Георгий Реймерс - Соната-фантазия

Реймерс Георгий

Соната-фантазия

Глава 1

У раскрытой двери балкона колыхнулась кружевная штора. С легким вздохом ночного ветерка в комнату залетел аромат жасмина. Листья на заглянувшей в окно ветке зашептались и смолкли.

Чуть слышно зазвучал рояль. Минорная мелодия плавно, почти неощутимо, влилась в тишину летней ночи.

Луна выглянула из-за облака и словно замерла, прислушиваясь к музыке.

Пианист играл на память. Его глаза были закрыты, воображение рисовало фантастические картины. Он видел причудливые пики, исполинские горные цирки, громадные впадины. На совершенно черном небе - яркие немерцающие звезды. Их блеск холоден и чист, как эти звенящие высокие тона.

Пальцы уверенно перебирали клавиши. Рокочущие ноты чередовались с певучими. Это - световые контрасты. Густые непроницаемые тени и освещенные солнцем грани утесов.

В плавный ритм сонаты ворвалась тревога, словно кто-то дерзкий захотел нарушить покой уснувших каменных исполинов. И снова зазвучала холодная, как бы сотканная из лунного света, мелодия. Она становилась все тише, тише и замерла на басовых аккордах.

Небольшая пауза, и опять звуки полетели по комнате.

Теперь они метались, как вырвавшиеся из клетки птицы, ударялись о стены и, вылетая в окно, исчезали в необъятном просторе лунной ночи.

В музыке чувствовалось что-то большое, радостное. Кто-то, еще не совсем уверенный в успехе, спрашивал самого себя, мечтал, сомневался, надеялся...

И вдруг звуки рассыпались тысячами хрустальных осколков. Руки музыканта заметались.

Это сбывается мечта!

В клубах дыма и пламени космический корабль взметнулся ввысь. Вместе со стремительным аллегро нарастала скорость. Дюзы полыхали белым огнем. Быстрее!.. В космос!..

Вот отделилась первая ступень ракеты... Темп ускорился. Вторая ступень...

Пианист забыл обо всем. Он там, в свободном полете. Все ближе, ближе, неизвестный загадочный мир...

Последний аккорд. Откинувшись на спинку стула, пианист долго сидел неподвижно. Потом пригладил растрепавшиеся волосы, встал и подошел к окну. В голубом лунном свете отчетливо обозначился профиль человека с высоким лбом и резко очерченным подбородком. На его расстегнутом кителе тускло поблескивали погоны. Все еще находясь под впечатлением музыки, он вглядывался в звездное небо.

Пусть композитор хотел выразить чудесными звуками совсем другое, для пианиста это не имело никакого значения. Он понимал бессмертную сонату по-своему.

- Отлично, майор Крамов! - раздался из темноты негромкий возглас.

Офицер вздрогнул от неожиданности, обернулся. В глубине комнаты, на диване, сидел человек.

- Это вы, Павел Кузьмич?

- Как видите.

- Извините, увлекся, даже не заметил, когда вы пришли.

Крамов подошел к ученому и сел рядом.

- Небось, спать хотите отправить?

- Почти угадали.

- Ну, если "почти", то уже легче.

- Это почему?

- Да потому, что у вас есть ко мне какое-то дело. А раз так, то я не нарушитель режима тренировки.

Ученый усмехнулся.

- Мечтатель вы, Андрей Петрович! Все на нее поглядываете? - указал он на Луну.

- Все на нее.

- Поди, только что там побывали?

- Да уж скорее бы, - вздохнул Крамов. - Сколько можно крутиться вокруг шарика!

- В наших делах поспешность вредна.

Ученый встал и вышел на балкон. Крамов последовал за ним.

Доктор физико-математических наук Павел Кузьмич Маркелов был назначен начальником экспедиции, готовившейся к полету на Луну. Требовательный, пунктуальный, он не терпел спешки. Многим казалось, что он слишком осторожничает и медлит, но это было не так. Павел Кузьмич подготавливал экспедицию наверняка, чтобы никакие случайности не могли повлиять на успех задуманного дела. Он даже успевал следить за ходом тренировки командира космического корабля и его дублера. Зная характер Павла Кузьмича, Крамов был удивлен. Что случилось? Несмотря на поздний час, он продолжает разговор. Не в его правилах нарушать установленный распорядок.

Маленький поселок спал. За черными силуэтами кипарисов блестело посеребренное лунным светом море. С гор тянул легкий бриз.

Павел Кузьмич заложил руки за спину и внимательно разглядывал Луну, словно видел ее впервые.

Крамов стоял рядом, ожидая, что же он скажет.

- Так вот, друже, - нарушил молчание Павел Кузьмич. - Вчера служба неба приняла из космоса странные радиосигналы. Похоже, искусственные. Направление от объекта - М-42.

- Туманность Ориона! - воскликнул Крамов.

Павел Кузьмич кивнул и продолжал:

- Это еще не главное. Час спустя были посланы аналогичные сигналы, но уже в обратном направлении.

- Откуда?

- С Луны.

- Что вы говорите! - изумился Крамов. - Нет ли здесь ошибки?

Павел Кузьмич пожал плечами.

- Их продублировал ретранслятор нашего искусственного спутника, выведенного на орбиту вокруг Луны.

- Поразительно! Значит, там кто-то...

- Не будем предугадывать, - перебил ученый. - Прилетим - увидим.

- А скоро?

- Экий нетерпеливый народ! Не пройдет и... - Павел Кузьмин взглянул на светящийся циферблат ручных часов. - Что за безобразие! Завтра тренировка, а вы все еще разгуливаете!

Взяв Крамова за плечи, он повернул его лицом к двери и легонько подтолкнул.

- А ну-ка, марш спать!

Глава 2

В просторном кабинете за длинным полированным столом расположились несколько человек. Докладывал пожилой грузный мужчина.

- ...Итак, из приведенных фактов я могу сделать только один вывод: в настоящее время мы не готовы к отправке на Луну космического корабля с человеком.

Закрыв блокнот, он опустился в кресло.

Председательствующий нервно смял сигару о край пепельницы.

- Мистер Шварц, нам хотелось услышать более радостные вести, - проскрипел он надтреснутым голосом. - Мы крайне обеспокоены продолжающимися неполадками.

Шварц нахмурился.

- Вы же знаете, сэр, что наши люди делают все возможное. Дайте еще немного времени.

- Чтобы Советы снова нас опередили, - раздраженно перебил тот. Его желчное аскетическое лицо болезненно сморщилось. - Проклятая печень! Не забывайте, мистер Шварц, - продолжал он, - вылет советской экспедиции на Луну - дело считанных дней. Нужно опередить. Не так ли? - обвел он взглядом сидящих за столом.

В ответ раздались одобрительные возгласы.

- Мы должны, - он сделал ударение на последнем слове, - запустить "Фалькон" не позднее, чем через две недели.

Шварц сделал протестующий жест.

- Это невозможно! Корабль недоработан. Мы не имеем права рисковать жизнью человека и нашим престижем! - воскликнул он, надеясь найти поддержку у окружающих.

Сидящий рядом генерал неодобрительно взглянул на него и обратился к председателю.