Марина и Сергей Дяченко - Рубеж. Пентакль

«Даме», а точнее, компаньонше Клима Галине было за пятьдесят. Фотографии ясно показывали, что она не зря покупала одежду исключительно в Париже.

– Выводы! – Черт вновь продемонстрировал когтистую лапу и принялся загибать пальцы. – Первое. С деньгами плохо. Второе. Партнеры не помогут и скорее всего пожертвуют именно тобой. И третье…

– Заткнись, – повторил Клим уже без всякой надежды.

– И третье! – рогатый повысил голос. – Чтобы выкрутиться, ты скоро отправишься в упомянутую сауну и станешь ублажать даму, тоже упомянутую. Рассказать, как это будет? Между прочим, не поможет, мужчины ей надоедают в лучшем случае через месяц…

Палец наконец-то смог надавить на нужную кнопку.

Второй раунд явно остался за чертом.

На главной улице было темно. Фонари, поставленные в честь полувекового юбилея революции, намертво погасли к ее семидесятилетию. Светили лишь огни баров – в последние годы их открывали на каждом шагу. Клим, человек деловой, поначалу уверился, что все эти «точки» прогорят, но вышло иначе. Огни вывесок по-прежнему сияли, а за столиками кучковались безвкусно одетые хлопцы и девочки с безумными глазами.

Наркотиками торговали в открытую. Девочки с безумными глазами охотно садились в иномарку за один «корабль» с коноплей на борту.

Клим вспомнил, как Химерный Профессор со смаком повествовал о том, чем был справжний казацкий шинок. Он вообще не спешил говорить серьезно. Что ели, как пили, где гуляли, и лишь потом, словно нехотя, – о главном.

– Вы считаете, жизнь тогда была лучше? – не выдержал Клим, когда о главном все-таки поговорили. – И люди лучше? Мы все «славных прадедов великих правнуки поганые»?

Профессор нахмурился, качнул седоватой головой.

– Нет, хлопче, не все так просто. Люди – всегда люди, и всегда – разные. Кому-то без телевизора и рай не рай. Каждый ищет в жизни свое. Тогда же… Тогда людей было меньше, значит, каждому доставался целый валун, который ему приходилось нести до самой смерти. Сейчас кирпичиком обходятся. Груз большой – но и награда большая. Потому и ели-пили всласть, и жизнь была вкуснее. Понимаешь? А телевизор… Кто спорит, нужная вещь, но поглядел бы ты настоящий вертеп, из тех, что киевские студенты ставили!..

– Дядьку! – Иззябшая на вечернем ветру малолетка подбежала к Климу. – А повеселимся, дядьку! Десять баксов за час… Ой!

«Ой!» – потому что узнала. Дочь соседки, запойной пьяницы, продавшей даже двери от хаты.

Девчонка отбежала, но недалеко. Мол, не проговоришься же ты, дядько Клим! И я, если чего, молчать буду. Сочтемся, свои ведь люди!

Клим вдруг подумал, что хорошо бы поговорить с профессором. Тогда, в пору их знакомства, настоящая жизнь уже давала трещины. Многие радовались, ожидая невиданных перемен, но Химерный лишь хмурился. На прямой же вопрос предлагал список книг по истории любой революции, хоть Французской, хоть той, что ближе.

Дома возле главной площади все еще белели предвыборными плакатами. Климу тоже предлагали избираться, причем сумму за место в городском Совете просили просто пустяковую. Чуть дальше темнела громада Дворца культуры, в сумерках похожего на недостроенную пирамиду, – самого странного места в Ольшанах. Дворец, стоящий на месте бывшего маентка панов Матюшкевичей, был нелепо роскошен – и вечно пуст. В свое время Клим чуть не купил его, но вовремя вспомнил, что за долгие годы ни он сам, ни его соседи ни разу там не бывали. Не любили ольшанцы «Панский театр», стороной обходили.

Клим постоял возле сырой речки, долго смотрел на уродливый железный мост, напоминавший пляжный лежак, глядел в привычное звездное небо.

Его город, его земля…

А что сказал бы пращур, усатый и чубатый, расскажи ему Клим о своих бедах? Мол, чего выбрать, диду? Душу черту продать – или пойти в наложники к злобной дуре-бабе? А может, плюнуть на все, закинуть за плечи котомку, побрести битым шляхом, распевая «Лазаря»?

Он представил, каким мог быть ответ, и глубоко вздохнул. Ничего, впереди третий тайм!

– А почему все-таки кровью? – поинтересовался Клим, не отводя взгляда от монитора.

По экрану ползли буквы, огромные, словно весенние жуки. При работе с важными документами Клим всегда ставил четырнадцатый кегль.

Веточка осины сиротливо лежала на полу.

Из динамиков хихикнуло:

– Не только из престижных соображений. Хотя, признаться, впечатляет. Дело в другом. Кровь клиента обеспечивает автоматическое выполнение контракта с его стороны. Допустим, подошел срок, а несознательный клиент укрылся в культовом сооружении.

– Извлечете? – Клим нажал на «Page down», гоня текст дальше.

– Не то слово! – В голосе черта звенело торжество. – Более того, всякое нарушение соглашения приводит к тому же. Скажем, клиент обязался не вступать в церковный брак. Стоит ему сказать батюшке «да» – и вж-ж-жик! Контракт прерван, а в нашем заведении досрочно обеспечивается новое место с предоставлением всего комплекса услуг.

– Угу.

Стрелочка «мыши» коснулась крестика в правом верхнем углу экрана. Буквы исчезли, сменившись ухмыляющейся чертовой рожей.

– Эконом-пакет? – Рогатый извлек из пустоты толстую пачку бумаг в красном файле. – Советовал бы – и весьма. Бонусы приличные. Перед началом действия контракта клиенту обеспечивается интимный ужин…

Теперь вместо файла на экране красовался огромный аляповатый каталог с фотографиями. Первой шла зубастая Бритни Спирс.

– Десять баксов за час, – буркнул Клим, и каталог исчез.

– Экскурсии и туры, – неунывающий черт уже демонстрировал глянцевый веер проспектов. – Во все уголки мира. Рекомендую экстрим-тур в Непал…

– Экстрим-тур! – резко перебил Клим.

Рогатый замер, боясь спугнуть клиента. Тот хмыкнул:

– Сюда! В Ольшаны. На двести пятьдесят лет назад!

Перед тем как включить компьютер, он тщательно перелистал подарок профессора – желтый пузатый двухтомник Олексы Воропая «Обычаи нашего народа». «Память! – строго сказал тогда студенту Химерный. – Память – наша сила, хлопче!»

Клим всегда серьезно готовился к переговорам.

Черт выключил мобильник, тряхнул когтистой лапой, испаряя черную трубку.

– Там согласны. Одни сутки – с гарантией возвращения. Нужен отдельный контракт. Вставь дискету.

Клим достал из распечатанной пачки новенькую дискету «Verbatim», не глядя, отправил в дисковод. По экрану вновь поползли буквы-жуки.

– Носитель информации не уничтожать, – комментировал рогатый, – не терять, не дополнять содержания. В случае нарушения контракт прерывается автоматически. По истечении суток дискета обеспечит успешное возвращение… Все! Включай принтер.

Перед тем как проколоть палец, Клим долго протирал иглу одеколоном. Вату и пластырь он приготовил заранее.