом Мошико вынырнул, фыркая и отплевываясь, словно большой кит.

– Я на Куре вырос. Заберете в Лод? У меня сейчас машина в гараж. Амэриканская. Очэнь большая. Но она мне нэ очень нужна: у меня самолет есть. Малэнький. Он только до Грузии может. Мне брат каждое утро из Тбилиси прэссу передает. А когда у брата нэт времени – я сам за газеты прилетаю. Забэрете меня? Я вам завтра кукли принесу.

– Чего вы мне завтра принесете? – не поняла я.

– Кукли, кукли, вот такие, – Мошико руками показал, какие куклы.

– Не надо мне ваших кукол!

Но после «о рай да» я уже не могла отказать.

В машине Мошико долго возился с ремнем, пытаясь перекинуть его через живот. В конце концов, так и не застегнув, придерживал ремень руками. До Лода он не доехал, вышел через несколько минут возле старых, обшарпанных домов, в которых еще сорок лет назад министерство абсорбции селило репатриантов из Советского Союза. За эти минуты успел рассказать, что у него жена, три любовницы, четверо детей и семь внуков:

– Все харошие, только малэнький со мной нэ разговаривает.

– Почему? Вы его обидели?

– Нэ умеет.

После Мошико на сиденье осталось грязное пятно от мокрых плавок и самодельная визитная карточка в виде розового облачка. На облаке шариковой ручкой было выведено: «Мошико Джавахишвили. Писатэль. Члэн Союза Писатэлэй». В том, что Мошико писатель, я уже не сомневалась.

На следующее утро знакомой панамы не было, но, когда я вышла из воды, на моем полотенце стоял, расставив крылья, белоснежный лебедь: носатый, с длинной шеей и грустными глазами. Не верилось, что сложен всего из нескольких ракушек. Довольный Мошико выглянул из раздевалки.

– Нравится? Это захар (самец, на иврите). Завтра будит ему нэкэва (самка). Потом собачка, потом котенок, потом рибка, а когда будит слон, значит кукли кончились.

Мошико достал туалетную бумагу и стал заворачивать лебедя.

– Вы, если захотите, его дома паламаете. А до дома пусть сидит здэсь.

И осторожно положил в коробочку из-под чая.

– Вы сами его сделали? – Мне хотелось еще немного посмотреть на игрушку. Мошико вытянул шею, выгнул дугой руки и стал похож на своего лебедя. Совсем похож.

– Я танцую очэнь красиво. Дэсять лет назад я танцеваль на Мэдисон-сквэр. Так мне один миллионэр часы дариль, вот эти. Они с бриллиантами, триста камнэй. – Мошико показал часы, на которых было написано «Победа». – Когда танцую, всэ мои ноги снимают. Я думаю, они снимают ножки или они снимают туфли? Туфли у мэня очэнь дарагие. Я слышаль, вы тоже писатэль. Я вам свои рассказы принесу, а вы мне свои, дагаварились?

Мои рассказы были собраны в книжку с синей, глянцевой обложкой. На обложке море, очень похожее на то, в котором я плаваю. Мошико принес 50 пожелтевших листов: четыре рассказа, напечатанных на пишущей машинке. У текстов был еще более сильный грузинский акцент, чем у их автора. Первый рассказ назывался «Праклятая Вивьян», в нем «хароший парэнь Идо», залезший в долги из-за прекрасной восемнадцатилетней Вивьян, погибал от пуль кредиторов. Во втором рассказе Вивьян повзрослела, а Идо кредиторы забили до смерти в порту. Хуже всего пришлось Идо из последнего рассказа: его приковали к рельсам, и по нему прошел поезд «Тель-Авив – Хайфа». Добравшись до последней строки, я позвонила по номеру, указанному в визитке. Мне ответил женский голос.

– Здравствуйте, можно поговорить с Мошико? – спросила я, немного робея.

– Стыд, – сказали на том конце трубки.

– Вы не подумайте, – я растерялась еще больше, – ничего такого. Он меня просил сразу позвонить, как только прочту его рассказы…

– Спыд! – повторила женщина. – Он сейчас спыд. Праснется в шэст. Мошико мне позвонил сам:

– Вы так красиво пишете… Я все прочиталь, в вас влюбился за эти рассказы.

– Правда? – спросила я, теплея от радости. – А как вам понравилось про Мексику?

– Про Мэксику? – переспросил Мошико. – Это в вашей книге?

– Первым рассказом, – моя радость немного свернулась.

– Обязательно найду, – заверил Мошико. – Там у вас в книжке листик остался. Я вам его вэрну.

– Не надо возвращать, это черновик. Выкиньте.

– Спасибо, – ответил Мошико. Посопел и добавил:

– Сэгодня на пляже в восем, я вас жду. Очэнь важное и срочное дело. Знаете рэсторан «Моби Дик»?

Ресторан «Моби Дик» – открытая веранда с десятком столиков – был как раз напротив того места, где я всегда купаюсь. Мошико явился в голубой рубашке, голубых брюках с безупречной складкой, голубой кепке и бежевых летних туфлях. На шее – самодельное украшение: из проволоки выгнуто слово «Мошико». На мизинце – массивное золотое кольцо. Наверное, в молодости он носил его на другом пальце. Мошико галантно придвинул мне стул:

– Мы вчера с другом тоже сидели в рэсторане. Так красиво играли…

Я попыталась разгладить рукой мятые шорты:

– Музыканты играли?

– Какие музыканты, друг принес шэш-бэш, – Мошико широким жестом обвел стойку, – Бэрите, что хатите: это мой рэсторан… Я его через два месяца купиль.

Я заказала чай, Мошико взял пиво. К пиву бесплатно шла тарелочка с кислой капустой. Мошико забросил в рот горсть капусты, прикрыв глаза, пожевал, помычал и сказал:

– Очэнь красиво.

– Что красиво? Капуста? – не поняла я. Мошико кивнул и сказал:

– Вы очэнь красиво пишете. Я читаль, жена читаль, мой дядя читаль. И его плэмянник тоже читаль.

– Так быстро? – удивилась я. – За день все прочитали?

– Вы с этим родились, это – ваше, – торжественно провозгласил Мошико.

– Что – мое? Писательство?

– Русский язык. Он вам как сэмэчки. И в школе вы его учили. Вы должны мнэ помочь…

Уборщик в сером фартуке подошел с длинной щеткой и стал мести пол под нашим столиком. Мошико хлопнул в ладоши:

– Аартур! Ааартур?

– Да, – откликнулся Артур.

– Нэ шуми здэсь, мы работаем, пажалуйста…

– А?

– Я уйду, а ты потом здэсь, панимаешь? Работаем…

– Не понял.

– Работаем. Нэ шуми, пять минут.

– А это? – Артур растерянно помахал щеткой. – Подмести…

– Подмести надо, но потом.

– Когда потом?

– Уже прошло пять минут, Артур, делай, что хочэш. Если твой ум положить в птичка, птичка дальше полетит.

Артур обиженно ушел, вывалив грязь из совка на туфли Мошико. Мой собеседник, отхлебнув пива, молитвенно сложил руки.

– Памагите видать книжку!

– Зачем Вам книжка?

– Назло грузинам.

– ???