Майк Резник - Черная Леди

Тай Чонг убедила меня, что неприятностей со стороны человеческих властей у меня не будет. Хотя я оказался невольным участником событий, я не был инициатором и не способствовал ни краже предметов искусств на Шарлемане, ни похищению Черной Леди. Как только я понял намерения Валентина Хита, я сделал все, что было в моих силах, чтобы разубедить его. Таков Закон Чести; я следую Закону Чести.

И все же вы говорите, что я осквернен настолько, что мне нет искупления и нет возврата на Бенитар II. Вы — моя Мать Узора, ваш голос — голос Дома Крстхъонн, и я повинуюсь вам.

Однако, пожалуйста, знайте: несмотря на то, что мое поведение опозорило Дом, я постараюсь вести себя в дальнейшем так, чтобы не навлечь больше бесчестья на расу бъйорннов в те несколько месяцев, которые остались до окончания срока моего контракта с галереей Клейборн.

И все же у меня ужасное предчувствие, что это окажется совсем не так просто, как я в неведении своем предполагал, покидая Дом. Мне кажется, что я провел в чужих мирах галактики целый век, хотя на самом деле прошло не больше пяти стандартных галактических месяцев. И чем больше я общаюсь с людьми, тем меньше их понимаю.

Тай Чонг, например, почти во всем заменяла мне Мать Узора. Она не забывает заботиться о моих нуждах, помнит о моем благополучии, и постоянно настаивает, чтобы я следовал моральным требованиям своей совести. Однако я начал подозревать, что она прекрасно осведомлена о том, что некоторые картины, которые она покупает и перепродает, добыты нелегально, и при этом не выдает нарушителей властям и не отменяет сделок. Гектор Рейберн всегда мил и сердечен, но считает, что несоблюдение контракта и следующее за этим увольнение — дело обычное, и самый факт его не ужасает, а забавляет. Валентин Хит — самый обаятельный человек из всех, кого я встречал, и в то же время я не могу придумать преступления, которого он не согласился бы совершить. Малькольм Аберкромби жертвует миллионы кредитов на благотворительность, и при этом, что самое невероятное, напрочь отвергает свои обязательства перед Домом и Семьей.

Как мне понять этих странных созданий, Мать Узора? Как мне очиститься, если я должен постоянно находиться среди них? В то время, когда я больше всего нуждаюсь в вашем наставлении, мне в нем отказано.

Единственный путь, открытый мне в данной ситуации — ритуальное самоубийство, и этот единственный выход недвусмысленно запрещен вашим настоятельным требованием полного выполнения контракта между Домом Крстхъонн и галерей Клейборн. И вот, изгнанный и оторванный от всего, чем я дорожу, я должен в одиночестве продолжать свой путь среди представителей этой непостижимой расы.

Но самое непостижимое — Черная Леди. Во вселенной, в которой я вижу все меньше логики, она не поддается вовсе никакой логике. Я называю ее человеком, но на самом деле это ни человек, ни не-человек, ни реальность, ни призрак, ни материальная сущность, ни духовное проявление. Она существует в нашем времени, однако она жила и восемь тысячелетий назад. Она не перевоплощение, ибо перевоплощения родятся, живут и умирают, а не исчезают из замкнутой среды в космическом вакууме.

Я видел ее, встречался и говорил с ней, но вопросов о ней у меня накапливается все больше: почему она появляется именно тогда и там, где ее видят? Кто она? Что она такое? Что заставило ее вести к смерти своего любовника? Что за связь существовала между ней и малоизвестным ботаником, жившим на далекой Земле шесть тысяч лет назад? Почему люди верят, что ее призрак является на кладбище космонавтов на Пелоране VII?

Какое отношение она имела к цирковому акробату, искалеченному при падении с трапеции триста лет назад?

И что я скажу Рубену Венциа, когда он обнаружит, что я вернулся с задания, и снова предложит обмен информацией о Черной Леди? Если я скажу правду, он решит, что я лгу; если я не скажу правду, это в самом деле будет ложь. И в том, и в другом случае бесчестье ляжет на Дом Крстхъонн.

А если я откажусь разговаривать с ним после того, как Тай Чонг приказала мне, я тоже опозорю Дом.

Мне необходимо этическое наставление и запрещено обращаться к вам, поэтому я вынужден положиться на Тай Чонг, которая принимает краденые картины и нарушает тайну признания. Теперь, когда мне запрещено любое общение со своей расой, она остается единственной женщиной, которую я знаю. Остается еще Черная Леди, но я не знаю, где искать Черную Леди.

Поэтому Тай Чонг придется быть для меня Матерью Узора до тех пор, пока я не выполню все обязательства перед галереей Клейборн и не совершу ритуал.

Пожалуйста, поверьте, я глубоко огорчен, что причиняю вам боль. Я никогда, никогда не собирался…

Налетел порыв холодного воздуха, и я отложил перо. В комнату вошел Хит.

Он топал ногами, пока с них не осыпался весь снег, потом снял рукавицы и стал дуть на руки.

— В самом деле, начинается снегопад, — объявил он, подходя ко мне.

— Остаток дня я, наверное, буду наслаждаться величием и великолепием окружающего из окна, с бокалом в руке.

Его взгляд упал на недописанное письмо.

— Можно?

— Если хотите, — сказал я.

Он взял листок и уставился на него.

— Что это за чертовщина? Не разберу ни слова.

— Мое письмо Матери Узора.

— Самый странный почерк из всех, которые мне случалось видеть, — сказал он. — Больше похоже на рисунки.

— Я писал ей на языке бъйорннов, на диалекте раскаяния.

Он протянул мне письмо обратно.

— Я думал, вы опять рисуете Черную Леди.

— Я не такой хороший художник, — сказал я. — Может быть, когда-нибудь в будущем мне удастся создать изображение, достойное оригинала.

— Конечно, чтобы этого добиться, вам, вероятно, надо будет еще раз взглянуть на нее? — спросил Хит многозначительно.

— Может быть, — согласился я. — Хотя у нее очень запоминающееся лицо. Когда я закрою глаза и вспоминаю ее, я до сих пор вижу каждую черточку.

— И я тоже, — признался Хит. — Но память может изменить. Мне кажется, портрет вам удался бы лучше, если бы вы увидели ее снова.

— Друг Валентин, — сказал я устало. — Я не буду помогать вам обкрадывать коллекцию Малькольма Аберкромби.

— Разве я это предлагал? — невинно спросил он.

— И не один раз.

— Вы очень недоверчивый парень, Леонардо.

Тут на высоких тонах три раза взвыла механическая сирена.

— Что это было? — спросил я, вздрогнув от неожиданности.

Хит нахмурился.

— Система охраны. Кто-то подходит к дверям.

— Кто это может быть?

— Кто знает? — сказал Хит. — Я кое-что заказал для кухни, но трудно вообразить, чтобы кто-то отважился на доставку в такую непогоду.

— Мы здесь совершенно одни, — сказал я. — Что, если это грабитель?