Владимир Аренев - Конец света с вариациями (сборник)

– На склоне! На склоне, мать их!

БМП взводного дергается, сотрясаемая запущенным двигателем, и скребет асфальт неподвижными траками, разворачиваясь. Солдаты с матами отшатываются от борта. Над головой у Копчика» гудят сервоприводы башни, разворачивающей ствол и сноп света в сторону обрывистого склона. Смеляков вытягивает шею, заглядывая в темноту через груду воняющего соляркой железа. «Вот оно», – думает Стуков. Пальцы сдвигают предохранитель.

– К бою! – кричат слева-сверху.

Копчик дергает затвор. Частое клацанье сменяется беспорядочной стрельбой. «Тах-тах-тах-тах» рвет перепонки. Смеляков отворачивается, вглядываясь в огонек, посылающий в сторону склона тридцатимиллиметровые трассеры. Стуков стреляет одиночным. Голова сержанта лопается, как воздушный шарик, расплескивая на броню черно-белые сгустки. Тело валится вперед. Носки ботинок царапают асфальт, пороховая гарь скребет Копчику горло…

…Он таки уснул за рулем. Уснул, тяжело уронив голову на жесткий обод, и не почувствовал удара о переносицу. Правая рука упала на бедро. Ступня надавила на педаль газа. «Уазик» рыкнул, вильнул, словно освободившийся от пут жеребец, вскидывая задом; резво перескочил через канаву и, сломав передним мостом ощеп на толстом пне, плотно сел брюхом. Двигатель взвыл и захлебнулся. Машина дернулась, замерла. Федор спал. Из носа мерно капало. Автомат вновь привалился стволом к бедру спящего, словно прикорнул уютно, покойно. Проигрыватель пережевывал очередной трек:

Глаза под веками задвигались…

…Плотный воздух бьет его тугими волнами в бока, по спине, словно огромными подушками. Земля под ногами сотрясается. Косогор обкладывают с «Подносов», в отдалении слышится характерный кашель, земляные кусты вырастают на склоне и выше, разбрасывая окрест комья земли. Пыль забивает ноздри, рот, земля скрипит на зубах. Перед глазами рубчатая подошва ботинок Смелякова. Вот сейчас! Вот сейчас его схватят за шиворот, тряхнут хорошенько так, что клацнут зубы, отберут автомат и… а, может, просто застрелят.

С плеча рвут «Аглень», и тянут за шиворот. Завязки ОЗК больно врезаются в горло. Вот так, наверно, его шею сдавила бы веревка…

– Ты чего, мудак, по роже захотел?! Стреляй!

Привычка повиноваться и сильный рывок вверх срабатывают безотказно. Мысль о своем преступлении испуганно прячется, а ее место занимает другая: «У меня шок. Я никого не убивал».

– Жопу прикрывай! Из деревни идут! – еще крик, на который он не обращает внимания.

Он выставляет автомат перед собой, как полено. На броне комочки земли, гильзы и распухшая синюшная кисть руки с черными ногтями. Справа ухает «Аглень», словно гигантский филин. Дымно-огненный след гранаты пролетает мимо сознания и лопается на близком склоне, как огненный гриб-дождевик под сапогом.

Оторванная кисть ощупывает пальцами броню и подтягивается ближе к стволу его оружия. Мысли исчезают, подскочивший вверх тошнотворный ком вышибает мозг под каску как бильярдный шар: свояка – в середину!

– Ложись!!!

Федор упал бы и сам. Его скрючивает у катка, а над головой по броне многотонно шаркает, грохочет, и в склон кювета неразорвавшимся снарядом вонзается крашеный конус на прямоугольном основании. На конусе овальный портрет с размытыми чертами лица и надпись: 12.07. 1997 – 25.12.20… Последние цифры не видны. Он щурится, словно прицеливаясь, словно от того, разберет он эти цифры или нет – зависит его жизнь.

В светлеющем небе возникает ревущий гул. Он нарастает и снижается.

– Очнись, придурок!..

Его тащат в кювет и дальше, к поваленному забору. Автомат волочится на ремне, скребет по асфальту прикладом. Вокруг крики, стрельба, разрывы – голову рвет вопреки физическим законам: в пустоте звуки ведь не должны распространяться. Перед глазами все пляшет и плывет под ноги, пока земля не ударяет в лицо. Горячие волны звука катятся по спине давящим катком, темнота над дорогой с чмоканьем лопается и вдруг рассветает оранжевым жаром. Струи пламени хлещут во все стороны…

Все правильно. Безопасен только пепел. Жирный пепел с запахом горелого мяса. Когда их рота выдвигалась на Сочмарово, кто-то уже знал об этом…

– …Не приближайтесь к останкам!.. Повторяю, не приближайтесь к любым останкам, фрагментам тел, как бы медленно они ни двигались! Остерегайтесь любых животных, особенно птиц! Это опасно! Если вы передвигаетесь по открытой местности, найдите автомобиль! Если такой возможности нет – находитесь в помещении. Забаррикадируйтесь! Если у вас есть рация, выходите на связь на частоте… Сборные пункты… работа над вакциной….

Волна плывет, сигнал уходит, белый шум из динамиков дорогой аудиосистемы звучит едва ли не понятнее человеческой речи: миру, каким вы его знали, пришел конец. Не важно, впрочем. Радиостанции у него нет, а все остальное он уже знает. Поэтому сейчас он и один. И сборные пункты искать не собирается. Его задача проста… хе-хе… до зубовного скрежета. Он хочет добраться домой, чтобы рассказать отцу, что боль остается.

На трассе М16 грандиозный затор из брошенных автомобилей, напоминающий кладбище динозавров: распахнутые двери, изуродованный металл. В сырых кюветах – развороченные колеи. Пробку объезжали на внедорожниках. Вот Х5-й сидит в грязи по самое брюхо, его водитель думал, что у него под задницей грязеход. Зато Федору достается обрывок передачи из прошлого мира и шикарный навигатор. Спутники еще летают. Вероятно, местами еще есть электричество…

Ему нужна машина. Пальцы сводит от напряжения, глаза слезятся от пристального всматривания, и все же он их прозевал.

Фонтанчики из дерна распускаются в кювете раньше, чем звуки выстрелов долетают до него. По Х5-му хлещет, словно плетью…

…В окне заправки картонка с большими буквами: «FUCK FUEL SAVINGS». Очень интересно. Вряд ли мертвяки малюют плакаты. Заправка выглядит пустой. За будкой заправщика стоит бензовоз. Колонки под навесом повалены. Оторванные шланги с пистолетами валяются рядом, словно дохлые змеи. Ветер гоняет газетный ком по потрескавшемуся бетону. Он думает, есть ли внутри магазинчик. Курить он не курит, но вот пожевать чего-нибудь и попить – не помешает. Ну и бензин… само собой. Навигатор подсказывает, что следующая заправка только на М5 и до нее 123 километра, а у него почти сухой бак, и канистры гремят, как пустые кастрюли. Бензин придется сливать или из бензовоза, или доставать из заправочных емкостей. Бензовоз предпочтительнее. Но Федор не двигается с места. Есть ли там топливо – неизвестно. С такими-то лозунгами. К заправке пристроен гараж с подъемными воротами. На воротах вывеска – «Шиномонтаж». Ворота закрыты. В лесополосе за заправкой – дощатый сортир, ветер качает полуоткрытую дверь, скрип сюда не доносится.