Михаил Рашевский - Ускоряющийся

Чтобы его восприняли всё же серьёзней, он напал на парочку, что сидела, вцепившись друг в друга, на диване. Силёнок его, конечно, не хватило, чтобы поднять этот «компонент меблировки», не хватило и чтобы перевернуть. Но расшатал диван Дима изрядно. Так расшатал, что парочка подхватилась на ноги, изрядно при этом вопя.

Следующий этап. Гневные надписи. Дима метнулся к припрятанному рюкзаку и выудил из него купленный баллончик с краской для граффити. Намеренно выбрал красный, чтобы, зловеще выглядело. Думал было приобретать даже с флуоресцентным наполнением, чтобы светилось в темноте, но эффект пропал бы втуне, так как само действо должно было происходить в светлое ещё время суток. Вплотную приблизил баллончик к стене и начал настолько быстро, насколько смог, выписывать слово. Думал было просто послать, да решил, что привидение гопника — не самый лучший вариант. Краска, распыляясь, попала ему на балахон, изгваздав его. Но мало этого, Дима её, конечно, вдохнул. Едва не раскашлялся там же. Когда накарябал то слово, что задумал — Убирайтесь! — понял, что допустил ошибку. Да исправлять было и поздно, и глупо. Так и осталось грозное «УБЕРАЙТЕСЬ!». С их уровнем грамотности прокатило на ура. Зато как эффектно возникла надпись! Дима, когда её писал, старался не задерживаться в одном положении и в одном месте на несколько секунд в «своём» мире, рисовал одновременно несколько букв. Потому и надпись возникла быстро и вся сразу, и его никто не заметил.

Апофеозом апофигея стало появление Смерти.

Катюха училась в выпускном классе и уже довольно часто бегала на гульки, в том числе и на тематические в ночные клубы. В этом плане у неё была ограниченная свобода. Мама разрешала ей некоторые вольности, вспоминая себя в её годы, но строго наказывала ночевать дома, следить за гигиеной и безопасностью в сексе и так далее. Это, в общем, к делу не относится. Главное то, что на тематические вечеринки они с мамой напару варганили костюмы собственного сочинения. Так у них классно получалось, что они за пояс затыкали разные косплей-костюмы из дорогих бутиков. В сущности, для некоторых из этих бутиков мама и сама шила, так что тут конкурировала с самой собой. Некоторые наряды делались на скорую руку, а некоторые выходили шедеврами. Их Катя оставляла себе в гардеробе. Мало ли?! На последний Хэллоуин Катька «обрядилась» самой что ни на есть Смертью. Чёрный балахон с капюшоном, раструбы рук, боевой макияж в виде черепа и всамделишная, правда, затуплённая коса. Когда она ехала на вечеринку в метро, вокруг неё, несмотря на час пик, образовалось пустое пространство. Косу пришлось позже отдать владельцу, а вот балахон Смерти остался. Дима с трудом всё же выпросил его на денёк. Мол, будут на фирме подшучивать над одним нерадивым сотрудником. Косу пришлось мастерить из держака для швабры, плечиков, скотча и пищевой фольги. Вышло неубедительно, но издалека сойдёт. Маску Смерти Дима сделал из чёрной банданы, на которой был нарисован череп. Если бандану эту нацепить на себя, развернув рисунком к зрителю, а сверху прикрыть капюшоном балахона, получалось, что на тебя смотрит самый что ни на есть череп. А кто ходит в чёрном балахоне и с косой? Только смерть. И вот если подогреть публику, а потом в таком виде явиться… по всему получалось, что должно прокатить.

И прокатило! Да ещё и как прокатило! Компания была на взводе, но некоторые ещё колебались. Дима после всяких полтергейстов и надписи побежал к рюкзаку, быстро сменил одёжку, подхватил косу — и явился. Медленно из-под капюшона показался череп, Смерть взвыла — и пошла к ним.

