Александр Борискин - Отмеченные Фортуной

«Просто день удач! Удалось бы еще переговорить с ним, а то я знаю, что такое участвовать в переэкзаменовках студентов — все нервы истрепишь!»

Добравшись до кафедры, Андрей обнаружил там только секретаря, оформлявшую какие-то бумаги. Представился и поинтересовался, может ли он сегодня рассчитывать на встречу с профессором.

— Так Вы профессор истории из России! Господин Пармин! Я слышала о Вас. Сейчас профессор на экзамене. Напишите ему записку, я схожу и передам, может быть, он сможет ненадолго оторваться от переэкзаменовки.

Андрей написал короткую записку, в которой попросил о встрече, не указав ее причину, и передал записку секретарю.

— Садитесь вот за этот стол, сегодня он свободен. Я быстро вернусь. А чтобы Вам не было скучно, познакомьтесь с последними трудами нашей кафедры. Секретарь положила перед Андреем довольно толстый фолиант и удалилась.

Андрей открыл сборник трудов кафедры древнего мира факультета истории и искусств, изданный по результатам исследований за прошлый год. Просмотрел названия статей. В основном, везде фигурировал профессор Штейн-Миллер, в одиночку и в соавторстве, хотя примерно в половине случаев — значились и другие фамилии. Всего он насчитал 17 фамилий.

«Наверно, столько сотрудников кафедры», — подумал Андрей.

Тематика исследований была достаточно разнообразна: от истории стран Древнего мира до вопросов расселения народов по Земле.

«Что ж, если я буду здесь работать, то тематика кафедры вполне охватывает мои научные интересы. Одно плохо — похоже, профессор Штейн-Миллер всех сотрудников кафедры держит „в кулаке“. Он тут главный научный авторитет и не потерпит около себя конкурента»!

Вернулась секретарь:

— Господин профессор освободится в течение получаса! Он очень просил Вас дождаться его прихода. Хотите чаю?

— Не откажусь!

Пока секретарь занималась приготовлением чая, Андрей завел с ней разговор о кафедре. Выяснилось, что всего сотрудников — восемнадцать человек, половина — женщины. Профессору уже около семидесяти лет и он очень болен. Последнее время даже стал редко появляться на кафедре: два — три раза в неделю. Его заместитель профессор доктор Вебер, уезжает в Кельн: ему предложили место руководителя факультета в местном университете, и сейчас он оформляет необходимые документы. На кафедре пять аспирантов и, с отъездом профессора Вебера, трое остаются без руководителя. Не ехать же им за профессором в Кельн! Научная атмосфера на кафедре очень хорошая — все друг другу стараются помочь, нет склок.

«Так я и поверил! В педагогическом научном коллективе и нет склок? А завистники, а споры из-за количества лекционных часов, практических занятий и прочее. Что-то мне рисуют очень благостную картину состояния дел на кафедре».

Как только они стали чаевничать, отворилась дверь, и на кафедру вошел худой как щепка старик с тростью в руках.

— Господин Пармин! Очень рад Вас видеть! Мы знакомы только по переписке и по нашим научным трудам. Позвольте представиться: Эрнст Штейн-Миллер, заведующий этой кафедрой! Какими судьбами в Германии, в Мюнхене? Берта, милочка, погуляй в коридоре, предупреждай всех, что я очень занят и просил не беспокоить. Мы хотим с профессором Парминым пообщаться тет-а-тет!

— Хорошо, господин профессор! Вам налить чай?

— Не волнуйся, мы сами о себе позаботимся.

Когда секретарь вышла, по виду очень недовольная тем, что не сможет ничего узнать из разговора двух профессоров, профессор Штейн-Миллер уселся на стул за стол напротив Андрея и сказал:

— Так что же привело Вас к нам?

— Я давно хотел побывать в Германии, посмотреть западную и южную ее части — ведь с восточной немного знаком. Провел в 1980 году десять дней в Берлине. А тут я нахожусь вместе с женой в самодеятельной турпоездке. Мы уже побывали в Берлине, Альбеке, Киле. Теперь приехали в Мюнхен. Как я мог, будучи здесь, не побывать в университете Людвига-Максимилиана и не попытаться встретиться с Вами, профессор!

— Вот так просто взяли и приехали в Германию? Я слышал, сейчас в российской науке очень сложное положение: профессура уезжает на Запад, жизнь стала тяжелой, на исследования не выделяют средств.

— Вы правы, жизнь в России — нелегка. Но не все так плохо: я ведь еще пишу книги, в основном, исследования по истории и научную фантастику. Их публикуют как в России, так и в Германии. У меня есть письма нескольких издательств Германии с просьбой приехать и обсудить вопрос издания моих книг. Так что у меня еще есть дела в издательствах Мюнхена и Берлина.

— Прошу Вас, откровенно скажите, в каких учебных заведениях Вы побывали, кроме нашего университета?

— В Берлине я также посетил университет, в Киле — тоже.

— Получили официальные приглашения на постоянную работу? Или только контракты на чтение курсов лекций? Теперь ездите, смотрите, выбираете? Кто конкретно Вас пригласил?

— Господин профессор, даже если все что Вы сейчас сказали, соответствует истине, то я все равно Вам не отвечу! Я — человек слова, если я обещал ни с кем не обсуждать эти вопросы, то не буду!

— Значит, я прав! Выходит, опоздал с оформлением приглашения Вам на работу к нам. Но если Вы ездите и выбираете, на чье предложение согласиться, значит и наш университет может поучаствовать в этом конкурсе! Не хочу скрывать, у меня на кафедре очень сложное положение: мой заместитель профессор Вебер, приглашен в Кельнский университет деканом факультета, я очень болен и не могу работать в полную силу. Профессора — историки, которых можно найти в Германии — все при деле и не хотят менять ни место работы, ни город, где проживают. Остается надежда только на приглашение иностранных специалистов. Вы, господин Пармин, хорошо известны мне своими исследованиями, которые отлично вписываются в тематику моей кафедры. Может быть, Вы назовете условия, на которых согласились бы поработать в нашем университете?

— Вы ставите меня в неловкое положение. Я действительно получил приглашения на работу в ряде университетов Германии, и действительно нахожусь в затруднении, какой выбрать. Но, если я поставлю свои условия — значит, они будут заведомо лучше тех, что предлагают другие. Я бы предпочел выслушать Ваши предложения. Ведь окончательное решение принимаете, скорее всего, не Вы, а ректор или проректор университета, хотя от Вас, конечно, многое зависит.

— Да, да, Вы, конечно правы! У меня только вчера был разговор с проректором, курирующим нашу кафедру, после того, как я встретился с деканом нашего факультета и изложил ему свои проблемы. Поэтому я хорошо представляю, что Вам могут предложить:

— контракт на пять лет на должность профессора доктора на моей кафедре,