Александр Голиков - Иное

Однако подначка не прошла.

— Грумский мне уже доложил. Только что. Спутник как раз вошёл в устойчивую зону приёма. Информация обрабатывается по мере поступления.

— Да ну? А мне вы, значит, решили обо всём доложить попозже, где-то через полчасика, после очередного вашего совещания? — и тут не сдержался, много чего уже накопилось к руководству. — Послушайте, любезные! А вам не кажется, что вся оперативная информация — подчёркиваю, вся! — должна поступать в первую очередь ко мне, вот через этот инк! — и Ким ткнул себе в правую подмышку, где под сверхпрочной тканью комбинезона находился желеобразный мозг «Отшельника», соединённый с человеком-носителем тонкими, с волос, нейроэлектронными нитями. — А что выходит на деле? Я распутываю эту головоломку, пытаясь концы отыскать, а вы даже не удосужились поставить меня в известность относительно того, что происходит в городе!

«Амплитуда возрастает, приобретает скачкообразный характер, опасаюсь возможности резонанса», — доложил тем временем «Отшельник», в активном режиме прощупывая, сканируя и просвечивая окружающее пространство всеми доступными ему способами. До претензий Баева к руководству проекта ему не было ровным счётом никакого дела. Он работал, анализировал и сопоставлял, пока было время. Занимался тем, что было заложено в его программу.

— Мы только-только хотели с вами связаться. Да и отозванные спутники ушли на орбиту совсем недавно и ещё не успели развернуть сеть.

— То есть как? Зачем вы их вообще снимали?!

— Так ведь обстановка ранее благоприятствовала! — Кушевич понимал, что со спутниками они перемудрили, даже больше, напортачили, но оправдываться никакого желания не было, да видно придётся, обстоятельства вынуждали. — Ведь что было до тревоги и эвакуации? Три недели ничего, тишь и гладь, вот и оставили над Мизаем необходимый минимум, пару спутников слежения и трэк-связи да мобильные комплексы на самой поверхности… Естественно, мы решили, что раз планета биологически неактивна, а аборигены угрозы не представляют, не враждебны и пассивны, раз ничто не мешает выполнению поставленной задачи, то и оставили лишь необходимый минимум, чего ради тратить столько усилий и средств? — Кушевич продолжал гнуть своё, но Баев слушал уже вполуха — оправдания, как и все оправдания, всегда почему-то высказывались после и поэтому не вызывали ничего, кроме глухого раздражения. Он поглядывал на мизайцев сверху и наряду с раздражением внутри так же закономерно нарастала и тревога, ибо колыхание толпы приобрело уже определённый ритм, тоже синхронный, как и биение сердец, будто всё делалось по единой команде. И он догадывался, откуда команды эти подаются — из-под башни. С глубины восемнадцати метров. Ох, не нравилось ему всё это!

Кушевич меж тем сменил неприятную для него тему и перешёл к более конкретному и в то же время обтекаемому:

— Мне тут начмед доложил, что люди погибли в результате направленного пси-излучения, сходного по параметрам с «чёрным». А это значит, что где-то в городе должна быть и соответствующая психотронная установка, и её оператор. Как-то не вяжется всё это с мизайцами…

Он кивнул в сторону раскачивающейся толпы, невольно присматриваясь. Зрелище не для слабонервных, но оно и завораживало, хотелось смотреть и смотреть, чтобы понять, в чём же тут дело, чем всё закончится?

Кушевич связался с Центром наблюдения и через минуту доложил:

— Здесь фактически все жители. Дать общий план местности?

— Сделайте спектральный анализ той башни, — Баев указал на мрачное сооружение. «Отшельника» подключать не хотелось, пусть следит за общим фоном.

— Секунду… Хм, да ничего особенного, обыкновенный булыжник.

