Сирил Джадд - Канонир Кейд

Твои любящие родители».

На лицевой стороне конверта Хеллман обнаружил несколько проштемпелеванных пятидесятидолларовых марок и адрес: Терону Погу Толлеру-младшему, 6-й ракетный дивизион, Тексаркана, штат Техас, Соединенные Штаты Америки, Земля. Обратный адрес гласил: мистеру и миссис Т. П. Толлер, п/о Сан-Лейк-Сити, Марс. На оборотной и лицевой сторонах конверта большими красными буквами было проштамповано:

АДРЕСАТ НЕ ОБНАРУЖЕН. ПИСЬМО ВОЗВРАЩЕНО ОТПРАВИТЕЛЮ.

— Что пишет наш мальчик? — снова прокаркал из своего угла Толлер-старший.

— Я пришел провести медицинское обследование, — громко объявил Тони, порядком удрученный неприглядной картиной убогого жилища и очевидным прогрессирующим маразмом его обитателей.

— Большое спасибо, доктор, — закивала миссис Толлер, убирая обратно письма. — Как приятно, Терон, что о нас не забывают, — обратилась она к супругу, но тот успел уже снова задремать и ничего не ответил.

Хеллман не стал больше ничего объяснять, быстро прилепил электроды к вискам спящего, потряс за плечо, чтобы разбудить, и включил аппарат. Отрицательная реакция. Проклятье!

— Мы прилетели на Марс на таком чудесном маленьком корабле, доктор, пустилась в воспоминания миссис Толлер, пока Тони производил с ней ту же процедуру. — Это было настоящее приключение, не правда ли, Терон? Мы были еще совсем молодыми — мне двадцать три, ему двадцать четыре, — но мы приняли твердое решение, продали свою ферму в Миссури и отправились сюда. Это был такой симпатичный кораблик, изящный, маленький — не то что нынешние монстры. Но тогда на Марсе и народу было много меньше. А как мы напугались, когда Марс был уже близко, почти как Луна, и вдруг вышла из строя одна из тормозных дюз! До сих пор помню, как все забегали, стали надевать скафандры для выхода в космос… Да, отличное было приключение, скажи, Терон? — Не дождавшись ответа, старушка возобновила монолог, обращаясь уже непосредственно к Тони. — Я вот часто думаю, доктор, довелось нашему сыночку хоть однажды побывать в Миссури и навестить нашу старую ферму? Он ведь родился уже здесь, через год после того, как мы обосновались на этом месте. Сейчас ему должно быть четырнадцать. Вы знаете, доктор, мальчик так хотел увидеть Землю и познакомиться с родственниками, что мы дали себя уговорить, сами отвезли его в Map-сопорт и посадили на корабль. Ему тогда только стукнуло двенадцать,1 и его тоже ожидало замечательное приключение. А этот адрес он прислал нам сразу же по прибытии. Он всегда был такой обязательный, наш мальчик!

И опять негативная реакция на маркаин!

Тони испытывал такое глубокое разочарование, что перестал даже вслушиваться в неумолчный щебет хозяйки. Он наотрез отказался задержаться перекусить, наскоро распрощался, сел на велосипед и уже через пять минут катил обратно.

Ему было о чем поразмыслить по пути назад. Толлеры катастрофически деградировали за прошедший с момента его последнего визита год с небольшим. А ведь они еще и шестой десяток разменять не успели. Их состояние подтверждало наблюдения доктора и служило косвенным доказательством порочности задуманного Ником плана в самое ближайшее время превратить колонию в самообеспечиваемое и независимое поселение. Человек не имел шансов жить на Марсе полноценной жизнью, не подвергаясь регулярной медицинской обработке и не пользуясь импортируемой с Земли продукцией. Спроси сейчас тот же. самый Ник Кантрелла мнение Хеллмана по этому поводу, как специалиста-медика, он получил бы однозначный ответ: если нам перекроют доступ к земным товарам, нам останется только как можно скорее вернуться на Землю!

Порывшись в кармане, Тони нашарил трубку, сунул ее в рот и крепко закусил, мрачно обдумывая невеселые перспективы. Легко сказать: «Вернуться на Землю!» С одной стороны, совсем неплохо вновь получить возможность пить по утрам настоящий кофе и не думать о том, сколько чашек ты выпил. А с другой стороны… Да и куда возвращаться? Снова в клинику где-нибудь в крупном городе? Опять сидеть в кабинете и вести дозированный по минутам прием безликой толпы пациентов — мужчин, женщин и детей, — страдающих от одних и тех же заболеваний, возникающих еще в утробе и проходящих только со смертью?

Или вновь завести частную практику, как когда-то в Нью-Йорке, где у него был роскошный кабинет в одном из престижных небоскребов? Обслуживать богатых клиентов по предварительной записи, плясать перед ними на задних лапках, терпеливо выслушивать долгие жалобы, не оглядываясь на часы… Честно говоря, богатых лечить легко, особенно когда научишься понимать владеющие ими страхи и проистекающие из них язвы, мигрени, ложные беременности и прочие недуги, перечисление которых заняло бы слишком много времени.

Так что же выходит? Возвращаться? Он прикусил пустую трубку аж до ломоты в зубах. Вдруг нестерпимо захотелось постоять на зеленой травке, набить трубку настоящим табаком, раскурить, глубоко затянуться и пускать колечки дыма, не задумываясь о том, что эта безумная, злобная, катастрофически перенаселенная планета в любое мгновение может взорваться и уничтожить все человечество, а заодно и его, доктора Тони Хеллмана.

Незадолго до рассвета его разбудил Хенк Редклифф.

— Я все-таки приволок это чертово снадобье, док! — похвастался он с довольной ухмылкой. — Топал пешочком от самого Питко-3. Наш пескоход сломался милях в двадцати от ММК, но мне повезло — поймал попутку. А ребята до сих там загорают у машины, ждут техпомощь…

Тони очумело повертел тяжелой от недосыпа головой. Сначала он хотел сгоряча высказать гостю в красках свое недовольство по поводу столь раннего пробуждения, но потом быстро остыл. На Хенка вообще невозможно было долго сердиться, да и будильник должен был прозвенеть где-то через четверть часа, напоминая о том, что пора вставать и отправляться в Лабораторию на утренний обход. Правда, с некоторых пор Тони начал сомневаться, есть ли смысл продолжать ежедневный ритуал? Обходить с дозиметром Лабораторию, искать новые лекарства для Джоан… Что толку, если им всем скоро так или иначе придется возвращаться на Землю?

— Свари-ка мне лучше кофейку, раз уж ты такой шустрый, — проворчал доктор и крикнул вдогонку: — Кипеть должен ровно минуту, смотри не передержи!

Он потянулся, спрыгнул с постели, сбросил пижаму и наскоро обтерся влажной губкой. На умывание ушла целая чашка драгоценной воды, а это означало, что сегодня придется довольствоваться только Одной порцией кофе. Спирта в шкафчике с медикаментами хватало, но бывали дни, когда доктор чувствовал такое отвращение к запаху метила, что махал рукой на режим экономии.

Подрагивая от утреннего холода, он в несколько глотков выпил кофе, надел стеганые штаны, парку и натянул сапоги-пескоходы.