Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]

— Я пойду переоденусь, — сказал Эней, застегивая комм на руке. — Или…?

Если уж Занин пришел прямо на стадион…

— Да ладно, не в Мариинку идем. Дело срочное.

Срочное настолько, что… или у них там в конторе такая горячка, что Занину нужно отчитываться за каждое движение — и нет времени на неофициальные контакты.

— Кого украли? — спросил Эней. Он хотел было открыть дверцу занинской «победы», но предупредительная железяка поехала вверх сама.

— Мою дочь, — сказал мужчина с заднего сиденья.

Эней заметил его, еще подходя к машине, и принял поначалу за одного из занинских коллег — таким бесцветным, вытертым было лицо. А сейчас, приглядевшись, понял: это не профессиональная безликость, это душевная боль такой силы, что лишний раз и бровью двинуть невозможно.

Эней знал, как это, и ничего не сказал мужчине, только сдержанно кивнул.

— Александрова Нина, — Занин раскрыл планшетку, над «плитой» появился объемный снимок: девочка лет пятнадцати, длинноногая, стройненькая как жеребенок, в высоко шнурованных сандаликах и модном коротком платьице фасона «распашонка». На темном лице блестят глазки и зубки — поскольку папа стопроцентно белый, из «новых» у нас, значит, мама… У Энея бухнуло сердце — казалось, на весь салон, но никто не заметил.

— Пропала позавчера, — продолжал Занин. — Все традиционно: сначала обзвонили подружек, потом нас, потом — уже с нами — больницы и морги. Требований выкупа не поступало.

— Cнитчи? — спросил Эней больше для проформы.

Городскую базу данных уже проверили наверняка. У милиции мощные машины. По городу вроде Питера работы им, ну, на час. И если информации нет, значит, похищали качественно.

— Ничего.

Эней принял планшетку, просмотрел милицейскую сводку — злостное нарушение всех правил, да еще и при свидетеле, Занин, бедняга, совсем в отчаянии… Нина ушла из дому 22 мая около 11 утра, сказав маме, что идет на воздушный каток. Действительно там была, подружки Лиза Цой и Таня Берестова подтверждают, и даже в кадр одной из камер слежения она попала очень хорошо. Потом пошла в туалет — и исчезла.

— Какой это случай по городу? — если бы он был единственным, Занин не пошел бы к нему. Вернее, не пошел бы к нему сразу.

Энею казалось, что у голографической проекции металлический запах. Медный.

— Девятый. Скорее всего.

— Почему «скорее всего»?

— За последние пять лет в области пропало шестнадцать детей от пяти до семнадцати лет. Половина — без вести… совсем. Из остальных восьми два — нелегальное потребление, четыре — банды малолеток, и два — киднэппинг с требованием выкупа. Один эпизод, — Занин усмехнулся, — ты должен помнить.

— Лукьянов рассказывал, что вы вернули ему сына, — севшим голосом сказал отец. «Роман Александров», — прочел в сводке Эней. — Я… я не бедный человек… у меня сейчас много вложено… но за две недели…

Занин поморщился, потом сказал Александрову:

— Мы выйдем покурим, извините.

Александров кивнул и, закрыв глаза, погрузился в свое горе.

— Будешь ты с ним заключать контракт или нет, ваше дело, — сказал Занин, щелкая зажигалкой. — Но если через трое суток после пропажи мы девочку не найдем — должны будем по закону передать дело в СБ, а это гроб. Это ж наверняка или незаконное потребление или что похуже…

Эней кивнул. Брать варков без жесткой доказательной базы не могла даже СБ, а самой лучшей доказательной базой был труп. Если дело передадут в СБ, шансы на то, что девочку удастся вытащить живой…

Занин дважды мощно затянулся, потом продолжал.

— У меня есть одна зацепка, которую без прокурорской санкции не раскрутить, а за этой санкцией еще нужно побегать. Смотри, — он взял планшетку у Энея и вызвал два документа. — Нина и еще один мальчик, Петя Зенин. Почти однофамилец. Между ними ничего общего нет, кроме того, что они ходили к одному подростковому психологу. Локшина Анна Андреевна. Это даже не зацепка, Новицкий. Это почти ничего. Прокурор меня пошлет и будет прав.

— А почему ты обратил на нее внимание? — совпадение-то действительно несерьезное.

— Ты понимаешь, она раньше в другом районе работала. И Петя Зенин — именно там пропал.

— И он из тех, кого совсем не нашли.

— Да.

— Думаешь, серия?

Занин оскалился и энергично трижды плюнул через плечо.

— Ох, не накаркай, Новицкий…

— Адрес дома, офиса.

Занин открыл еще один документ. Та-ак, Московский проспект, 18, живет на той же улице, только в 24-м доме… Офис вряд ли охраняется, туда можно послать и Кена. А вот квартиру придется брать Цумэ.

— Вы с ней уже общались?

— А то как же. Психопрофиль Нины от нее получили, на флешке есть.

— А-индекс?

— Девяносто два.

— У мальчика?

— Восемьдесят девять. Так ты берешься?

— Да.

Занин не спросил, подпишет ли Эней контракт — это было дело «Лунного света» и Александрова. Делом «Лунного света» и Занина был взаимный обмен информацией.

То, о чем просил Занин сейчас, являлось прямым криминалом. Но и самому Занину случалось поставлять в «Лунный свет» сведения, за которые его не только вышибли бы с работы, но и, при невеселом стечении обстоятельств, могли зачислить в категорию «Ф»,

что означало — визит в ближайшее полнолуние. А куда денешься? Система так устроена — есть дела, которые никак не разобрать, не нарушая закона. Вот и заводят себе следователи руки во внешнем мире. И все об этом знают. И закрывают глаза. До поры до времени.

Эней когда-то не очень хотел связываться с милицией. Но для только-только становящегося на ноги детективного агентства отказ выглядел бы много подозрительней, чем согласие. А Занин оказался хорошей «крышей» и приличным мужиком.

То, чего Занин хотел сейчас, выходило за рамки отношений «мент-информатор». Очень далеко выходило. По сути дела, он почти в открытую попросил взломать домашний и рабочий комп Локшиной. А поскольку домашний комп, скорее всего, выключен и заблокирован — то взламывать придется и квартиру, чтобы включить его и выйти в Сеть, а остальное уже дело Антона. Чистый криминал. Занин редко интересовался, каким путем Эней и компания добывают интересующие его сведения — но сам на противозаконные действия подшефную контору никогда раньше не подбивал.

— Можешь выманить ее из дома между… — Эней посмотрел на часы — восемью и девятью вечера?

— Ну вы, барин, и задачки ставите… Сделаю.

Они ударили по рукам.

— Ничего пока не говори отцу, — сказал Эней. — Не обнадеживай зря. Найдем что-нибудь — свистнем.

Для разнообразия, за терминалом на этот раз сидел не один Антон. Тупую и механическую работу — просмотр почты за период похищения детей плюс минус неделя — нужно было выполнить как можно скорее, в счет шла каждая минута, а оставлять роботов-сортировщиков без присмотра он не хотел. А переписку Анна Андреевна вела обширнейшую — как и положено психотерапевту с большой практикой.