Артур Кларк - Фонтаны рая

Земной шар скрылся из виду — камера словно спикировала на башню, а затем прошла сквозь ее внешнюю оболочку, чтобы представить конструкцию в поперечнике.

— Здесь показана башня, состоящая из четырех идентичных труб — по одной паре труб движение осуществляется вверх, по другой — вниз. Для простоты можете представить себе четырехколейное вертикальное метро или четырехколейную железную дорогу — с Земли на синхронную орбиту.

Кабины для пассажиров, грузов, топлива будут двигаться по трубам со скоростью четыре-пять тысяч километров в час. Термоядерные электростанции дадут необходимую энергию, а поскольку девять десятых ее будет возвращаться в сеть, себестоимость доставки пассажира на орбитальную станцию составит буквально гроши. Дело в том, что при возвращении на Землю моторы, движущие кабину, будут служить магнитными тормозами, одновременно вырабатывая электрический ток. Не в пример снижающимся космическим кораблям кабины не будут растрачивать свою энергию на нагревание атмосферы и создание мощных звуковых волн: почти вся она будет возвращаться для нового использования. Можно сказать, таким образом, что поезда, идущие вниз, будут давать энергию тем, которые стартуют вверх; вот почему такой подъемник, по самым осторожным оценкам, окажется раз в сто эффективнее любой ракеты.

И никаких пределов росту интенсивности движения: при необходимости к системе нетрудно будет добавлять новые и новые трубы. Если когда-нибудь на Землю — или с Земли в космос — понадобится доставлять миллион человек в день, орбитальная башня справится и с таким потоком. Справлялись же с миллионами пассажиров в сутки метрополитены городов-гигантов…

Раджасингх тронул кнопку, прервав Моргана на полуслове.

— Дальше идут технические подробности — он пускается в объяснения, что башня может действовать как космическая праща, забрасывая грузы на Луну и планеты вообще без всяких ракет. Но я полагаю, вы и без того уже уяснили себе идею в общих чертах.

— У меня, признаться, голова пошла кругом, — заявил профессор Саратх, — Но во имя всех земных — или внеземных — благ объясни мне, какое я имею к этому отношение? Да и ты сам, если на то пошло?..

— Всему свое время, Пол. Что скажете вы, Максина?

— Пожалуй, я на вас больше не сержусь: это может стать сенсацией десятилетия, а то и столетия. Но к чему такая спешка, не говоря уже о таинственности?

— Я и сам многого не понимаю. Буду благодарен, если вы поможете мне разобраться. Подозреваю, что Морган воюет на нескольких фронтах сразу. Планирует вступить в открытый бой в самом ближайшем будущем, но не раньше, чем обретет полную уверенность в своих силах. Демонстрацию, которую вы только что видели, он подготовил при условии, что она не будет передаваться по общедоступным каналам связи. Потому-то мне и пришлось просить вас приехать сюда.

— А он знает об этой встрече?

— Разумеется, знает. Больше того, он очень обрадовался, когда я сказал, что собираюсь пригласить вас, Максина. По-видимому, он доверяет вам и хочет привлечь вас на свою сторону. Что касается тебя, Пол, то я поручился, что ты способен хранить секрет целую неделю и не умереть от апоплексического удара.

— Ну, это смотря какой секрет…

— Кажется, я начинаю кое-что понимать, — воскликнула журналистка. — Сперва я была немного озадачена, но теперь все, пожалуй, становится на свои места. Прежде всего, Морган — главный инженер наземных проектов, а это — проект космический.

— Ну и что?

— Вы меня еще спрашиваете, Джоан! Подумайте, какая поднимется бюрократическая возня, когда об этом прослышат конструкторы ракет и все, кто связан с космической индустрией! Под угрозой окажутся колоссальные капиталовложения — и дело не только в деньгах. Если Морган не проявит предельной осмотрительности, он непременно услышит: «Спасибо, мы займемся этим сами. Приятно было с вами познакомиться».

— Может быть, и так, но и у него есть сильные доводы. Орбитальная башня — это же сооружение, а не корабль…

— Юристы не оставят от такого довода камня на камне. Много ли найдется на свете сооружений, верхние этажи которых движутся на десять — или сколько там — километров в секунду быстрее, чем фундаменты?

— Да, действительно… Между прочим, когда я заявил, что от одной мысли о башне, высота которой составит десятую часть расстояния до Луны, у меня кружится голова, Морган мне ответил: «Если кружится, тогда представьте себе не небоскреб, уходящий ввысь, а мост, уходящий вдаль, в пустоту». С тех пор пытаюсь следовать его совету — совершенно безуспешно.

— Вот именно! — неожиданно произнесла Максина. — Недостающее звено загадочной картинки. Мост.

— Какое звено? О чем вы?

— Известно ли вам, что самый напыщенный из болванов, президент Всемирной строительной корпорации сенатор Коллинз добивался, чтобы Гибралтарский мост назвали его именем?

— Чего не знал, того не знал. Пожалуй, это и вправду кое-что объясняет. Хотя лично мне Коллинз, признаюсь, нравился — мы встречались раза два или три, и он показался мне человеком, отнюдь не лишенным ни обаяния, ни ума. И потом — разве он сам в свое время не был первоклассным инженером-геотермалыциком?

— Это было тысячу лет назад. А главное в том, что от вас он не ждал никакой угрозы, вот и позволил себе быть обаятельным…

— Как же удалось спасти мост от столь плачевной участи?

— Старшие служащие корпорации произвели небольшую дворцовую революцию. Доктор Морган, конечно, был тут совершенно ни при чем.

— То-то он теперь предпочитает не раскрывать своих карт до срока! Положительно он начинает мне нравиться. Однако сейчас он натолкнулся на препятствие, с которым не представляет себе, как совладать. Еще неделю назад он и не догадывался об этом — а препятствие действительно серьезное…

— Ну-ка, попробую догадаться, — сказала Максина. — Тренировки такого рода очень полезны, помогают опережать со-братьев-конкурентов. Почему он приехал сюда — дело ясное. Систему надо располагать на экваторе, иначе она не будет вертикальной. Получится что-то вроде той знаменитой башни, какая стояла в Пизе, пока не опрокинулась…

— Нет, я все-таки не понимаю… — подал голос профессор Саратх и рассеянно развел руками, — Ну да, конечно…

Голос смолк — профессор снова погрузился в раздумье.

— Значит, — продолжала Максина, — число подходящих точек на земной поверхности отнюдь не безгранично, ведь экватор — это прежде всего океан, не так ли? Одна из таких точек — Тапробан. Хотя, признаться, не вижу, в чем преимущества Тапробана перед Африкой или Южной Америкой. Или у Моргана рассчитано все до последней мелочи?

— Как всегда, милая Максина, ваша логика выше всяких похвал. Вы рассуждаете совершенно правильно, только дальше дороги нет. Морган из кожи лез, пытаясь растолковать мне, в чем загвоздка, но я все равно мало что понял. В общем, получается, что ни Африка, ни Южная Америка для космического подъемника не годятся. Эго имеет какое-то отношение к распределению точек нестабильности земного гравитационного поля. Подходит только Тапробан, хуже того, одно-единственное место на Тапробане. Тут-то, Пол, и настает твой черед вступить в игру…