— Понятно… Знаете, инк моего «Отшельника» тут, на месте, сразу разобрался, что всё дело в пси-энергии, и теперь осталось только выяснить, какой именно. Сдаётся мне, что дело не в одних мизайцах. Но кто тогда нагнетает тут пси-энергию, кто гонит пси-волну, кто ввёл их в ступор? — Баев дёрнул подбородком в сторону Лаони, который никак не участвовал в разговоре, а лишь заинтересованно посматривал да иногда хмыкал. — Вы исследовали Мизай по стандартной программе, отметили что-нибудь необычное, хоть что-то, не вписывающееся в рамки этой программы?

Лаони пошевелился в кресле и сдержанно ответил:

— С человеческой точки зрения тут много чего, всё-таки иная раса, пусть разумная жизнь и произошла от приматов, земной аналог — гиббоны. Но выделить что-нибудь необычное? — он развёл руками, как и Кушевич совсем недавно. — За три недели наблюдений и сбора информации ничего такого, что заслуживало бы самого пристального внимания, разве что относительная цикличность их развития. Но наблюдения эти стоят с научной точки зрения немного, ибо нет доказательной базы, для этого нужно время. А что за три недели успеешь? Только поверхностные исследования. Да и на «Ронаре» у нас всего лишь научный сектор, а не полноценный отдел с многопрофильными специалистами, которые смогли бы… Такое ощущение, что их общество развивалось скачкообразно, если можно так выразиться. Есть какой-то внутренний фактор, дестабилизирующий всё общество в целом, по крайней мере, в этом районе. В связи с этим наблюдается заторможенность объективного восприятия ими окружающей действительности, отсюда и их апатия, производственные отношения в зачаточном состоянии, общество менового типа, а сама цивилизация классифицирована как низшая…

— А что там с культами?

Баев, расспрашивая, преследовал одну цель: он хотел выяснить хоть что-то, имеющее отношение к психотронной установке — как, например, она сюда попала, откуда вообще взялась? И цикличность развития местного общества доказывала, что действие установки оказывало влияние и на них. То есть, они не погибали, как земляне, а просто «тупели», но после возвращались в норму. Вот такое интересное кино тут крутится. Домыслы, что подобную установку мизайцы сделали сами, он окончательно отмёл, как не имеющие никаких оснований.

— Ну, во-первых, не культы, а культ, — Лаони не обиделся, что его бесцеремонно перебили, только набычился ещё больше и совсем уж стал похож на недовольного бегемота. — А во-вторых, смею напомнить, что эти выводы сделаны на основе поверхностного ментосканирования. Отсюда же и информация об этом культе, который называется не то Возрождение, не то Возвышение, как точно, непонятно, и что из себя конкретно представляет, хм, к сожалению, тоже, — и Лаони угрюмо, почти с вызовом, посмотрел на Баева. Тот прекрасно понял этот взгляд: что вы, мол, от нас-то хотите? Цивилизация низшего уровня, чего её изучать, время тратить? Если основная задача-то выполняется и эти придурки под ногами не путаются? Была бы насущная необходимость, как сейчас, например, то наизнанку бы вывернули, докопались бы до начал, а так… Баев читал мысли Лаони, как открытую книгу, и было ему отчего-то от них и горько, и обидно. Не за мизайцев, что сейчас оказались крайними, а за общее отношение. И пусть человечество за десятилетия звёздной экспансии насмотрелось уже на всякое и всяких, но он всё равно не мог равнодушно относиться к такому вот неприкрытому цинизму развитых, могучих и почти всесильных к малым, отсталым и слабым. Коробило Баева такое вот отношение. «А сам-то? — мелькнула неприятная мысль. — Ты же пришёл сюда с единственной целью — устранить помеху, возникшую неизвестно откуда, чтобы и дальше можно было вгрызаться в недра, при этом не оглядываясь по сторонам в ожидании смертельного удара из-за угла». Нет, тут же осадил себя Баев, я подхожу к проблеме прежде всего как профессионал, я отвечаю в первую очередь за безопасность людей и поэтому мне не безразлична судьба мира, в котором эти люди потом будут жить и работать.