Андре Нортон - Звёзды, не нанесённые на карты

Где может быть другое подходящее место для продажи? Я напряг память. Сорорис. Об этой планете я узнал даже не из записей Вондара, а от отца. Сорорис был окраинным, очень отдалённым миром, где люди, объявленные вне закона, если у них кончались деньги и положение было отчаянным, могли найти убежище. С Сорорисом не существовало регулярного сообщения, но каким-то образом беглецам иногда удавалось попасть туда. Отбросы преступного мира со всей галактики обитали в окрестностях полузабытого порта, перебиваясь кто чем может, или умирали с голоду. Они были настолько бесполезны, что даже Гильдия не проявляла к ним интереса.

Важно было другое. На Сорорисе существовала коренная раса. Аборигены жили на севере, где климат был слишком суровым для пришельцев и у них было оружие, достаточно мощное, чтобы обороняться от нападений налётчиков из порта. Самое же главное заключалось в том, что у них был достаточно сложный религиозный культ, важную часть которого составляли жертвоприношения богам. Единственным способом завоевать положение в обществе было приношение в жертву какого-нибудь выдающегося дара. Такие пожертвования давали дарителям свободу от власти своего города на определённое время.

Мой отец иногда рассказывал истории, происшедшие якобы с его знакомым, который был оценщиком Гильдии. Я, впрочем, всегда подозревал, что многие из них описывали его собственные подвиги в молодости. И я решил опереться на них в своей попытке взять реванш за фиаско на Лоргале.

Жителям Сорориса куски зорана, даже если они их раньше никогда не видели, покажутся экзотическими диковинками. Предположим, я пожертвую храму самый большой из камней, а остальные предложу людям, желающим принести такие же дары и тем самым возвыситься среди сограждан. Что можно было взять на Сорорисе взамен, я точно не знал, но герой рассказов моего отца вернулся оттуда с невиданной красоты зелёным бериллом.

Эта игра была настолько рискованной, что решиться на неё можно было только с отчаяния. Но желая исправить положение после лоргальского провала и утвердить свою независимость от Ита, я решился.

Я направился к компьютеру в контрольной рубке и набрал код Сорориса, думая про себя, что если машина не даст ответа, то надежды выбраться из этой пропасти, наверное, не существует.

Пока я вводил данные, Ризк с интересом наблюдал за мной. И когда, несмотря на мои опасения, на экране появился ряд цифр, он прочитал их вслух:

— Сектор 5, вектор 6/11, — во имя Аста-Ивисты, где это? Что это за место?

Я решился.

— Это место, куда мы летим, — мне было интересно, слышал ли он что-нибудь о нём, — Сорорис.

— А где тут у тебя лазерные пушки и защитные экраны? — спросил Ризк таким тоном, каким, по-моему, обычно разговаривают с сумасшедшими. Он даже взглянул на приборную панель, как будто ожидал, что эти вооружения там как-то представлены. Вопрос был задан так выразительно, что я невольно посмотрел туда же. Кстати, судя по следам на обшивке корабля, в своё время этот вопрос не был бы риторическим.

— А если их у тебя нет, — ядовито продолжил пилот, — то удобнее было бы взорвать корабль прямо здесь и не тратить время и энергию на путешествие к Сорорису. Ты, видимо, не знаешь, что ждёт там идиотов, которые рискуют приземлиться. Эта планета — тюрьма, и её обитатели возьмут штурмом любой корабль, лишь бы сбежать оттуда.

— Мы не станем садиться. То есть, корабль не будет, — это я продумал заранее, основываясь на очень подробном рассказе отца, о том, как его «друг» совершал свой единственный визит на поверхность планеты. — У нас есть спасательная шлюпка. Если ей пользуется один человек, то там может быть установлен взлётный механизм.

Ризк озадаченно посмотрел на меня. Он долго молчал и, наконец, ответил уклончиво: «Находиться на орбите тоже опасно. У них может быть перестроенный флиттер и они могут попытаться захватить корабль. А кто, собственно, спускается и зачем?»

— Я. В Сорнафф, — я попытался, как мог, выговорить название города аборигенов, хотя на самом деле человеческая гортань не в состоянии воспроизвести эту замысловатую смесь гласных и согласных. Как и лоргальцы, аборигены Сорориса были гуманоидами, но не потомками, пусть даже мутировавшими, земных колонистов.

— Ага, храмовые сокровища! — Ризк сразу понял, что я имел в виду, и это говорило о том, что его знания вольного торговца об этой планете и её обитателях были далеко не поверхностными.

— Это уже делалось, — поспешил я заверить его, впрочем, возможно, чрезмерно полагаясь на рассказ отца.

— Для посадки в Сорнаффе, — произнёс пилот, словно размышляя вслух, — корабль может зависнуть над полярной областью и находиться достаточно далеко от порта. Что же касается шлюпки, то её, в принципе, действительно можно переделать так, чтобы она смогла вернуться на орбиту. Правда, я не слишком часто занимался подобными вещами.

— Но ты можешь это сделать? — спросил я. Сам-то я, говоря по правде, не был техником-механиком и подобная операция была за пределами моих познаний и навыков. Если Ризк тоже не сумеет это осуществить, нам придётся использовать какой-нибудь другой, намного более опасный способ добраться до Сорнаффа.

— Я посмотрю, — неохотно ответил он. Но мне этого было достаточно. По самой сути своей жизни вольные торговцы были сведущи во многих областях знаний, и в отличие от обычных космолётчиков, занимающихся только своими прямыми обязанностями, могли решать посторонние проблемы, если таковые возникали.

Наша спасательная шлюпка была рассчитана на пятерых человек. Такой объём нас очень устраивал. Ризк, с уверенностью опытного специалиста разобравший приборную доску, пробормотал, что переделать её, вероятно, будет проще, чем он ожидал.

Я обратил внимание на то, что как и на Лоргале, Ит не подавал никаких предложений и не комментировал происходящее. Мне пришло в голову, что уловив моё стремление к независимости, он решил позволить мне отправиться в одиночку навстречу трудностям и посмотреть, что из этого выйдет. Не исключено, что в дополнение к прочим своим способностям, он обладал ещё и даром предвидения, и теперь просто ждал, пока я не увижу собственными глазами, насколько я без него беспомощен. Это ещё больше утвердило меня в намерении доказать ему, что всё обстоит совершенно по-другому.

В свою очередь, я был готов использовать всё, чему научился от Ита, хотя меня раздражало, что я ему и этим обязан. Галлюцинационная маскировка была очень удобным инструментом, и я систематически тренировал свою волю и сознание, чтобы научиться создавать и поддерживать временные изменения. Я обнаружил, что уже в состоянии сохранять небольшие иллюзии, вроде шрама, в течение очень долгого времени. Но полные изменения, например, совершенно новое лицо, удавались с большим трудом. Иногда мне казалось, что я никогда не смогу сделать это сам. Впрочем, как любил повторять Ит, практика — основа успехов и я упорно тренировался, сидя в каюте напротив зеркала — беспристрастного арбитра моих успехов и неудач.