Григорий Адамов - Победители недр (Первое изд. 1937 г.)

— Ура! — закричал Володя. — Вот это здорово! Я быстро всему научусь, Никита Евсеевич! Спасибо! Большое пионерское спасибо!

Таков был результат этого знаменательного обеда на глубине в шесть тысяч триста метров в толщах мрачного, безжизненного гранита.

К обычным занятиям Володи прибавились новые, необыкновенно увлекательные, наполненные неожиданностями, открытиями, сюрпризами. Он был неутомим. Он тормошил расспросами Малевскую, Брускова, Мареева, понимал с полуслова их объяснения, радуя всех взрослых членов экспедиции своей сообразительностью и сноровкой. Его техническая подготовка давала им возможность разговаривать с ним, как с равным.

Мареев проходил с ним на практике курс управления моторами, штанговым аппаратом, аппаратом кривизны, колоннами давления; Малевская обучала его обращению с киноаппаратами, расшифровке снимков, управлению аппаратами климатизации и минерализации, обращению с газовыми масками и скафандрами; Брусков передавал ему все необходимые знания по радиотехнике, по ремонту осветительной сети, наблюдению за барабанами, по управлению торпедой, заставляя его часами работать в ней, разбирать, собирать и приводить в действие отдельные ее механизмы и приборы.

Часто, открыв входной люк торпеды, они с большим трудом втискивались туда вдвоем, и, стоя в ее тесной цилиндрической каюте, Брусков учил Володю пускать и ход буровой мотор и моторы колонн давления, проверять и исправлять аккумуляторы, наблюдать за киноаппаратами. Иногда Брусков оставлял Володю одного в торпеде и, сносясь с ним по радио из шаровой каюты, учил его принимать сигналы радиопеленгации и по ним менять курс торпеды в разных направлениях.

Это была самая счастливая пора в Володиной жизни с того момента, когда он впервые спустился по лестнице в шаровую каюту и дрожащим от волнения голосом произнес: «Здравствуйте! Можно войти?»

Как давно это было!

Володя чувствует себя теперь здесь, как дома, — нет, лучше, чем дома. Он тут необходим, имеет свое рабочее место, обязанности, а главное, — Володя не мог бы это объяснить словами, — он знает, что никто уже не сердится на него за самовольное появление в снаряде, а, пожалуй, все довольны этим.

Первым внешним событием после шести суток однообразного пути в гранитной толще было появление кварца, поступившего в снаряд через кран образцов, на глубине семи тысяч ста метров от поверхности.

— Мы вошли, очевидно, в кварцевую жилу, — сказал Мареев, ознакомившись с образцом и его анализом. — Любопытно, что мы в ней встретим. Бывают очень интересные находки...

— Но ведь здесь сплошной гранит, — заметил Володя. — Что же это за жила?

— В этой массивной породе гранита когда-то, еще при ее застывании, образовались трещины. Снизу, из неостывших глубин, по этим трещинам подымались вверх раскаленные газы и пары воды, которыми чрезвычайно богата расплавленная магма. Эти выделения магмы называются эманациями. Они выносят вместе с собой в газообразной форме различные минералы и соединения тяжелых металлов. Среди минералов имеется свободная кремнекислота, которая, осаждаясь из остывающих газов и паров, кристаллизуется в таких трещинах в виде кварца и тридимита, а среди металлов встречаются чаще всего соединения железа, меди и реже — золото. В этом процессе принимает участие образовавшаяся из паров глубинная вода, пробирающаяся иногда по трещинам на поверхность в виде горячих минеральных источников, очень часто целебных. Глубинная вода насыщена растворенными минералами и металлами, которые также кристаллизуются внутри трещин. Когда такая трещина или ее ответвление заполнятся минералами или рудами, они уже называются жилами. Трещина, которую мы сейчас проходим, заполнена кварцем, и потому я ее назвал кварцевой жилой.

— А что можно встретить в кварцевой жиле? — продолжал допрашивать Володя. — Вы говорили, Никита Евсеевич, что здесь бывают очень интересные находки.

— Да, — усмехнулся Мареев. — В таких кварцевых жилах часто встречаются благородные металлы, например золото.

— Правда? Это действительно интересно.

— Соберем тут тысячу тонн золота, — сказал Брусков, появляясь из буровой камеры, — и внесем его в валютный фонд страны.

— Ну, о тысяче тонн говорить, конечно, не приходится, — возразил Мареев, — но кое-что все-таки соберем... Если только вообще золото встретится на нашем пути.

— Как же мы его собирать будем? — спросил Володя. — Придется остановиться и выйти из снаряда?

— Никакое золото не заставило бы меня остановить снаряд даже на один лишний час, — ответил Мареев. — У нас одна цель — подземная станция. Мы должны стремиться к ней, избегая всяких задержек.

— Тогда как же собирать?

— Поставим кран образцов на непрерывную подачу, и, если удастся собрать на ходу сколько-нибудь золота, я буду рад этой удаче...

Володя вызвался дежурить у крана образцов, чтобы во-время заметить поступление золота и не дать ему смешаться с размельченной породой. Через полчаса раздался его приглушенный возглас:

— Золото! Золото!.. Никита Евсеевич!

Он быстро подставил под кран большую чайную чашку. Действительно, из крана непрерывной струей сыпались золотисто-желтые крупинки, смешанные с раздробленным кварцем, сверкая под ярким светом направленной на кран лампы. В несколько минут чашка наполнилась, но едва Володя подставил другую, как опять пошли серые крупинки кварца. Володя хотел уже закрыть кран, но Мареев остановил его:

— Подожди, Володя! Кварцевая жила, очевидно, очень мощная. Возможно, что мы встретим в ней еще гнезда золота.

И в самом деле, через десять минут золотая струя вновь полилась из крана. Она быстро наполнила новую чашку и половину третьей чашки. Струя была, однако, опять не совсем чистая: золото шло с примесью кварца. За вторым гнездом последовали другие, с промежутками в пятнадцать-двадцать минут, причем некоторые были с огромным содержанием золота. Уже почти два часа снаряд прорезал жилу. Мощность ее, а также обилие гнезд золота приводили Мареева в изумление.

— Тридцатиметровая мощность — это что-то неслыханное! Я начинаю думать, что мы еще долго будем проходить эту жилу...

Он взял несколько последних киноснимков с ближних дистанций и внимательно рассматривал их.

— Как прикажешь понимать тебя? — спросил Брусков.

— Очень просто! Трудно допустить существование трещин такой толщины, или, как говорят геологи, такой мощности. Остается предположить, что мы не пересекаем эту жилу поперек, а идем внутри нее, вместе с нею вниз, и неизвестно, где мы с ней расстанемся. Да вот! Киноснимки подтверждают это: по бокам снаряда виден гранит, а внизу — кварцевое заполнение трещины.

— Вот как! — воскликнул Брусков. — Поздравляю, Володя! Ты очень удачно выбрал себе дежурство. Око может длиться еще пять, десять, вообще неизвестно сколько часов...