Иван Ефремов - Сборник Туманность Андромеды

— Такой камень — только вам, синьор Флайяно, — сказал, улыбаясь, лейтенант, — главе всего предприятия и владельцу корабля!

Флайяно опустил его в маленький кожаный мешочек с ключами от сейфа, висевший всегда у него на шее.

— А вот этот — для Сандры! — послышался крик Леа из ямы. Она нашла второй алмаз, меньший, чем у Флайяно, но какой-то особой чистоты, усиливающей слепящую светоносность кристалла, с черешню величиной.

— Давайте сюда! — протянул руку Флайяно.

— А можно я сама отдам Сандре?

— Конечно, конечно, — нехотя согласился Флайяно. — Еще три таких дня, как сегодняшний, и мы все богачи, все без исключения!

Гулкий выстрел сигнальной пушки пронесся над морем. Люди вскочили с бешено забившимися сердцами. Лейтенант взбежал на холм, вглядываясь в яхту, с мостика которой засемафорили флажками.

— Воздух! — крикнул лейтенант, оглядываясь. Ветер донес отдаленный рокот мотора.

— Скорее туда, — лейтенант показал на обрыв сухого русла, где лежала глубокая вечерняя тень.

Рокот мотора приближался, несильный и дребезжащий, по которому безошибочно можно было узнать легкий и тихоходный патрульный самолет.

— Пропали, святая дева! — прошептал калабрийский матрос.

— Чепуха! Сесть он не может, нас не видит, и вообще все внимание у него на яхту. Сейчас начнет кружить, даст ракету или две, наш капитан подымет флаг…

Все случилось, как предсказал лейтенант. После второго захода самолет ушел к югу.

— Бежим скорее, — выскочил из засады Флайяно.

— Немного задержимся, синьор хозяин, — возразил лейтенант, — надо заровнять наши раскопки на случай, если придет верблюжий патруль.

— Пожалуй, я поплыву на яхту, — сказал Флайяно, — надо приготовиться, посоветоваться с капитаном. А вы здесь заровняйте ямки. Лейтенант прав.

Два часа яростной работы — и все следы раскопок были уничтожены. Лопаты утопили, и четверо аквалангистов, едва живые от усталости, добрались до судна.

Там их встретили нетерпеливыми возгласами. Капитан решил сняться с якоря и отойти на север на несколько миль. Самолет, конечно, не мог дать очень точных координат яхты. Тогда и береговой патруль, подойдя к месту стоянки, не смог бы абсолютно ничего обнаружить. Самое важное подозрение в высадке на берег отпадало.

— Почему не уйти совсем? — спросила Леа.

— Догонят, похоже на бегство. — Капитан пожал плечами, как бы подчеркивая нелепость вопроса.

— Значит, семь миль будет достаточно? — осведомился у капитана лейтенант, уже переодевшийся и изучавший карту.

— Хватит!

— В семи милях к северу показана подводная отмель, довольно широкая.

— Отлично. Кстати, карту с отметками надо надежно спрятать, синьор Флайяно. А вы, лейтенант, отправляйтесь на отдых, а то похожи на утопленника, а не на морского офицера!

— Чем же мы объясним нашу стоянку? — спросил Флайяно.

— Да чем угодно, хоть поломкой машины. Сейчас разберем один двигатель!

Лейтенант, направившийся было к выходу из рубки, остановился.

— А нельзя ли сказать, что мы подводные археологи-любители? Ищем затонувшие корабли. И вот по пути в Кейптаун остановились здесь, потому что на этом месте затонули пять португальских галионов, нам рассказывали, мол, моряки в Луанде.

— Андреа, вы положительно гениальны, и даже прибой не повлиял на остроту вашего ума! — воскликнул Флайяно.

«Аквила» кланялась волнам и лязгала цепью в ночной темноте, когда сильный прожектор ослепил вахтенного. Тот вызвал капитана. Последовала крепкая перебранка на английском языке. Патрульное судно требовало принять шлюпку с инспекторами. Капитан отвечал, что яхта стоит среди переменных течений и он за безопасность шлюпки ночью не отвечает. Спеху нет, пусть дождутся утра, яхта никуда не уйдет.

Патруль отвечал требованием яхте выйти из прибойной зоны и приблизиться. Каллегари сердито кричал, что до рассвета никуда не тронется, так как не видит необходимости подвергать опасности яхту. Полиция стала угрожать открыть огонь. Капитан заявил, что ответит тоже стрельбой и даст по радио «SOS» о пиратском нападении на мирно стоящее на якоре частное прогулочное судно.

Перебранка окончилась победой капитана Каллегари. Сторожевик подошел поближе и бросил якорь. Время от времени вспыхивал прожектор и ощупывал яхту.

Едва рассвело, ретивые полицейские уже были на яхте. Флайяно, всю ночь не сомкнувший глаз, искусно разыграл заспанного и ничего не понимающего магната. Он принял старшего инспектора в своей роскошной каюте, долго объяснял ему цель стоянки и возмущался гнусными подозрениями. Инспектор выпил кофе, выкурил коллекционную сигару и стал требовать осмотра судна. Флайяно расхохотался.

— Право, инспектор, вы плохой дипломат. Разве я не знаю, что, пока вы толкуете здесь о правах и обязанностях, ваши пять сыщиков уже изо всех сил стараются найти что-нибудь подозрительное! Я заявлю протест по прибытии в Кейптаун! Какое имеет отношение мое судно к каким-то дурацким алмазам? Попробуйте-ка сами достичь берега через этот чертов прибой, тогда я признаю ваше право на подозрение.

Полицейский обозлился явной правотой хозяина яхты.

— Насчет берега, это мы скоро увидим, — буркнул он, — а что касается поисков затонувших кораблей, то на это ведь надо разрешение. Где у вас оно?

— Полно, инспектор! Я тоже кое-что знаю о международных законах! Без разрешения нельзя вести работы, но искать нигде в цивилизованных странах не запрещается.

— Но все равно вы около трехмильной полосы, следовательно, могли нарушить границу!

— Как вам известно, в этом отношении частные яхты с экскурсионными целями пользуются льготами… в цивилизованных странах.

— Хорошо, посмотрим. Благодарю за кофе! А теперь мне надо на палубу.

Наверху зазвенели гитары. Калабрийцы распевали неаполитанские портовые песни, ухарские и неприличные. Два вооруженных матроса с патрульного судна, дежурившие на палубе, весело ухмылялись, не понимая слов.

Старший инспектор принял рапорты своих помощников, вторично просмотрел судовой журнал и все документы яхты, долго разглядывал карту, на которой капитан уже нанес местонахождение мнимых галионов. Гудок со сторожевика вызвал инспектора на верхний мостик.

— Верблюжий патруль на подходе, сэр! — крикнул в мегафон вахтенный офицер. — Только что принята радиограмма…

На палубе появились Чезаре и Леа, освеженные крепким сном, и принялись за разыгрывание своих ролей. Акваланги были проверены, и оба водолаза принялись надевать их, окруженные, как всегда, добровольными помощниками. Вышли Флайяно и Сандра, ослепительная в черно-желтом купальнике, на высоких каблуках — «шпильках». У инспектора захватило дух, все же он не мог удержаться от замечания: