Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]

— А я слыхал, сына замучили, — Игорь сказал это просто, чтобы сказать что-нибудь.

— Да. И это тоже. Если он настолько умен, насколько кажется — я думаю, он вообще уже удрал. И нужно найти его раньше, чем его найдет Андриевич. Пожалуй, Игорь… я съезжу на воды в Форж.

— Канон предписывает, — сурово сказал Игорь, — на воды в Форж ездить квартетом.

— Нет, я один. Справлюсь. Если бы там у нас была сильная секция — вообще бы не ездил.

Надеюсь, что справишься, — подумал Игорь, — ох, надеюсь.

Опере повезло. Она изначально была жанром условным, условней даже балета, поскольку балет призван, все же, обозначать, а не показывать. И очень уж много хорошей музыки написали со времен Люлли и Рамо. Кто же по доброй воле откажется от такого репертуара?

Традиция требовала мастерства — и попытки перевернуть жанр просто откладывались годовыми кольцами, слой за слоем, и от «Джезуальдо» оказывалось совсем недалеко до «Волшебной флейты».

С другой стороны, как бы молчаливо предполагалось, что подлинное композиторское новаторство в рамках жанра невозможно. В наши дни сесть и написать классическую оперу без зигзагов в сторону зонга и джаза — немыслимо. Да и кто бы из настоящих композиторов стал играть в этот бисер, отказываться от дивной многоцветной палитры наработок 20–21 столетия? Исполнительское и режиссерское ноавторство — да сколько угодно, взять хотя бы дуэт Мессерера и Корбута, «нового Дягилева» и «нового Фаринелли». А композиторское — нет.

И тут небеса в очередной раз продемонстрировали свое чувство юмора. На композиторском отделении Одесской консерватории в качестве дипломной работы один из выпускников предоставил оперу «Убийство в соборе» по пьесе Элиота. Консерваторское начальство, увидев партитуру, окаменело непосредственно на рабочем месте, как будто им голову Медузы на пир принесли, а не средних размеров файл. Опера была прекрасна, но… где ж взять такие голоса? Такой оркестр? Разве что в Москве, Питере, Милане… Эх, мальчик-мальчик…

А мальчик со смешной фамилией Непийвода взял да и заупрямился. И на пару с автором либретто, обладателем не менее смешной фамилии Шац, они пошли бурить во всех известных направлениях.

И небо улыбнулось второй раз. Партитура попалась на глаза Глембовскому, старшему, который импрессировал и меценатствовал уже более полувека, и с первого взгляда отличал, что золото, а что просто блестит.

Глембовский умел чувствовать ветер. В 23-м еще были в моде восстановленные из небытия барочные оперы, а на театральной сцене царил неоклассицизм. Но жажда перемен уже раздувала паруса и ноздри. Публика еще и сама не понимала, чего ей хочется — но уже хотела чего-то необычного.

Глембовский спродюсировал «Убийство в соборе» в Большом. Точнее, не в Большом, а с коллективом Большого — в бывшем католическом кафедральном соборе, неоготической громаде, всеми нервюрами соответствующей и уровню постановки, и уровню исполнительского мастерства. Ставил Коренев, Томаса Бекета пел приглашенный специально сэр Говард Лэнг — зануда Непийвода требовал не только безупречного баритона, но и безупречного английского. Театральная Москва взяла бывший кафедрал в осаду — билеты распродали на год вперед.

Потом труппа уехала покорять мир, а Непийвода с Шацем два года корпели над новым шедевром, тщательно держа в секрете либретто и партитуру. На вопросы интервьюеров Непийвода мрачнел и замыкался, а Шац наоборот улыбался и переводил разговор на другую тему. Но когда в Большом начали готовить премьеру, завеса секретности, несмотря ни на что, была прорвана. Хотя уборщики, техники сцены и оформители (не говоря уж об актерах) дали обет молчания в контрактной форме, шила в мешке не утаили: тонкой струйкой дыма из здания утекло, что опера написана по рассказу Акутагавы Рюноскэ «Муки ада» и что готовится нечто грандиозное: одним из гвоздей программы будет шедевральный занавес с изображением адского пламени и горящей повозки, вторым — супер-голопроектор, создающий полную иллюзию адских мук на сцене.

Тут агенты Глембовского по связям с общественностью сменили тактику и перешли от полной секретности к тщательному сливу информации и дезинформации. Около трех месяцев крутили интригу вокруг вопроса — будет ли петь Корбут, и если будет, то кого именно. Обсуждали стоимость костюмов и якобы украденные (а на деле забракованные и сброшенные) эскизы. Критики наперебой прочили провал: «Убийство в соборе» — совершенство, и ничего лучше написать уже невозможно.

На премьеру прибыли лично Президент и Советник. В связи с последним обстоятельством Габриэлян посмотрел оперу дважды — сначала генеральный прогон, в ходе которого он занимался чем угодно, только не происходящим на сцене, потом — премьеру.

Оба раза, естественно, не посмотрел и не послушал как следует. Теперь, два месяца спустя, думал, не сходить ли в третий раз. Информатор, с которым нужно было повидаться, театр любил, контрамарки доставал без труда, на разговоры уйдет минут десять, а остальное время можно будет посвятить чистому искусству.

Кого с собой? Олега. Во-первых, это маркер — ничего серьезного, человек занят, дрессирует кота. Во-вторых, Олегу нужен опыт. А в третьих — а в третьих ему опять-таки нужен опыт уже несколько иного свойства. Очень уж хорошую вещь написали молодые люди с юга.

Чтобы проверка была чище, Габриэлян оповестил Олега в последнюю минуту.

— Ты зверь! — обиженно взвыл мальчишка. — Где я тебе фрак найду за полчаса до спектакля?!

Фрак. Человеку из Сара-тау положено появляться в опере в ватнике и с верблюдом. Сам Габриэлян так и сделал бы. Или не сделал. Опера все же хорошая

— Школьная форма сгодится. Разрешаю приклеить и позолотить усы, — улыбнулся Габриэлян.

— Бинокль брать?

— Линзы брать. И «уши». Заодно посмотришь, как с ними работать в помещениях с концертной акустикой.

В фойе Олег следил за Габриэляном так настырно, что информатор, старый оперативный волк, хоть и из частной службы безопасности, немедленно заметил.

— Это кто? — спросил он при встрече, обозначив глазами направление.

— Скажу «любовник» — поверите?

— Поверю, — кивнул информатор. — Похож. Поверю, а потом передумаю.

Вообще-то, встречаться с источниками, особенно в таких шумных местах, вовсе не обязательно. Но начальству интересно, откуда Габриэляну В.А. могут быть известны некоторые подробности. И любопытство начальства стоит время от времени удовлетворять, потому что, в противном случае, оно рано или поздно займется этим вопросом само.