Дима не думал, что люди умеют так визжать. Однако умеют. Остатки компашки, бросая всё, что в руках и теряя по пути ботинки, кинулась к выходу. Диме хватило благоразумия не нагнетать ещё больше обстановку, не бежать к возникшей толчее, ибо загнанный и очень испуганный человек может действовать как крыса: развернётся и бросится на преследователя. Дима приближался, периодически из плейера вылетал вой. Наконец, людская пробка была пробита. Компашка ссыпалась по лестнице вниз.

Он последовал за ними, наблюдая, что предпримут. И когда в ускоренном состоянии увидел, что компания добежала всего лишь до забора и остановилась, вернулся чуть назад, подобрал кирпичей помассивней — и с разгону начал пулять ими в забор. Скорость кирпича получалась приличная, импульс — тоже. Так что выходило, словно ядра из пушек долбили в забор. Красиво разлетались щепки. Хорошо ещё, что подстраховался и не кидал камни прямо в людей через забор. Так, в стороне. А то пришибло бы как пить дать. Вновь приближение «воющей Смерти» и, наконец, добился своего. Компашка сбежала.

Чуть переведя дух, Дима прошёл дальше и посмотрел, что стало с молодыми людьми. С трудом обнаружил некоторых из них. Те пролетели парк и бежали уже по улицам, только пятки сверкали. Один спрятался за мусорными баками и со страхом смотрел назад: не настигает ли его Смерть? Девушки доковыляли до остановки и затисались в людскую толпу. Остальные разбежались кто куда.

В общем, первая цель достигнута. Можно праздновать победу.

Впрочем, этого мало. Завоёванное нужно ещё удержать в руках.

Диму не интересовало, кто тут будет, когда не будет его, и чем они будут заниматься. Он хотел, чтобы в определённое время и в определённые дни именно здесь никто не рисковал оставаться. На то время, которое потребуется ему для самообучения.

Одно, правда, его смущало. Если пойдут слухи о паранормальности этого места, и этим слухам поверят всякие чудики, что тащатся от призраков там или инопланетян, то вполне возможно, что они начнут сюда наведываться. С одной стороны даже хорошо, если они захотят оставлять там фотоловушки и так далее: он может разжиться дорогой техникой. Не, ну в самом деле, это ведь на него охотиться собираются! А с другой стороны, совсем не нужен этот вот интерес. Пусть это станет одной из городских легенд. Судя по обрывкам верёвок на крюке, тут не один уже свёл счёты с жизнью. Вот пусть и будет страшилка про души невинно убиенных. И что появляются они тогда-то и тогда-то. И что они агрессивны, так что не надо…

В любом случае, Дима решил до того, как начинать любые действия тут, обходить «вновь приобретённые территории» и тщательно осматривать на предмет скрытых камер и фотоловушек.

На следующий день Дима с опаской пробрался на третий ярус. Тихо. Никого нет. Обошёл по периметру и всё, что внутри периметра. Никого, и никаких посланий. Здесь, в доме, кто-то был, но на третий ярус не поднимались. Каждый сверчок знай свой шесток. Это место, небось, было забито за той самой компанией. Тем лучше!

Первое, что сделал Дима — обезопасился. На всех лестничных маршах он рассыпал осколки стекла и жужжалку, то есть то, что остаётся от сгорания угля. И то, и другое он в избытке обнаружил у развалин сторожки. Ох и грохот, скрежет и визг стоял, когда он рассыпал по ступенькам эту адскую смесь! Но никто не пришёл посмотреть, что тут творится. А может и приходил, но Диму вряд ли смог увидеть: чтобы всё успеть, он работал в ускоренном режиме. Натаскался тяжеленных вёдер, все руки изрезал осколками. Но оно того стоило! Теперь всякий, кто хотел подняться на третий ярус, производил бы невероятный шум, который даже в ускоренном состоянии услышать не представляло труда. Плохо единственно то, что и его так же было бы слышно. Впрочем, перебираться через свою же «полосу препятствий» он намеревался исключительно ускоренно, так что может и не отреагируют сразу.