Сирил Джадд - Марсианский форпост

Он затащил прихваченную по пути каталку в кабинет, да там и бросил, прямо посреди комнаты. С оборудованием можно будет разобраться потом, а сейчас его ждал очередной ежевечерний обход Лаборатории. На столе лежал оставленный кем-то сверток. Тони машинально взял его и прочел на лицевой стороне: «Дорогому доктору с глубокой благодарностью от Полли и Джима Кендро».

Взвесив сверток на ладони, он на мгновение задумался, потом решил, что откроет его позже, когда будет время расслабиться и по достоинству оценить сентиментальную ценность подарка, поскольку материальная его стоимость была, точнее говоря, обязана была быть близкой к нулевой.

Объяснялось это тем, что ни один из колонистов пока не имел возможности приобретать что-либо за пределами колонии, равно как и не обладал сколько-нибудь ценными предметами, не считая нескольких сувениров и безделушек, привезенных с Земли в пределах строго контролируемого веса ввозимого багажа. Каждая семья владела определенной собственностью в виде минимального набора пластиковой мебели, одеял, кухонной утвари и прочих мелочей. Все эти предметы отличались прочностью и функциональностью, в силу чего также высоко ценились. Но все они были стандартными и одинаковыми в каждом доме, поэтому для подарков не годились. К сожалению, производственные мощности Лаборатории еще не достигли уровня, позволяющего частично использовать их для индивидуального потребления. Вся продукция шла либо на экспорт, либо на общественные нужды — в первую очередь на расширение того же производства.

Закрыв за собой дверь, Тони направился к Лаборатории по изученной до мелочей дороге, с грустью размышляя над возникшей в голове темой. Было очень обидно, но приходилось признать, что жизнь колонистов тяжела, монотонна, лишена мелких радостей нормального комфорта, во многом примитивна и полна жестокой борьбы за выживание. А их жилища похожи друг на друга как две капли воды и лишены элементарных удобств.

Так за каким же дьяволом понесло их всех на Марс? Он знал ответ: в поисках лучшей, более достойной жизни, в поисках новых горизонтов, в надежде избежать царящих на Земле неравенства и несправедливости, построив иное общество, в котором человек обретет утраченное достоинство.

В Лаборатории царила полная неразбериха. Все работы прекратились, а персонал был занят розыском пропавшего маркаина. Ник уже наметил план инвентаризации и со свойственной ему энергией принялся претворять в жизнь.

— Сегодня тебе придется поработать с особой тщательностью, напутствовал доктора Кантрелла перед началом обхода. Мы тут извлекли и перевернули кучу всякого барахла, о котором успели забыть. Так что ты тут пошарь по всем углам — мало ли где чего завалялось.

— Индикационные ампулы уже собрали? — поинтересовался Тони.

— Конечно. Я распорядился выдать новые всем, кто задействован в поиске.

— Очень хорошо. С них тогда и начну, — кивнул доктор и направился в дезактивационную камеру, где на полках вдоль стен лежали использованные в течение дня ампулы. Обычно он проверял их по утрам, но сегодня был особый случай, да и работы в Лаборатории прекратились много раньше нормального срока.

Все ампулы на стендах оказались «чистыми». Тони прихватил новую из хранилища и проследовал привычным маршрутом в цеха, минуя по пути складские помещения. Для вечернего обследования ему не требовалось надевать громоздкий скафандр. Сегодня здесь побывали десятки людей, чьи индикаторы не зарегистрировали радиации. Значит, ему тоже нечего бояться. Закончив обход, Тони вернулся в офис и доложил, что все чисто.

— А когда вы собираетесь вскрывать контейнеры с готовой продукцией? осведомился он.

— В самую последнюю очередь, — ответила Мими Джонатан. — Если что-то найдем в цехах и лабораториях, их, может, вообще не придется вскрывать. Док, как вы считаете… — Она замолчала, потупилась, потом снова взглянула ему в лицо с лукавой усмешкой. — Боже, какая я глупая! Сама не знаю, что мне взбрело в голову. Ведь смешно ожидать, что кому-то лучше знать, чем мне, если дело касается моих профессиональных обязанностей, правда? Да, совсем забыла! Нам понадобится ваше присутствие, когда начнем открывать контейнеры. Я сообщу дополнительно, как только мы будем готовы.

— Отлично, — улыбнулся в ответ Тони. — Только постарайтесь сообщить мне не за пять минут до начала, ладно? Кстати, нам не мешало бы завести в штате либо специалиста-радиолога, либо второго врача. Один я уже зашиваюсь.

— Кандидатура Харви подойдет? — без промедления предложила Мими. — Мы уже обсуждали этот вопрос, но без вашего согласия не стали ничего ему говорить. Одна загвоздка — он ни разу не работал на стационарном дозиметре, насколько мне известно.

— Верно, не работал, — задумчиво кивнул Хеллман, — хотя принцип действия, в сущности, один и тот же. Только на стационаре сидишь у экрана монитора, а при ручном контроле держишь дозиметр сам и смотришь на дисплей. Тут главное — не ослаблять внимания. Полагаю, Харви справится. Я не возражаю, а решает пускай он сам. Если чувствует себя готовым — что ж, для меня это будет большим подспорьем.

— Я его сегодня же спрошу, — пообещала Мими.

Сегодня привычные красоты марсианского пейзажа не пробуждали в душе доктора знакомого ощущения восторга и бодрящей уверенности. Путь от Лаборатории до дома он проделал в сгущающихся сумерках, отрешенно поглядывая на отдаленную гряду холмов, в то время как мысли его витали далеко за пределами видимости.

Из всех многочисленных марсианских поселений только в Сан-Йейк-Сити свято верили, что настанет день, когда человек сможет и будет процветать на негостеприимной чужеродной почве. Тони Хеллман не был особо религиозным человеком, но постоянно молил Небо об одном: чтобы день этот настал до истечения его жизненного срока. Он больше всего на свете жаждал стать свидетелем того долгожданного момента, когда его собратья смогут безболезненно перерезать связывающую их с Землей пуповину. Но опыт и интуиция подсказывали ему, что пока это делать рано, и любая попытка в этом направлении будет равносильна не благополучному появлению на свет здорового, жизнеспособного отпрыска, а насильственным искусственным родам.

Тони был прекрасным врачом. В Спрингфилде, Джексон-Сити, Хартфорде, да и в любом другом месте на Земле за специалиста с его квалификацией ухватились бы на любых условиях. А он предпочел блестящую медицинскую карьеру жалкому прозябанию в марсианской глуши среди кучки восторженных идеалистов. Да что там говорить — согласился без раздумий, едва ему только намекнули на подобную возможность!

Между прочим, именно приглашение доктора Хеллмана привело к появлению того самого негласного правила «Б или Б». Если раньше колонистами могли стать только состоящие в браке молодые пары, то теперь к ним добавились также молодые люди «брачного возраста».